Князь Святослав II

Темница представляла собой большой деревянный сруб, врытый глубоко в землю, свет проникал туда через маленькое оконце почти под самым потолком, через это же оконце узнику подавали еду и питье. Воздух в темнице был спертый, от отхожего места несло испражнениями.

Изяслав вступил в нее в сопровождении двух вооруженных дружинников. Один из воинов держал в руке смолистый факел, другой нес табурет для великого князя.

Пленник лежал прямо в одежде и сапогах на узком ложе у стены. При виде столь высокого гостя он сел, спустив ноги на земляной пол.

–  Здрав будь, Всеслав Брячеславич, - промолвил Изяслав, усаживаясь.

–  Князь Всеслав Брячеславич, - надменно поправил тот, не спуская с гостя настороженных глаз.

Ответного приветствия киевский князь не услышал.

Последний раз Изяслав видел Всеслава месяца три назад, когда его выводили к священнику, которого пожелал видеть полоцкий князь. По просьбе Всеслава священник принес ему небольшую икону. Изяслав решил тогда, что пленник помирать собрался, и обрадовался в душе - самоубийство развязало бы ему руки. Но Всеслав, как оказалось, был не только крепок телом, но и тверд духом. С того раза он почти не изменился, борода только стала длиннее.

Лицо Всеслава выражало несгибаемую волю: тяжелый покатый лоб прорезали крутые надбровные дуги, длинный прямой нос и широкие скулы придавали суровость его чертам. Темно-русые пряди волос, свисавшие до плеч, густые усы и борода совсем не старили Всеслава, глаза которого горели молодым огнем. Князь был похож на хищного зверя, запертого в клетке.

Изяслав не хотел злить Всеслава. Он даже оделся поскромнее, дабы тот не подумал, что киевский князь кичится перед ним. Изяслав вознамерился договориться со Всеславом, ибо запугивать его было бесполезно.

–  Воевода Коснячко сказал мне, будто ты хотел меня видеть, князь, - солгал Изяслав, не зная, с чего начать разговор.

Всеслав усмехнулся и привалился спиной к бревенчатой стене, из пазов которой торчал мох.

–  Я лишь спросил воеводу, как поживает князь киевский, - сказал он.
– Странно истолковал Коснячко мои слова. Ну, коль ты здесь, Ярославич, так и быть, признаюсь, что надоела мне твоя репа. Хоть бы мяском побаловал!

Изяслав счел это благоприятным знаком.

–  Тебе разве не носят мясо с моего стола?
– удивился он.

–  Может, и носят, да, видаты, не доносят, - спокойно ответил Всеслав.

Изяслав изобразил на своем лице недовольство.

–  Допрошу мечников, куда девают княжескую долю. Крысы не шибко беспокоят, князь?

–  Не шибко.
– Всеслав потянулся, расправив могучие плечи.
– У меня им поживиться нечем.

Изяслав задержался взглядом на иконе, пристроенной в углу над постелью: колдуном-язычником слывет, а поди ж ты! Иль от отчаяния обратился к молитвам?

Всеслав словно уловил мысли Изяслава: - Кто к Богу, к тому и Бог.

Изяслав не удержался от язвительного упрека:

–  Господь-то, чай, не забыл, как ты Софию Новгородскую разграбил.

–  Потому-то я здесь ныне, - без заминки вымолвил Всеслав, и в голосе его было больше смирения, чем досады.
– Несу покорно крест свой и на милость Господню уповаю.

–  А от меня ты не ждешь милостей, князь?
– напрямик спросил Изяслав.

–  От тебя не жду, - откровенно сознался Изяслав.

–  Знаешь ли ты, князь, зачем я пришел к тебе?
– со значением промолвил Изяслав.

–  Догадываюсь, - Всеслав сверкнул в усмешке белыми зубами.
– Дружина твоя несолоно хлебавши из-под Полоцка вернулась, потому ты здесь, Ярославич.

Изяслав вздрогнул.

–  Откуда тебе это ведомо?

–  Воробушек у окошка начирикал, - ехидно ответил Всеслав.
– Заманил ты в ловушку князя полоцкого, Изяслав, но люд полоцкий тебе в ловушку не заманить. В Полоцке испокон веку чествуют род Брячеслава и Ярославову роду над Полоцком власти не держать!

–  Предлагаю тебе дружбу, Всеслав, - превозмогая себя, произнес Изяслав.
– Коль поклянешься в том, что отныне будешь един помыслами со мною, отпущу тебя и сынов твоих на волю.

–  А коль не дам я такой клятвы?
– спросил Всеслав.

–  Тогда сидеть тебе в порубе до конца дней своих!
– резко сказал Изяслав и поднялся со стула.

Теперь надо было уходить, но Изяслав почему-то медлил, пристально разглядывая косматого верзилу в грязной княжеской одежде, сидящего перед ним с таким видом, будто он не в темнице, а на троне княжеском. Непостижимый человек!

–  На что ты надеешься, Всеслав?
– угрюмо спросил Изяслав.
– От кого ждешь помощи?

Тот указал пальцем на икону:

–  От Него, княже. Только от Него! Заметь, пока ты здесь, Он все время на тебя глядит, с осуждением!

Изяслав невольно сделал шаг вперед, чтобы лучше разглядеть лик Спасителя. В глазах Иисуса и впрямь было что-то осуждающее.

–  Думаешь, на мне грехов больше, чем на тебе?
– Изяслав перевел взгляд на Всеслава.
– Думаешь, ты чище меня?

–  Я крестного целования не нарушал, и меня от Церкви отлучать не собираются, - сказал Всеслав.
– Вот и посуди, кто из нас чище, княже киевский.

«И про это ему ведомо, - раздраженно подумал Изяслав, - будто торжище у него под окном. Ну, отец Георгий!.. Ну, Коснячко!..»

Изяслав покинул темницу раздосадованный, не зная, на кого выплеснуть свое раздражение. Первым ему попался на глаза воевода Коснячко.

–  Ты кого ко Всеславу приставил, боярин, ротозеев-болтунов вместо надежных мечников!
– накинулся на воеводу Изяслав.
– Почто ему ведомо то, что ведать не полагается, а? Почто монахов пускал к пленнику? Отвечай!

–  Ты же сам, княже, разрешил священнику навещать Всеслава, - удивился Коснячко.

–  «Разрешил, разрешил»! То, что я разрешил, ты еще несколько раз обдумать должен, прежде чем исполнять! Ты воевода иль хвост поросячий? Кругом одни олухи!

Коснячко сердито запыхтел, но смолчал.

Затем досталось Гертруде, которая неосторожно завела речь о Всеславе за обедом. Княгиня злилась на мужа за то, что он лишил ее любимца Святополка смоленского княжения.

Изяслав пришел в ярость и швырнул на пол стеклянную венецианскую вазу, хотя с большим удовольствием разбил бы ее об голову супруги.