Князь Рысев
Шрифт:
Парнишка был и краше, и моложе меня прежнего – в какую жопу ни крути, а везде плюсом выйдет!
Я вздрогнул, когда за спиной хлопнула дверь, обернулся.
Как и ожидалось, долго ждать лисичку не пришлось. Я смотрел, как игриво вилял ее пушистый хвостик при ходьбе. На подносе она принесла чай и печеньки. Я вглядывался, чтобы увидеть записку с предложением переходить на темную сторону, но его в этот раз не завезли.
Если Майя смотрела на меня с беспокойством и скрытым обожанием, то в глазах лисички бушевал какой-то детский азарт. Ей не терпелось освободить руки – и
– Расскажи! – потребовала она, тут же оседлав ближайший стул, пожирая меня взглядом. – Как там было? Наверно, ух, потом ах!
Усидеть на одном месте для нее оказалось делом невыполнимым. Схватилась за метлу, будто за меч, выставила перед собой. Наверно, если я буду молчать, она не выдержит и расскажет все за меня. Про таких, как она, говорят: не выросший впечатлительный ребенок.
Как раз то, что мне и нужно!
– Алиска, ты умеешь хранить секреты?
Она раскрыла рот – я произнес то слово, которое при ней лучше никогда не упоминать. Метла отправилась в угол, а лисичка уже стояла передо мной, обхватив мою ладонь руками.
– Секреты? Секреты! Расскажи! Умею! Ты же меня знаешь – я могила!
Да уж, хмыкнул я. Знаком с тобой едва ли час, но кажется, что уже знаю целую вечность. Надеюсь только, что твоя наивность – не напускная игривость, а всамделишная.
– Меня очень сильно ударили. Я… почти ничего не помню. Только по мелочам.
– Ам-не-зи-я! – Если и был способ взорвать девушку изнутри, то я только что его отыскал. Алиса, видать, будущая любительница бразильских сериалов и французских любовных романов.
– Можешь мне помочь? Я буду спрашивать – ты отвечай. У меня тогда в голове и прояснится. Вот Ибрагим Кондратьевич – кто он мне?
– Ну ты даешь, Федька! Это же твой мастер-слуга, как такое-то забыть можно? Он с нами тремя с пеленок возился!
– Это я тебя просто проверял, – сразу же нашелся. Алиска, кажется, приняла мои правила игры.
– Ну тогда вот тебе еще, хоть обпроверяйся! – Я так и не понял, чего в ее голосе прозвучало больше: обиды или злости? – Он старый солдат, две войны прошел. В крестьянах ходил у папеньки твоего, потом вот поверенным стал. Сначала папеньки твоего, теперь вот… твой.
– А Майя… мы же сейчас в ее… доме?
Называть таким простым словом «дом» особняк, в котором мы сейчас были, язык отказывался наотрез.
– Ну да, в поместье Тармаевых. Ты ж тут сто раз бывал, каждое лето. Тебя тут почти как родного любят! Мы с Майкой и тобой каких только вытворин не вытворяли, ну! Помнишь?
Кивнул ей в ответ, давя лыбу. Что ж, это уже хоть что-то.
– А сам я… Федор Ильич…
– Рысев. – Лисичка поспешила подсказать. На ее лице я заметил перемену – детский азарт начал сменяться то ли усталостью, то ли унынием. Видать, вопросы мои скучней уроков математики. Ничего, рыжая, потерпишь, зря, что ли, на мне, как на подушке, дрыхла?
– Твой род в опале у Императора после… ну ты знаешь, того самого случая. Вот тобой родители-то шибко и не светились. И…
Ибрагим вошел без стука, словно к себе домой. Я только теперь вспомнил, что по-прежнему как есть стою в исподнем.
Мастер-слуга окинул взглядом меня,
неодобрительно посмотрел на Алиску. Та зарделась каким-то своим мыслям.– Доброго утра, барин! – Мне он поклонился, Алиске же лишь приветственно кивнул. – Прошу прощения, но не могли бы вы, сударушка, оставить нас с барином наедине?
Глава 2
Алиса уходила, не скрывая обиды на вдруг явившегося старика. Ибрагим Кондратьевич был непоколебим к ее причудам. Стоило ей только захлопнуть за собой дверь, как он вытащил из кармана крохотных размеров сундучок. Едва ларец был открыт, как я услышал хлопок, вздрогнул. Хоть лисодевочка и сказала, что уж от кого-кого, а от мастера-слуги мне подлянок ждать не стоит, но бросаться с головой в бескрайнее доверие точно было бы глупостью.
Даже к человеку, что отстоял мою жизнь.
– Это для чего? – спросил я, напуская металла в свой голос. Старик обвел руками комнату, пальцем ткнул себе в ухо. Видать, для того чтобы нас никто не услышал, сразу же сообразил я. Полезная штука.
Нас окружило куполом. Мой слуга, будто извиняясь, пожал плечами.
– Не извольте серчать, барин. Род Тармаевых хоть и завсегда к вам в теплых отношениях был, но безопасность – она того. Все под всевышним-то ходим, а он беречься велел!
За ночь, проведенную в доме Тармаевых, Ибрагим привел себя в порядок и гораздо меньше походил на ту грязную образину, которой был вчера. Воистину говорят, что теплая вода, расческа и чистая одежда творят настоящие чудеса.
Я лишь кивнул в ответ, мой слуга продолжил.
– Дела наши с вами, барин, хуже некуда. Сначала поместье спалили, а теперь вот еще и это…
Он выложил на стол брошку. Мне она не говорила ровным счетом ничего. А вот то, что мое поместье спалили как раз говорило и о многом! Выходит, мы с Кондратьичем самые что ни на есть настоящие бомжи, хоть и знатного роду!
Не дождавшись от меня положенной реакции, Ибрагим выдохнул.
– Неужто не узнаете, барин? Приглядитесь получшее-то, это ж брошь вашего кровника, Евсеева.
На броши был орнамент – скрещенные клинки поверх короны.
– Была у одного из вчерашних негодяев, – поспешил добавить Ибрагим.
Так, я уж не знаю, в каких отношениях с родней был тот, чье тело я занимаю, но насолить он, судя по всему, успел многим. Вон, по возрасту только нос сопливить перестал, а уже в опале у самого Императора. Я уже начал подумывать, что такое себе мне досталось попаданство: своего дома нет, родня точит ножи по мою шею, что дальше? Майя окажется от меня беременна?
Уж лучше в трусы к эльфийкам…
– У кого угодно могла быть такая брошь, – вступился я за кровника, высказав предположение. Захотелось укусить самого себя за язык – мне-то в моем положении молчать и слушать, по крайней мере, пока что, а я вместо этого вступаю в спор, не ведая о чем.
Ибрагим разве что не крякнул от моего предположения, но кивнул.
– Может, барин, может. Сама по себе вещица-то – так, пыль, ничего значительного. Да вот только обрезает нам все пути: просить помощи у Евсеевых я бы теперь не отважился. А документы наши вчерашние, бумаги-то, то самое, сгинули.