Князь Федор. Куликовская сеча
Шрифт:
На самом деле князь пошел дальше, решив разделить ратную судьбу простых ополченцев, рискуя испить вместе с ними из одной горькой смертной чаши. И, пожалуй, дальнейшая история этого выбора весьма наглядно демонстрирует, что война — штука весьма непредсказуемая. Боярин Михаил Бренок, коему князь отдал свою броню и облачение, стоит сейчас в глубине рядов большого полка и охраняется отборными дружинниками московского двора — но ему суждено погибнуть вместе с телохранителями у великокняжеского стяга… В то время как сам Дмитрий Иоаннович, последовавший вначале в сторожевой полк, потом в передовой (коли мне не изменяет память), затем сражавшийся в рядах большого полка, будет оглушен в сече — но уцелеет. По одной из версий, потерявшего сознание
Интересно только, как же татары доберутся до великокняжеской охраны? Пока что у наемников-черкесов дела в центре идут не особо важно — визуально их даже потеснили, несмотря на кажущееся численное превосходство врага!
Додумать свою мысль я не успел. Сблизившиеся с нами татары вновь начали обстрел:
— Щиты!!!
…Следующий час битвы (по ощущениям больше — но, судя по ходу небесного светила, прошел именно час) мы дважды успели сходить в «копийный напуск», отгоняя зарвавшихся татарских лучников. Оба раза — не особо успешно: выбили из седел не успевших сбежать всадников, всего несколько десятков… Но по прихоти татарского темника ордынцы пока не повторяют приема с атакой своих багатуров сквозь ряды степной конницы.
В свою очередь, и Андрей Полоцкий ни разу не позволил дружинникам вырваться вперед и продолжить преследование поганых. Пока он лишь меняет отдельные тысячи дружинников после каждого «забега».
И судя по всему, тактика нашего воеводы оказалась полностью оправданной. Ибо Мамай наверняка специально провоцировал наш полк на преследование — готовя встречный удар в левый фланг полка из центра своего войска!
Однако же, не дождавшись опрометчивых действий от многоопытного сына Ольгерда, беклярбек Ак-орды решился использовать крупный резервный отряд тяжелой конницы уже против большого полка. Ратники которого, к слову, успели очень сильно вымотаться за время сечи с горцами! Это же не римские легионеры, по ходу схватки меняющиеся рядами — тут кто стоял впереди, тому и все «шишки»…
По сигналу барабанов, ударивших в глубине рати поганых, черкесы пусть и не сразу, но расступились по центру, дав ордынским всадникам довольно широкий коридор — и те поначалу неспешно двинулись сквозь него. Очевидно, маневр был продуман и обговорен с наемниками заранее, как один из возможных по ходу боя… Более того, вслед за тяжелой конницей в открывшийся «коридор» потянулись и легкие всадники — и до меня, наконец, дошло, КАК же татары доберутся до московской дружины!
…Трагедия развернулась, когда Елецкая дружина — как и вся наша поредевшая тысяча — оказалась в середине строя полка, пройдя очередную ротацию… Именно в этот момент разогнавшиеся со ста метров багатуры врезались в ополченцев, врезались на моих глазах — тараня русичей длинными чжидами!
И даже не заметив пары десятков зазевавшихся черкесов, также сгинувших под копытами ордынских скакунов…
Ополченцам же, как оказалось, просто нечем было встретить ордынцев — ибо все копейщики передового полка или давно сгинули, или рассеялись в рядах полка большого. И даже сулиц, чей дружный залп мог бы остановить (или хотя бы замедлить!) удар катафрактов Мамая, также не осталось… Ничего не смогли поделать и лучники, за десять секунд галопа ордынцев успевшие выпустить две, от силы три стрелы.
А воев с самострелами, рассеянных по всему полку, уже не удалось собрать в кулак у точки вражеского удара…
На моих глазах строй русских пешцев в центре просто лопнул — а избежавшие тарана ополченцы подались назад, во множестве погибая под копытами татарских коней, да нещадно истребляемые в спину ударами сабель и точно разящими стрелами… Пытаясь хоть как-то помочь соратникам, навстречу багатурам двинулись московские дружинники — чей «копейный напуск» вполне мог остановить таран поганых! Но двинулись бояре медленно, сквозь ряды нерасторопных пешцев, не сумевших вовремя разойтись
и организовать встречный коридор.Коим дружинники могли бы проскакать навстречу ворогу…
К сожалению, только в теории. Но на практике нашим предстоит рубка грудь в грудь. По ходу которой вои московского двора уже не получат никакого преимущества над ордынцами…
И одновременно с ударом по центру Мамай бросил отборные части своих багатуров против левого фланга русского войска — предварительно измотав русичей длительным обстрелом лучников… Все, что происходит на противоположном крыле битвы, мне сложно разобрать из-за удаленности и закрывающей обзор сечи в рядах большого полка. Но все же стремительный рывок множества татарских бунчуков, возвышающихся над головами ордынских всадников — и направленных против полка левой руки! — было сложно не заметить…
Сколь мне не изменяет память, по фронту левого крыла русичи были защищены естественной преградой в виде неглубокого овражка или балки. Однако это же препятствие не позволило дружинникам эффективно использовать «копийный напуск» против татарских и половецких конных лучников… Более того, результатом вражеского обстрела стало решение командующих полком Василия Ярославского и Феодора Моложского отвести первую линию дружинников назад.
Также очевидно, что приближение багатуров скрыла масса конных стрелков. Когда же катафракты подняли бунчуки и ринулись в атаку, у стоящих впереди русских «рыцарей» не хватило ни времени, ни пространства для разгона, чтобы как следует ударить по врагу и остановить его на гребне овражка!
Нет, безусловно, первые ряды ордынцев русичи смяли. Но опрокинуть всю массу татар, миновавших естественный оборонительный рубеж, и сбросить их вниз, наши уже не смогли… А в вязкой сече грудь в грудь, повторюсь, «рыцари» над «катафрактами» преимуществом не обладают — личный опыт уже имеется…
И да, в такой драке очень многое решает численность. А этим преимуществом на левом крыле битвы пока что обладают именно татары…
Конечно, ордынцы также не смогут сходу опрокинуть русских дружинников — под началом Глеба Брянского в бой еще успеет вступить вторая линия всадников из числа владимирских и суздальских ратников. И их таран заметно замедлит поганых — впрочем, не переломив в корне ход боя на левом фланге…
Нет, судьбу сражения решит лишь атака засадного полка.
Но все это случится после — а пока враг теснит московскую рать. И даже осознавая, что русичи все равно возьмут верх, и что могуществу Мамая именно сегодня настанет конец, как же тяжело мне смотреть на катастрофу гибели большого полка…
По центру поля боя все успело смешаться — и пешие теперь сражаются бок о бок с конными. Впрочем, поганые действуют весьма умело и более эффективно, нежели наши ополченцы. Так, если ударный отряд ордынцев, буквально разрубивший полк надвое, уже сошелся в рубке с московскими дружинниками, то воспрявших духом касогов и прочих наемников успешно поддерживают татарские лучники. Они не лезут под удары секир или кистеней, ослопов ополченцев — вовсе нет! Они остаются за спинами собственных пешцев, посылая стрелы в упор — при этом имея возможность точно выбрать цель, находясь банально выше сечи, но и в непосредственной близости от нее…
И столь эффективное использование конных стрелков, увы, дает ордынцам огромное преимущество. Степняков, впрочем, выцеливают уже наши лучники — но в хаосе сечи объединиться в крупные отряды и вновь обрушить на врага залповый «огонь», уцелевшие стрельцы уже не могут… Н-да, тяжело смотреть на гибель своих — даже осознавая, что все, вроде как, происходит не по-настоящему.
Наверное…
Наверняка, ага.
Но все-таки тяжело…
В какой-то миг я невольно дернул поводья влево, намереваясь послать Беляка в сторону воев большого полка! Но тотчас остановился, ругая себя последними словами… Ну, вот кому будет лучше, если я сейчас полезу в самое пекло — и сгину там ни за что?!