Князь Рысев 3

Я не стал тратить времени на перезарядку. Стрелял лишь исключительно от отчаяния и желания устрашить паршивок.

Славя тоже не желала сдаваться без боя. Попытавшиеся наскочить на нее твари тотчас же были отброшены святым потоком. Крылья мешали ангелице, не давая ей действовать в полную силу. Они цеплялись за полки, сносили собой наземь их содержимое.

И были желанной целью для паразитов.

Славя вскрикнула, когда троица пищащих нахалок запрыгнула ей на плечи. Грязными когтями они впивались в мягкость лебяжьего пуха, выдирая одно перо за другим.

Она вскинула крылья, с силой расправив их, светлой волной раскидывая напавших тварей.

Воздух тотчас же заполнился вонью паленой шерсти — сплетенные из солнечных лучей, они могли не только греть, но и беспощадно жарить.

Серые мерзавки, получив отпор, заспешили прочь. В трусливом отступлении, поддавшись панике, они метались, не ведая дороги, оставаясь вонючими, мертвыми тушками везде, где только можно и нельзя. Я посмотрел на ангелицу по-новому — да из нее можно самого настоящего дератизатора вырастить!

Радоваться было рано. По воздуху зашелестела нитка плети, щелкнувшая мне по руке — ладонь тотчас же обожгло болью, пистолет отскочил, скользнул под один из ящиков.

Взламывая один стенд за другим, устроив истинный игрушкопад, к нам неслось нечто огромное и неудержимое. Тяжкое дыхание, едва ли не огнем вырывавшееся из луженой глотки, бревно толстого, но короткого хвоста — выскочившая на нас крыса могла запросто посоперничать размерами с откормленным бородавочником.

Крысиный писк не был ей знаком, она ведала только медвежий рев. Резцы клыков готовы были ломать сталь и перекусывать шеи, а в черных, навыкате, буркалах глаз горело желание мести.

На этот раз крылья Славю не спасли: снова хлопнувшие по воздуху, они обдали гигантскую тварь священным жаром, но той лишь слегка подпалило шкуру.

Я же пытался справиться с дикой болью, пробудившейся в колене — незримый Индиана Джонс из мглы беспощадно жалил меня, словно озверевшая оса. Я пытался узреть негодяя ясночтением, но то сбоило от обилия окружавших нас предметов. В россыпи игрушечных солдатиков она видела обучающий артефакт, дарующий своему обладателю аж единицу к силе, и обещала накладывать вдохновение, уровнем обратно пропорциональным возрасту игрока.

Армия плюшевых медведей могла одарить харизмой, куклы обещали пробудить восприятие... Я чувствовал себя как тот самый телепат, что слышит мысли всех и сразу.

Змея плети щелкнула у меня над ухом, заставила обернуться. Лишь мгновение спустя я понял свою ошибку.

Меня самым нахальным образом попросту отвлекали! Хлыст ударил в спину, заставил потерять равновесие, чтобы тут же, едва ли не через мгновение, удавкой сплестись на моей шее.

Я успел лишь дернуться, прежде чем меня потащило во мглу...

Глава 8

Славя была отчаянна перед лицом своих страхов. Гигантская крыса, словно пес, желала вцепиться ей в ляжки, метила в живот, обещала разодрать когтями горб сложенных крыльев.

Ангел с ног до головы обливалась соленым потом, сплетая одно за другим все новое и новое оружие. Воительницей-амазонкой она изогнулась, вытянув из закружившихся над головой слов молитв короткое копье, острием поддела мерзавку, оставляя продольный глубокий порез. Исполинская паразитка вильнула прочь — следующий удар ушел в молоко. Будто чуя опасность, Славя ударила кончиком древка себе за спину — и вовремя. Еще один крысиный танк, рванувший из-за кассовой стойки, получил в зубы, тяжкой тушей завалился. Загремел аппарат, блестящие монеты, словно в неизбывном ужасе, колесами заспешили прочь — прятаться под останками изодранного плюша.

Копье на миг снова стало словесной лентой. Славословия Господу тотчас же обернулись клинком — наотмашь и не глядя ангел рубанула им перед собой.

Располовиненная тварь успела плюнуть гадкой смесью собственных потрохов, прежде чем, мерзко ухнув, развалилась на части.

Меня тащили, словно непослушного пса на поводке. В спину нещадно впивались детали злосчастного конструктора — видать, какой-то прародитель лего.

Я тщетно пытался ухватиться хоть за что-нибудь, пока меня не швырнули о стену. Чуть приподнявшись, покачал головой — весь опыт разве что не орал, что если не встану прямо сейчас, то самое время выбирать себе эпитафию.

Перед глазами возникли стройные женские сапожки. Их обладательница была облачена в балахон плаща, лицо пряталось за деревянной, плотно прилегающей маской. Линзы окуляров зло блестели в лунном свете, не обещая мне ничего хорошего.

Стальной носок ботинка врезался под самые ребра, заставил сжаться в комок. Вторым ударом обитательница магазина игрушек опрокинула меня на спину. Не ведая пощады, она стеганула плетью еще раз — говорить на языке боли она умела лучше всего.

Хлыст велел подчиниться, хлыст велел склонить голову и сдаться.

Я поймал его на лету, прячась за дьявольской эгидой. Торчавший внутри меня демон радостно затряс кулаками. Он скучал по хорошей драке, изнывал от невозможности разбить чью-то морду, а вот сейчас у него, наконец-то, выпал шанс. Сила побежала по венам, наливая кровью и могуществом мускулы — казалось, что я готов поднять слона.

Я рванул хлипкое оружие на себя — кожаная, с редкими звеньями стальной цепи, плеть затрещала, прежде чем лопнуть. Девчонку, еще мгновение назад тащившую меня за собой, будто на привязи, рвануло ко мне.

Она споткнулась, нелепо вскинув руками, плюхнулась в ворох плюшевых игрушек, чтобы через мгновение сорвать с груди перевязь склянок.

Стеклянными шариками они покатились мне под ноги, источая густой, едкий, норовящий сбить дыхание, залепить собой рот и ноздри дым.

Я выпрыгнул из него, взмахом снес мешавшийся стенд — загремело стекло ни в чем не повинных витрин. На ходу повалил целый шкаф — заскрипев, будто прощаясь с жизнью, он рухнул прямо на облако дыма, потоком воздуха сметая его прочь.

Моя противница не дремала. Ловкая, словно крыса, она оббежала меня по стене, стеганула второй, оставшейся плетью по ногам — на этот раз я не успел закрыться эгидой. Боль заставила припасть на колено, давая ей секунду свободы.

Иногда секунды более чем достаточно. Ее колено врезалось мне в челюсть, ладонь ударила за спину, прямо в шею. Внутренний демон, никак не ожидавший, что простой силой ничего не решить, уныло взирал, как я заваливаюсь наземь поверженной тушей.

Колба выкатилась прямо мне под нос, хрустнула, тут же расплескав красную, будто кровь, жижу. Испарениями прыснула мне в лицо, заставила вскрикнуть и зажмуриться.