Князь Берёт Своё

Вершины башен крепости были непривычной мне формы, похожей на луковицу. Над ними парили сферы из сконцентрированной энергии.

В самой крепости всё было устроено «по уму». Охрана у ворот, на стенах. Каждый защитник сосредоточен и смотрит исключительно в зону своей ответственности. У входа в центральный замок крепости дежурили два огромных каменно-мананитовых голема.

— Мы прибыли, господин Велёсов! — торжественно объявил Иван. Мы вышли. — Прошу, следуйте прямо за мной, чтобы охрана не нервничала. Безопасность в кремле — это самое важное.

— Понимаю, — я кивнул, подмечая, что из организационных решений стоит взять себе на вооружение.

Едва ли у меня получится превратить усадьбу в такую же крепость. Там банально не хватит рабочих рук, чтобы возвести такие же стены. Но вот выучить бойцов похожим образом будет полезно.

Мы зашли в кремль и по запутанным коридорам дошли до массивной двери из красного дерева. Разумеется, она тоже была надёжно защищена магической печатью.

Либо Ростов параноик, либо он готовится к войне. Либо всё вместе.

Иван постучал в дверь, с другой стороны послышалось строгое: «Войдите». Мы зашли внутрь.

Аскетичная роскошь, так я бы охарактеризовал убранство зала.

Огромное пространство, примерно на полсотни метров. Но в нём практически ничего не было: дорогой красный ковёр; рабочий стол из чёрного лакированного дерева; да огромные панорамные окна. У одного из них и стоял боярин Ростов.

— Господин Велёсов прибыл, — с поклоном объявил Иван.

— Оставь нас, Вань, — не поворачиваясь, велел Ростов.

Отвесив второй поклон, парень вышел. Я успел увидеть на его лице облегчение.

— Знаешь, в нашу первую встречу я сразу понял, что иметь с тобой дело будет непросто, — Ростов тяжело вздохнул. — Ты очень своевольный и словно абсолютно лишён инстинкта самосохранения. Это хорошие качества для воина в первых рядах. Но не лучшие для делового человека.

Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Поэтому, когда мне сообщили, что ты пересёкся с моим безмозглым старшим сыном, я ожидал самого худшего. Я думал, кто-нибудь из вас убьёт другого и обрушит все мои планы. И судя по увиденным видеозаписям, я был критически близок к истине.

— Я скажу тебе сразу, Максимиллиан, если мой брат умрёт, то твоему сыну конец, кем бы ты ни был.

Он напрягся.

— Твой брат не умрёт. Даю тебе слово слово аристократа! Но я не могу гарантировать, что он будет жить так же, как и раньше. Повреждён его спинной энергоканал. Его практически невозможно восстановить заново.

— Не понимаю, Олег что, будет в чём-то ограничен? — внутри меня начало закипать.

— Понимаешь, восстановить спинной энергоканал — это не то же самое что отрастить глаз, зубы или руку. На это способны лишь самые могущественные целители. В Российской Империи таковых всего четверо. К сожалению, они не по карману даже мне.

— Конкретнее, что с моим братом?! — повторил я свой вопрос.

— Скорее всего, он будет парализован ниже шеи.

Непроизвольно сжались мои кулаки, а зубы стиснулись до боли. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себ в руки.

— Кто может ему помочь? — выдавил я, смотря в пустоту перед собой.

— Владимир Медведев — личный целитель первого наследника, Адольф Вагнер — младший брат наместника Царства Польского, Светояр Голицын — князь Крымской губернии и Ангелина Ангелова — дочь императора. Сеанс лечения с любым из них стоит от двенадцати миллионов золотых рублей.

Двенадцать миллионов... это примерно как два «Озёрских Мананита» по полной стоимости, со всеми активами и стабильной ценой на мананит. Но продавать шахту — это верный путь в никуда. Без неё мой клан не выстоит, тем более, что вторую для продажи мне нигде не взять.

Либо одиннадцать лет чистой прибыли от компании. Сейчас таких средств у меня нет.

Получается, что мне остаётся только идти на поклон к Ангеловым и отдавать им их бастарда?

Но тогда они всё узнают про мой род и точно заставят нас отказаться от силы Бафомёта, дерьмовый вариант.

— Со своей стороны я могу обещать, что оплачу содержание твоего брата в лучших клиниках Москвы, если вы этого захотите. Ответственность за его состояние лежит на мне, как главе клана Ростовых, — прервал мои мысли Ростов.

— Это не решение, — твёрдо ответил я и посмотрел боярину в глаза.

Он едва заметно, но одобрительно прищурил глаза. — На твоём месте я бы тоже не довольствовался полумерами.

— Дело не в полумерах, а в том, что мой брат превратится в узника своего тела, пока я не найду решение. Где сейчас твой сын?

— Предупрежу тебя сразу: с него ты свою плату уже взял. Как и с моего клана, уронив его репутацию прилюдным унижением Алексея, — повысил голос Ростов. — Ему придётся отсекать кисть и выращивать её целиком, а также восстанавливать двенадцать зубов. Если ты думаешь, что это дёшево — нет, это не так.

— Мне насрать что там дёшево, а что нет! — рявкнул я. — Мой брат оказался в глубочайшей заднице по вине твоего сына-кретина! И плата за это отнюдь не пара сеансов у целителя, а равноценная оплата! Кровь за кровь, либо наказание, соразмерное страданиям моего брата! Либо ты прямо сейчас продаёшь к чертям этот дворец и лечишь Олега!

На лице Ростова играли желваки, но он молчал. Потому что знал: правда моя.

— Мой сын будет наказан, уверяю. Он уже не в первый раз позорит мой род, так что он лишается наследства и отправляется на дальний восток. Будет служить в гарнизоне моего хорошего друга до конца своих дней.

— Ты думаешь, я удовлетворюсь этим?

Он ответил очень сдержанно. — Я сделаю всё что в моих силах, чтобы помочь тебе в исцелении брата.

Хотелось послать его на три буквы.

А потом сразу же найти Алексея и сломать ему хребет так же, как сломался он у моего брата.

Но насколько это будет разумно?

С одной стороны — наказание для самодура, а с другой — открытая война между Ростовыми и мной. А её я не хотел с самого начала, потому что тогда мой клан потеряет гораздо больше.

А если я сдержусь сейчас, то Ростов превратится в моего должника.

Я сделал тяжёлый вздох и принял решение. Нельзя идти на поводу у эмоций, потому что если сейчас разжечь клановую войну, то она закончится только уничтожением одного из родов.

Но Алексей ещё получит то, что заслужил. Месть будет неотвратима, но сначала я верну своему брату его жизнь и здоровье.