Князь советский

Толпы народа текли по узким тротуарам и впадали в раскрытые двери магазинов. Нина с трудом разбирала надписи на вывесках: в отличие от Шанхая, тут их не подсвечивали. «Минеральные воды Боржом», «Столовая-пирожковая имени тов. Рыкова», [2] «Искусство – социальная сила!» – всё писалось по новым правилам орфографии, без «i», ятей и еров.

По сравнению с Китаем автомобилей было совсем мало – люди передвигались либо на пролётках, либо в переполненных трамваях. Дома освещались сверху донизу, и даже из полуподвальных окон, вросших в тротуары, выпадали жёлтые прямоугольники света.

2

Алексей Иванович Рыков (1881–1938) – председатель Совета народных комиссаров СССР.

– Почему везде горит электричество? – спросила Нина у шофера.

– Жильцов в каждую комнату подселили, вот они лампочки и жгут, – разъяснил тот. – Раньше барин один в целой квартире жил, а сейчас таких порядков нету. Одна комната на семейство – и никаких излишков.

Нина перевела Магде его слова.

– Представляете, если бы в ваш дом подселили незнакомых людей?

– Если среди них будет Фридрих Великий, то я согласна, – самонадеянно отозвалась та.

Кажется, индейский колдун заговорил её не от смерти, а от здравого смысла.

4

Оказалось, что Второй Дом Советов – это бывшая гостиница «Метрополь». Раньше в ней проживали члены правительства, но потом они получили отдельные квартиры, а номера вновь стали сдавать иностранцам.

Увидев вполне приличный вестибюль с мраморными полами и сверкающими люстрами, Магда окончательно воспряла духом.

– Вот видите, всё идёт как надо! – сказала она Нине.

Правда, цены в «Метрополе» оказались немыслимыми – за сутки надо было платить столько, сколько в Пекине требовали за месяц.

– Стране валюта нужна, – без обиняков пояснил администратор.

Когда он попросил документы, Магда подала ему свой паспорт с вложенной в него бумажкой в пять фунтов.

– Эта женщина будет моей гостьей, – сказала она, показав на Нину.

– Понятно, – вздохнул администратор и уронил купюру в выдвижной ящик стола.

В советском государстве, как и во всем мире, деньги решали если не всё, то многое.

5

Никто и не думал арестовывать Нину и Магду. Они жили себе в «Метрополе», ходили обедать в ресторан на первом этаже и знакомились с иностранцами, прибывавшими в Москву на празднование десятой годовщины Октября.

Магда всех расспрашивала о Фридрихе – в надежде, что кто-нибудь из членов иностранных компартий знает, где его искать. Но всё было напрасно. Дни шли за днями, а от Фридриха не было ни слуху ни духу: он явно не собирался поддерживать отношения с бывшей возлюбленной.

– Он просто очень занят и ему нужно время, чтобы разобраться с делами, – разглагольствовала Магда. – Надо ещё подождать: ведь он знает, где меня найти.

Нинины дела тоже шли неважно. Она отправила телеграммы домой и Климу на службу, но они вернулись с пометкой: «Адресат выбыл». Она сходила с ума при мысли, что с Климом и Китти что-то случилось.

Телеграммы друзьям тоже остались без ответа. В Шанхае было неспокойно, и многие белые колонисты уехали от греха подальше.

Надеяться было не на кого, и Нина сама должна была добывать деньги на дорогу домой. При жаловании, которое ей назначила Магда, на это требовалось несколько месяцев, а ведь ещё надо было достать документы и каким-то образом пересечь границу!

Повысить Нинину плату Магда не могла – ей самой не хватало наличности. Отец наотрез отказался оплачивать её счета: он не желал вкладывать ни пенса в большевистскую Россию и требовал, чтобы его дочь немедленно вернулась в Англию.

По правде говоря, Магда и так содержала Нину из милости – та оказалась не бог весть каким специалистом в современном русском языке. За последние годы в моду вошел телеграфный стиль с его сокращениями, и народ вовсю обрезал и скрещивал слова. Учителя превратились в «шкрабов» – школьных работников, прислуга – в «домработниц», министерство – в «наркомат», и даже жалование стало «зарплатой». Порой Нина вовсе не понимала, о чём идёт речь. Вот скажите на милость, что это такое: «В коопмаге Нарпита выбросили ширпотреб»?

Целыми днями Нина и Магда ходили по городу и осматривали достопримечательности – от Мавзолея, в котором лежал мумифицированный Ленин, до Антирелигиозного музея, устроенного в бывшем Страстном монастыре.

Москва вовсю готовилась к Дню 7 ноября: везде шел ремонт, а по улицам маршировали трудящиеся: кто с винтовками, кто в противогазах – это были репетиции военного парада.

Советский Союз жил в предчувствии скорой войны, и это ощущалось во всем – от передовиц газет до разговоров на рынках.

По городу были развешаны плакаты:

«Красная армия – верный страж страны Советов».

«Укрепляйте союз рабочих и крестьян – он сделает СССР непобедимым!»

«Социалистическим наступлением повысим обороноспособность!»

«Смерть кровавым империалистам!»

– А с кем большевики собрались воевать? – недоумевала Магда.

– С англичанами, с кем же ещё? – усмехалась Нина. – Вы ведь хотите напасть на СССР; об этом во всех газетах пишут.

Магда ужасно расстроилась, узнав, что в СССР всерьёз ждут появления английских боевых аэропланов.

– Слушайте, но ведь это полная ерунда! В Кремле прекрасно понимают, что это физически невозможно. Зачем они сознательно врут населению?

Нине было понятно зачем. Все эти годы большевики, грезившие мировой революцией, тратили огромные суммы на финансирование забастовок и вооружённых восстаний в других странах. Дело кончилось тем, что Советский Союз стали считать государством-злоумышленником, которое поддерживает радикалов и ничуть не стесняется в глаза говорить о дружбе между народами и параллельно устраивать диверсии на территории соседей.

Великобритания расторгла дипломатические отношения с СССР, Франция выслала советского полпреда, в Польше полпред был убит, а в Китае коммунистов истребляли, как бешеных собак. Более того, газеты по всему миру перепечатывали документы, которые доказывали, что большевики вели подрывную деятельность как в Европе, так и в Азии.

В Кремле это истолковали как «готовность империалистов задушить молодое советское государство» и принялись готовиться к масштабной войне. Нагнетание военной истерии было совершенно необходимо, чтобы народ сплотился вокруг вождей и мобилизовался на борьбу «до последней капли крови». Кроме того, населению надо было объяснить, почему полки в магазинах опустели, а у хлебных лавок растянулись очереди. Спустя десять лет после революции страна пришла к такой же экономической катастрофе, что и в 1917 году, – и это в мирное время!