Князь Рус. Прорваться в Гиперборею; Князь Гостомысл — славянский дед Рюрика
Шрифт:
– Выбирай, Волхов, ты или она?
Повинуясь какой-то неведомой силе, Мста сделала шаг спиной к обрыву. Она изо всех сил пыталась сопротивляться, но что-то невидимое толкало ее к краю, где внизу каменные перекаты реки.
– Ты или она?!
Волхов сжал невыносимо болевшую голову руками. Голос Мары грохотал сильнее воды на скалах. Еще чуть, и женщина полетит вниз, ломая кости. Мста уже была на самом краю, когда Волхов крикнул:
– Я!
И невидимая сила сразу отпустила, Мста сумела отпрянуть от края обрыва. В ужасе оглянувшись, она увидела, что Волхов
– Волхов…
– Не подходи.
Снова голос был низким и страшным. Мста разрыдалась, она упала на землю и плакала от пережитого ужаса и от бессилья. Птица тяжело взлетела, сделала небольшой круг над обрывом и исчезла с глаз. На камне осталось только большое черное перо.
Они долго молча сидели на берегу, потом Мста вдруг робко предложила:
– Волхов, давай уйдем от людей? Они сами найдут эти перекаты…
– Нет. Раньше надо было, теперь поздно.
– Не сдавайся, Волхов, ты сможешь вернуть.
– Что вернуть, душу? – вдруг расхохотался тот. – Мста, это моя черная душа улетела вслед за Марой! – он показал на перо на камне.
Немного погодя он вдруг уставился в глаза Мсты долгим неотрывным взглядом. Женщина сначала чуть испугалась, но потом подчинилась, стала смотреть также, не мигая. Как долго это продолжалось – неизвестно, но когда Волхов наконец отвел глаза, его лоб был мокрым, а Мста спокойно поднялась и потянулась:
– Нам пора, Волхов, люди заждались.
– Пора, – вздохнул тот.
Волхов с Мстой вернулись достаточно быстро, толково нарисовали на куске бересты, как пройти к речке с перекатами, получалось, что и летом проходимо. Родовичи немного подумали и решили идти. На сей раз вел всех Волхов, он был молчалив, отвечал только «да» или «нет», и то кивками. Словен забеспокоился, все же он знал о сыне то, чего не знали остальные. Что произошло там, в лесу? Но попытки расспросить о чем-то Мсту не удавались, женщина только пожимала плечами:
– Там речка, камни…
И смотрела так, словно была во сне.
Порусь бросилась к мужу:
– Рус, с Мстой происходит что-то странное! К Желотугу не подходит, сама словно неживая…
– Может, с Волховом поссорились?
– Да нет, он с нее глаз не сводит. Поговори с Волховом.
Разговора не вышло, племянник как-то странно посмотрел на князя и отмахнулся:
– В тяжести баба!
И снова Руса удивил голос Волхова.
– А ты чего хрипишь так?
– В воду упал ледяную.
Какую ледяную, если весна и вода не такая уж холодная? Но больше Волхов ничего объяснять не стал.
Объяснения про беременность Мсты Поруси понравились:
– Вот и хорошо, им с Волховом деток много нужно, а то какие-то странные оба.
А вот Русу не понравилось, не верилось, что у Волхова и Мсты все в порядке, только попросил Порусь получше смотреть за Желотугом и к матери лучше не подпускать. Та ахнула:
– Да как ты можешь, она же мать?!
Но малыш и сам не шел ни к Волхову, ни к Мсте.
Чигирь
тоже забеспокоился:– Рус, с ней что-то не так!
– Отстаньте от бабы.
– Мста никогда такой вялой не была, ходит, точно спит.
Но раздумывать оказалось некогда, снова снялись с места и пошли, продираясь через лес.
Наконец и родовичи вышли к речке, но Волхов повел их не прямо к ней, а чуть в сторону, обходя пороги по суше. Дальше река текла уже ровно и плавно, по такой сплавляться – одно удовольствие.
– Первак, эта река?
– Она…
Застучали топоры, готовя плоты, на берегу горели костры, на всю округу вкусно пахло мясом и рыбой, звенели голоса, суетились люди…
В тот день Мста долго смотрела на обрыв над порогами, словно что-то вспоминая, а потом вдруг исчезла. Волхов, который молча махал топором рядом с Радоком, заметил это не скоро. Беспокойно закрутил головой:
– Где Мста?
Елица удивленно покосилась на мужа Мсты: странные они какие-то, то она с него глаз не спускала, то теперь он. Махнула рукой:
– Вон с Порусью рыбу чистят…
Волхов на время успокоился, потом снова принялся оглядываться. Но работа не терпела, большое подрубленное дерево легло чуть не так, как хотели, пришлось срочно обрубать крупные ветки и перетаскивать. У мужиков хребтины трещали от усилий, пока сумели справиться с гигантом. Словен ругался:
– К чему такое большое брать, поменьше не нашлось? Как мальчишки!
Управились, когда уже почти стемнело, весенний день хоть и не зимний, а тоже короток. Приладив бревно, чтобы не унесло течением, Волхов отправился искать Мсту. Но на берегу, где женщины уже пекли в горячих углях начищенную рыбу, щедро обмазав глиной, ее не было.
– Куда Мста ушла?
Порусь пожала плечами:
– Не знаю, я ее давно не видела.
– Она с вами рыбу чистила.
– Только чуть, а потом вдруг встала и куда-то пошла. Ты же ее знаешь, Волхов, Мста никогда не скажет, куда идет.
– В какую сторону пошла?
– Туда… – махнули руками женщины на обрыв и пороги.
Внутри у Волхова все похолодело. Но сделать он ничего не успел, на берег вдруг вышли люди! Мгновенно мужчины Рода встали впереди, загораживая женщин и детей от чужаков. Но в руках у тех не было оружия, они несли… Мсту!
К жене метнулся Волхов, остановился, в ужасе глядя на изуродованное от падения на камни тело, так же как когда-то Рус на Полисть, спросил:
– Зачем?..
Человек, положивший на землю погибшую Мсту, что-то сказал, видно спросил. Рус развел руками:
– Не понимаем. Кто вы?
Внимательно прислушавшись, незнакомец кивнул и, с трудом подбирая слова, произнес:
– Упала сверху… Плохо. Разбилась…
Потом оказалось, что Мста выбралась наверх, долго стояла, словно что-то вспоминая, а потом вдруг шагнула с обрыва.
Волхов поднял на руки тело жены и пошел прочь, никто не стал его останавливать, только сокрушенно смотрели вслед. Слишком странными были оба после возвращения из леса, родовичи нутром чуяли, что будет какая-то беда.