Князь Немертвый

Обшарила сначала один труп, затем второй. Наконец сняла связку ключей с пояса третьего, вернулась к Генриху и освободила его от оков.

— Следующий, — объявила я, поворачиваясь к широкоплечей фигуре — явно Данияру.

Не теряя времени, я освободила его здоровенные ручищи, и он сам смог стянуть с себя мешок.

— Спасибо, — кивнул он и, поймав взгляд Генриха, кинулся вместе с ним на подмогу Борису и Игнату, которые потеряли еще одного вампира.

Наконец настала очередь Глеба. Дрожащей рукой я сняла мешок с его головы и наткнулась на недовольный взгляд черных глаз.

— Прости, — пробормотала я, нервно перебирая ключи.

— Дома поговорим, — бросил он.

— Нет больше дома. Они его сожгли…

Глаза князя округлились.

— Ты цела?

— Да, все хорошо. Я…

Увлекшись, я не заметила, как из-за горизонта показались первые солнечные лучи. Небо стремительно светлело, окрашиваясь в пурпурно — багряные цвета.

— О, нет… — забормотала я, трясущимися руками выбирая нужный ключ.

Глеб поднял взгляд на горизонт. В его черных глазах мелькнул ужас.

— Я успею, все будет хорошо… — бормотала я, пытаясь открыть замок на оковах, но он почему-то все время прокручивался.

— Софья, быстрее! — крикнул мне Генрих, ловко увернувшись от серебряного меча противника.

Раздался громкий свист, и вскоре послышался топот копыт. Борис был дальше всего от нас с Глебом, и поэтому первым прыгнул в экипаж, успев при этом свернуть шею врагу. Генрих запрыгнул следом, а Данияр сдерживал трех оставшихся членов Ордена.

— Не спеши, — спокойно произнес Глеб, накрыв мою ладонь своей. — У тебя получится.

Он как будто не переживал, что вот-вот может умереть.

Сделав глубокий вдох, я вынула ключ из замочной скважины, снова засунула его и провернула. Замок щелкнул, и я радостно взвизгнула.

Данияр избавился от оставшихся врагов и, бросив на нас нетерпеливый взгляд, спрятался в экипаже, который был от нас в десяти шагах.

Протянув руку Глебу, я потянула его к спасительному экипажу, но вдруг он вскрикнул и схватился за лицо. Солнце наполовину поднялось из-за горизонта и попало на его кожу.

Перед глазами вдруг встало печальное лицо Велены, изуродованное шрамами от ожогов. У Глеба подобного никогда не будет, я не допущу этого!

Решительно подняв подол юбки, я накрыла его им с головой и замахала вознице:

— Сюда! Скорее!

Мужик кивнул мне и направил лощадь в нашу сторону. Данияр распахнул дверь и, морщась, протянул руку, которая уже начала покрываться ожогами от солнца.

Я подтолкнула Глеба к экипажу.

— Забирайся! — гаркнул Данияр.

Приподняв подол моей юбки, Глеб ловко прыгнул в экипаж, и я следом за ним.

— Черт возьми! — вырвалось у меня, когда Данияр закрыл дверцу и откинулся на спинку сиденья.

— Все живы? — вопросил Борис, оглядывая каждого.

Генрих выбрался из-под увесистого Данияра и кивнул. Они оба были с ног до головы в крови. Бориса же эта участь миновала. Он был испачкан лишь немного, будто и вовсе не сражался.

— Брат, живой? — спросил он у Глеба.

Мои юбки зашевелились. Я поспешила убрать их. Увидев приличный ожег на правой щеке Глеба, я ахнула.

— Ничего, пройдет, — махнул рукой тот.

— Выпьет пару стаканчиков крови, и будет как новенький, — заметил Генрих.

Я облегченно выдохнула и прижалась к плечу улыбающегося Глеба.

— Спасибо, — сказал он мне, накрыв мою ладонь своей. — Так меня еще никто не спасал.

— Да уж, под юбкой у девицы брат еще не бывал, — рассмеялся Борис. — Как тебе, кстати?

— С удовольствием бы повторил, — улыбаясь от уха до уха, воскликнул Глеб.

— Зараза! — в сердцах произнесла я, ударив князя локтем в бочину.

Тот охнул и согнулся пополам, а Борис, Генрих и Данияр весело засмеялись. Когда веселый смех затих, Глеб выпрямился и уже серьезно сказал:

— А теперь пусть кто-то один объяснит мне, что вообще произошло.

* * *

Так как нашего дома больше не было, мы вернулись в управу, где потратили целый день на то, чтобы зализать раны, рассказать князю о Лиззи и Ордене, а также придумать, что делать дальше.

Бориса, разумеется, никто больше не обвинял. Он подробно рассказал о своей жизни и о том, как он все это время вел охоту на Орден. Вдохновленный его историей, Игнат вызвался помогать ему в этом непростом деле.

Узнав о Лиззи, Глеб лишь хмыкнул и сказал:

— Бог ей судья.

Удивительно, но я как-то разом перестала ею интересоваться. Будто ее предательство разом стерла все те счастливые голы, что мы провели вместе, живя бок о бок.

Мне осталось лишь рассказать князю о том, кто я такая, но я не спешила этого делать, потому что слишком многое произошло в последнее время, и я не хотела добавлять ко всему прочему еще и новость о том, что я и есть та ведьма, которую он когда-то боялся и презирал. Хотя, возможно, я просто боялась, что после этого он будет относиться ко мне по-другому.

Оставаться в Туле нам уже не хотелось, поэтому, когда Борис предложил нам поехать с ним в Москву, мы с Глебом согласились.

— Москва — хороший город, — кивнул князь. — Я не жил там более ста лет.

— Вот теперь поживешь, — улыбнулся Борис, положив руку брату на плечи.

Между ними постепенно налаживались отношения, и я была уверена, что в Москве они снова станут настоящими братьями, как когда-то давно.

Генрих с нами ехать не захотел. Предательство Лиззи тоже оставило отпечаток на его душе, поэтому он решил немного попутешествовать.

— Знаю я твое «немного», — недовольно заметил Глеб. — Снова лет на десять пропадешь.

Генрих улыбнулся от уха до уха.

— Обещаю, что всего на пять! Я же по вам соскучусь!

— Скучать он будет, — передразнил его князь, на что Генрих весело рассмеялся и кинулся его обнимать. — Ты же понимаешь, что мне неприятно?! — пробормотал Глеб, тщетно пытаясь отстранить от себя Генриха.

— Понимаю! Но я думал, что мы умрем там, на Лысой горе, так что молчи и терпи.

С Данияром нам прощаться не понадобилось. Он, как преданный пес, отправился с нами в Москву.