Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский

При кончине блаженныя и вечнодостойныя памяти Его Императорскаго Величества Петра Втораго отец его князь Алексей и дядя его князь Василий Володимиров сын, да князь Василий Лукин сын Долгорукие в Головинском доме в спальне у отца его подлинно были и о сочинении духовной советовали и слова такия, чтоб написать в духовной, якобы Его Императорское Величество сестру его княжну Катерину учиняет по кончине своей наследницею, говорил подлинно, да при том же был и с отцем его и с дядьми советовал же дядя жь его родной князь Сергей Григорьев сын Долгорукой, и после оных слов дядя его князь Василий Володимиров сын Долгорукий от отца его поехал, а отец де его князь Алексей и дядя его князь Василий Лукин сын да князь Сергей Григорьевич сын Долгорукие и он князь Иван оставались во оной спальне, и дядя де его князь Василий Лукин сын, седчи у комля на стуле, и взял лист бумаги до чернилицу, зачал было духовную писать, в что написали, того он князь Иван не усмотрел; и говорил оной его дядя князь Василий: «моей де руки письмо худо, кто бы де получшее написал»; и дядя жь де его князь Сергей, взяв бумагу и чернилицу и оную духовную, с совету отца его и дяди князь Василья Лукина сына написал духовную одну, а потом с оной духовной написал другую такую жь; а в тех духовных, что Его Императорское Величество при кончине якобы учинил наследницею российскаго престола обрученную свою невесту княжну Катерину, подлинно было написано потому что показанныя слова при письме тех духовных отец его и дядя в разговорах говорили, а в тех духовных та его сестра Его Императорскаго Величество супругою была подлинно не написана, потому что отец его и дядя такой речи не говорили, и он князь Иван от них не слыхал, из которых духовных одное с совету отца б своего и дядьев князь Василья Лукина сына да князь Сергея Григорьева сына Долгоруких, вместо Его Императорскаго Величества в то жь время при тех своих дядьях, не читав, он князь Иван подписал тако: «Петр;, и тое подписанную духовную, также и не подписанную духовную, получа к Его Императорскаго Величества время, как от болезни Его Императорскому Величеству будет свободнее, и придет в память, показав тое духовную Его Императорскому Величеству, просил, чтоб Его Императорское Величество подписал, а ежели за болезнию Его Императорскаго Величества рукою подписано не будет, то де и вышеписанную духовную, подписанную его князь Ивановою рукою, по кончине Его Императорскаго Величества объявим, что якобы учинил сестру его князь Иванову наследницею, а руки де его князь Ивановой с рукою Его Императорскаго Величества не получил, потому что был Его Императорское Величество в весьма тяжкой болезни и лежал в беспамятстве; и потом на другой день, приехав во дворец, отец его князь Иван спросил: где у него духовныя, чтоб кто тех духовных не увидел, и кому б не попались в руки; и он де князь Иван те духовные отдал тому своему отцу и сказал, что времени у Его Императорскаго Величества он князь Иван подписать духовную не получил, и отец де его те духовныя взял к себе, и после того времени вскоре, а сколько дней спустя и при кончине ль Его Императорскаго Величества или после кончины, того он князь Иван не упомнит, увидясь он князь Иван с отцом своим во дворец и вспомня о вышеписанных духовных, того отца своего спросил: где у него духовныя; и отец его сказал, что де он те духовныя с братом своим, а с его князя Ивановым дядею князь Иваном Григорьевичем сыном Долгоруким в спальне у себя в комнате сжег; а как де ОН князь Иван вышеписанную духовную подписал, и в то время и никогда не читал, и что в них было еще написано, того он не знает; а при сочинении той духовной другие родственники его и из посторонних никто не были и о том не ведали; и оныя духовныя белая были письма руки дяди его князь Сергея подлинно, и духовная рукою Его Императорскаго Величества была не подписана подлинно; а отец де его князь Иванов показанныя духовныя подлинно и сжег, или те духовныя отдал кому на сохранение, того он не знает о том от отца своего и родственников своих и ни от кого не слыхал, а у него де князь Ивана таких духовных подлинно нет, и как де отец его был в Березове, и у того его отца и у братьев и сестер и у жены его не было, и никому от князь Иван на сохранение таких духовных не отдавал, а сперва де в распросе и в повинке, и в очных ставках о вышеписанных своих дядьях князь Сергей и князь Иване Григорьевых детях Долгоруких и о письме оным дядею его князь Сергием духовных не объявил, сожалея тех своих дядьев, а о том, что он князь Иван подписал духовную вместо Его Императорскаго Величества, не объявил для того, что желал о том утаену быть; а что де он князь Иван сперва в повинке своей показал, якобы духовную писал дядя его князь Василий Лукин сын Долгорукой, и о том показал он князь Иван не опамятуясь.

Книги де Киевской печати, якобы о браке Его Императорскаго Величества с сестрою его князь Ивановою княжною Катериною, у него князь Ивана и у жены его и у братьев и у сестер его подлинно не бывало, и об оной книге и патенте, якобы имеется у него князь Ивана патент за рукою Его Императорскаго Величества Петра Втораго, майору Семену Петрову при изветчике Тишине никогда он Долгорукий не сказывал, и брат де его князь Николай такой книги не показывал, а оный его брат князь Николай с сестрами о вышеписанном патенте майору Петрову при изветчике Тишине сказывал ли, того он не знает, а при нем князь Иване о том не сказывали. А книга де, писанная уставом, в которой Его Императорскаго Величества Петра Втораго персона нарисованная, седящая на престоле, да Россия, стоящая на конках пред престолом пред престолом Иго Императорскаго Величества девою в русском одеянии, и та де книга подлинно написана уставом о коронации в похвалу Его Императорскаго Величества, а не о браке сестры его, и не Киевской печати, и та де книга осталась у брата его князь Николая подлинно, а ныне та книга уела ль, того он князь Иван не знает, потому что в бытность майора Петрова у них Долгоруких на карауле, вскоре после следствия оным майором Петровым о парче и о прочем – а в котором месяце и числе того он не упомнит – оный брат князь Николай говорил ему князь Ивану, что де он князь Николай книгу о коронации хочет сжечь, для того, что де канцелярист Тишин к оной книге привязывается, а чего для, того оный его брат не сказал, и он де князь Иван тому своему брату воспрещая говорил, чтоб он того не чинил – не равно де той книги для чего спросят, а той де книги он князь Иван на сохранение никому не отдавал и сам не прятывал и не жигал и жене своей и оному брату своему князь Николаю и другим свои братьям и сестрам и людем своим на сохранение не отдавал же, и сжечь той книги не приказывал. Два патента де у него Долгорукова на ранки его подлинно имеются, которые в сохранении имеются у жены его княгини Натальи Борисовой дочери, о которых де его патентах пред взятьем его князь Ивана майором Петровым от жены его от братьев и сестер под особой караул, – а за несколько дней, того он князь Иван не упомнит, – приказывал он той своей жене его и от братьев и сестер под особой караул, – а за сколько дней, того он князь Иван не упомнит, – приказывал он той своей жене, чтобы она те патенты спрятала и никому о том не объявляла, для того, что желал он князь Иван те патенты иметь при себе для ведома прежних своих рангов, а не для чего другого, а как де он Долгорукой послан в ссылку; и будучи в пути, при обыску подпоручику Люпин и икову, также и в Березове сержанту Рогозину о выписанных патентах он князь Иван не объявил для того, что оные Любовников и Рогозин тех патентом у него не спрашивали; а как де лейб-гвардии Преображенскаго полку капитан-подпоручик Ушаков, по прибытии своем в Березов, его князь Ивана спрашивал: какие у него есть книги печатный и письменный и всякия письма, чтоб объявил все, не оставливая у себя ничего, и он де князь Иван тому капитану сказал, что у него писем никаких нет, только одне книги церковныя, а о вышеписанных патентах от князь Иван не объявил в торопях, испужався; а о тех же патентах жена его и брат князь Николай подлинно ведали, а другие его братья и сестры никто о тех патентах не ведали, а братьям и сестрам и людем своим тех патентов на сохранение он не отдавал, и оным же братьям и сестрам и людем своим, чтоб те патенты сожгли или где схоронили, не приказывал.

В бытность у него князь Ивана и у жены его и у братьев и сестер на карауле капитана Ивана Михалевскаго, к нему князь Ивану Березовские жители, о которых он Долгорукой в распросе своем показал, в гостях подлинно бывали и временно обедывали, и он князь Иван с женою своею и братьями и сестрами в гости хаживали жь, а согласия де никакого ни о каком важном или подозрительном деле не имел, а у других кого Березовских жителей от князь Иван бывал, того подлинно сказать не упомнит.

В бытность вышеписаннаго жь капитана Михалевскаго у него князь Ивана на карауле, поручик Дмитрий Овцын у него князь Ивана подлинно был одиножды, и то пришел с капитаном Михалевским вместе, а у него князь Ивана не обедывал и в бане не паривался, и о том майору Петрову при изветчике Тишине и никогда он князь Ивана не сказывал; а брат же его князь Николай о том Овцыне, якобы был у него князь Ивана и обедал и парился в бане, сказывали ли, того он не знает; а в церкви де с Овцыным он князь Иван вместе стаивал, а совета ни о каком важном или подозрительном деле он князь Иван с тем Овцыным не имел и того Овцына ни чем не даровал, и дружелюбия никакого с тем Овцыным не имел же.

В бытность у него жь князь Ивана на карауле майора Семена Петрова, с означенным Овцыным в церкве вместе не стаивал и разговоров никаких не имел, токмо оный Овцын в церкви бывал и стаивал особо, а в гостях у того Овцына он князь Иван с женою своею и с братьями и с сестрами не бывал и Овцына ни чем не даривал, и дружелюбия никакого ни о чем не имел. А означенному де майору Петрову при изветчике Тишине никогда он князь Иван с братом князь Николаем, что де мы воеводе Бобровскому и жене его подарили за кумовство не парчу, но гризель насыпной с искрами», после допросов и следствия об оной парче майором Петровым подлинно не сказывал, и чтоб об оной парче было не явно, но чтоб было закрыто, с майором Петровым и с Бобровским согласия никакого не имел.

А вышеписанному де Бобровскому он князь Иван сукно, а жена его того Бобровского жене гарнитур насыпной с искрами подарили за присылку от онаго к ним всякаго харчу; да еще жь де отец князь Алексей тому жь Бобровскому подарил часы золотые ветхие, а тот Бобровский отца его и его князь Ивана подарил двумя мехами песцовыми; а сперва де в распросе и в повинке своей и очных ставках он князь Иван об оных часах и мехах не объявил забвением, запамятуя. А вышеписанному майору Петрову он князь Иван табакерки серебреной позолоченной не даривал, подлинно и с братом своим князем Николаем ста червонных тому же майору Петрову не давывали, подлинно жь и у того Петрова он князь Иван с женою своею и с братьями и сестрами в гостях никогда не бывал, и того Петрова и жены его, кроме объявленнаго в распросе его князь Иван, еще ничем не даривал, а за подарки же от него князь Ивана майор Петров послабления им Долгоруким ни какого не чинивал, и согласия ни какого ни о чем не было, и Бакирева дочери серег не давывал, и овощей к нему не важивал. В бытность онаго жь майора Петрова у него князь Ивана на карауле, к Березовским жителям и ни к кому он князь Ивана и жена его и братья и сестры в гости не хаживали, и Березовские жители и никто к ним Долгоруким допускиваны не были. Будучи в Березове под караулом, он князь Иван ни о каковой важности совета и чрез письма согласия ни какого ни с кем не имел, и никого с ним князь Иваном ни в каком противном и подозрительном деле сообщником он князь Иван не имел и ни какой ни на кого ни в чем надежды не полагал, и писем ни от кого ни о чем он князь Иван не получал, и сам не писывал, и бумаги и чернил у него князь Ивана никогда не имелось, и никто к нему не принашивал. Токмо де в нынешнем 1738 году в апреле месяце, майор Петров, как от жены его и от братьев и сестер посадил его князь Ивана под особый караул, и в то де время сказывал ему князь Ивану на одине, что де канцелярист Тишин на него князь Ивана показал слово и дело и послан для того в Москву, и он князь Иван тому Петрову сказал: «я де за собою ничего не знаю», а от кого тот Петров о том слышал, того ему князь Иван не сказал, да и он о том того Петрова не спросил спроста; а потом вторично до приезду в Березов капитан-поручика Ушакова недель за пять или больше – подлинно сказать не упомнит, – оный же майор Петров пришел князь Ивану, говорил же: «молись де Богу, не печалься, Тишин де привезен в Тобольск, и дела не будет, все де соврал», а через кого оный Петров о том известен был, того ему князь И на ну не сказал, да и он князь Иван о том его не спросил спроста жь, а более того от онаго майора Петрова о уведомлении ни о каком никогда он князь Иван не слыхал, а о приезде в Березов капитана-поручика Ушакова от майора Петрова и ни от кого никогда он князь Иван не слыхал.

И вышеписанному князь Ивану Долгорукому к изветчиком Осином Тишиным в спорных словах в застенке дана очная ставка. А на очной ставке изветчик Тишин с князь Иваном Долгоруким говорил те жь речи, что и сперва в распросях и в очных ставках своих показал за подписанием собственныя руки блаженный и вечно достойныя памяти Его Императорскаго Величества Петра Втораго, да книгу Киевския печати в лицах о венчании брака сестры его Долгорукова княжны Катерины будто с Его Императорским Величеством» майору Петрову и ему Тишину подлинно сказывал, и в бытность де майора Петрова у оных Долгоруких на карауле, в церкви поручик Овцын вместе с ним стаивал подлинно, и о закрытии парчи, чтоб было не явно, но чтоб было закрыто, с майором Петровым и с Бобровским согласие подлинно имел, и что оный князь Иван с братом князь Николаем воеводе Бобровскому и жене его подарили за кумовство не парчу, но гризель насыпной с искрами, после допросов и следствия об оной парче майором Петровым подлинно сказывали, и майору Петрову оный князь Иван табакерку серебреную вызолоченную подлинно подарил, и брат де того князь Ивана князь Николай о том, что де «мы с братом князь Иваном дали майору Петрову сто червонных» подлинно сказывал, и подьячего де Григория Андреянова жена о том, что Бакирева дочери оный князь Иван подарил серьги и привозил на сговор всяких овощей, подлинно сказывала.

А князь Иван Долгорукий с изветчиком Осипом Тишиным в очной ставке говорил те же речи, что и сперва в распросе у дыбы показал, и в том утверждался. И того жь числа выше писанный князь Иван Долгорукой подыман на дыбу и из подлинной правды пытан. А в распросе с подъему их пытки оной князь Иван Долгорукой говорил то жь, что и сперва в распросе, стоя у дыбы, и с изветчиком Осипом Тишиным в очной ставке, и в прочих своих распросех и очных ставках показал, и в том утверждался.

Он же князь Долгорукой с розыска жь в пополнение показал: тому лет с пять в Великий пост, как он князь Иван был в Березове, постился, и исповедовал де его города Березова церкви Рождества Пресвятыя Богородицы поп Федор Петров сын Кузнецов, и он де князь Иван тому попу и на исповеди между прочим сказывал, что он князь Иван тому пред богом согрешил – подписался под руку блаженныя и Вечно достойныя памяти Его Императорскаго Величества Петра Втораго к духовной для сестры своей княжны Катерины, и поп де молвил: «Бог де тебя простит», а к какой духовной, и в какой силе та духовная была сочинена, и что в не и было написано, о том он князь Иван не сказывал, да и оный поп его не спрашивал; а потом, что он на духовенстве о подписке объявил, чтоб оной поп о том молчал и нигде б не доносил, и никому не объявлял, тому попу запрещения никакого он князь Иван не говаривал; а поп де о том где доносил ли, или не доносил, того он не знает. А сперва де о вышеписанном в распросах и в очных ставках он князь Иван не объявлял забвением.

Под всеми пунктами подписано: «Князь Иван Долгорукой руку приложил».

1738 года сентября в 11-й день, по указу Ея Императорскаго Величества, лейб-гвардии Преображенскаго полку капитан-поручик Ушаков, поручик Василий Суворов, по слушанию дела приказали князь Ивана Долгорукова по повинке его в непристойных злых и вредительных словах и в прочем, приведчи в застенок, распросить с пристрастием накрепко и в споре с изветчиком Осипом Тишиным дать очную ставку, и онаго жь князь Ивана Долгорукова из подлинной правды розыскивать и спрашивать на крепко жь в том: 1) К поношению чести Ея Императорскаго Величества злыя и вредительные слова для чего он подлинно говорил, и с какого вымыслу и злости, и давно ль их в мысли своей содержал, и не говорил ли других каких слов к поношению чести Ея Императорскаго Величества, и от других от кого таких же или других каких непристойных слов не слыхал ли, и кто, ведая о том, не молчал ль? 2) Почему он Долгорукой, что якобы Ея Императорское Величество послушала государыни цесаревны Елисавет Петровны и сослала его в ссылку, и что фамилия и род их весь пропал, ведает, и от кого о том он сведал, и давно ль, или собою о том вымысля, говорил. 3) Ея Высочество благоверную государыню цесаревну Елисавет Петровну якобы за непот… или злобу в монастырь сослать он хотел ли, и в который монастырь именно, и с кем о том сообщение и согласие имел, и кто, ведая о том, молчали? 4) После говорения непристойных слов на слова изветчика Тишина он Долгорукой тому Тишину «где де тебе доносить, ты де уже стал Сибиряк, а хотя де и доносить станешь, то де тебе жь голову с секут», для чего подлинно говорил также и о том: «а майор Петров уже наш и задарен», говорил ли? 5) При кончине блаженныя и вечно достойныя памяти Его Императорскаго Величества Петра Втораго, отец его князь Иванов князь Алексей Долгорукой с дядьями его, князь Васильем Володимировым сыном и с князь Васильем Лукиным сыном Долгорукими, о духовной у отца его в спальне подлинно ль советовали, и слова такия, чтоб написать в духовной, якобы Его Императорское Величество сестру его князь Иванову княжну Катерину учиняет по кончине своей наследницею, говорили ль, и как дядя его князь Василий Володимиров сын от отца его поехал; и дядя жь его князь Василий Лукин сын, седчи у комля на стуле и взяв лист бумаги и чернильницу, оную духовную писал ли? И в той духовной, что Его Императорское Величество при кончине учинил Наследницею российскаго престола обрученую свою невесту княжну Катерину, подлинно ль было написано? И не написана ли она была супругою, и другое что в той духовной было написано жь, и тое духовную он князь Иван читал ли, и что еще было написано? И отец его князь Алексей для подписания Его Императорскому Величеству духовную ему князь Ивану отдавал ли, и слова такия: чтоб он князь Иван тое духовуню, получа у Его Императорскаго Величества время, как он болезни будет свободен и прийдет в память, показать тое духовную, чтоб Его Императорское Величество подписал – говори ли, и при сочинении той духовной дядья же его родные и другие родственники, также и посторонние кто именно были и о том ведали, И тое духовную подлинно ли писал дядя его князь Василий Лукин сын, и не переписывана ль кем другим, и та духовная Его Императорскаго Величества рукою чрез тебя Долгорукова или других кого нибудь писана ль была, или подлинно не подписана, и отец твой князь Иванов о том, что тое духовную сжег в комле, подлинно ль тебе князь Ивану сказывал? И подлинно ли сожжена, и для чего сперва о том в распросе он не показал, и такой духовной не имеется ль у него князь Ивана ныне где в сохранении, или у кого других в сохранении жь? 6) Книга Киевской печати, якобы о венчании брака Его Императорскаго Величества с сестрою его князь Ивановою княжною Катериною, у тебя князь Ивана имелась ли, и буде имелась, где ныне та книга в сохранении у тебя имеется, и об той книге и о патенте, что у него Долгорукова имеются, майору Семену Петрову при канцеляристе Тишине он Долгорукой сказывал ли, а брат его князь Николай такую книгу оным Петрову и Тишину показывал ли? 7) Книга полууставная, что в ней в лицах нарисовано, о которой он князь Иван распросом показал, подлинно ль написана о коронации в похвалу Его Императорскому Величеству, и та книга не о браке ль сестры его, и подлинно ль написана уставом, а не Киевской печати, и для чего об ней сперва в роспросе не объявил, и та книга подлинно ль осталась у брата его князь Николая и не схоронена ли где им Долгоруким, или не сожжена ль и не отдана ль кому на сохранение, и жене своей и братьям и сестрам и людем своим не отдал ли той книги на сохранение и не приказывал ли той книги сжечь? 8) Два патента на ранги его Долгорукова подлинно ли имеются у жены его князь Ивановой, и как он послан в ссылку, будучи в пути, при обыску подпоручику Любовникову, также и в Березове сержанту Рогозину и капитан-поручику Ушакову тех патентов для чего не объявил и при себе в сохранении держал, и чему из того быть себе не надеялся ль, и не схоронены ль им Долгоруким где, и об оных патентах братья его и сестры ведали ль, или не ведали, и кто из них ведал, и братьям его и сестрам и людем своим не отдал ли тех патентов на сохранение и сжечь не приказывал ли? 9) В бытность у него Долгорукову Березовские, о которых в роспросе он показал, в гостях бывали ль и временно обедывали ли, и он Долгорукой с женою своею и с братьями и сестрами в гости хаживал ли и согласия какого с ними не имел ли? 10) В бытность у него Долгорукова на карауле онаго жь капитана Михалевскаго, поручик Дмитрий Овцын у него Долгорукова многажды бывал и обедывал ли, и в бане парился ль, и о том майору Петрову, при изветчике Тишине он Долгорукой сказывал ли, и с оным Овцыным как в церкви стаивал вместе совета о какой важности или подозрительных каких делах не имел ЛИ, и того Овцына чем не дарил ли и дружелюбия какого с ним Овцыным не имел ли? 11) Да в бытность майора Семена Петрова у него жь Долгорукова на карауле, с оным Овцыным в церкви вместе он Долгорукой стаивал ли, и разговоры имел ли, он Долгорукой с женою своею и с братьями и с сестрами своими бывал ли, и чем не даривал ли? Означенному майору Петрову при изветчике Тишине, он Долгорукой, с братом князь Николаем, что де «мы воеводе Бобровскому и жене его подарили за кумовство не парчу, но гризель насыпной с искрами», после допросов и следствия об оной парче майором Петровым сказывал ли, что об оной парче было не явно, но чтоб было закрыто, с оным майором Петровым согласие какое имел ли? 13) Вышеписанному жь Бобровскому он князь Иван сукно, а жена его того Бобровскаго жене гарнитур насыпной с искрами для чего подарили, и за то себе от НИХ чего желали, и более того оному Бобровскому и жене его чего еще не дарили ль, и сперва в роспросе и при следствии майором Петровы об оной парче для чего он не объявил? 14) Оному жь майору Петрову он Долгорукой табакирку серебреную вызолоченную даривал ли, и с братом своим князь Николаем что червонных да ль, и за что, и у того Петрова от Долгорукой С женою своею и с братьями и с сестрами в гостях Оынпли ль, и того Петрова и жену его, кроме объявленнаго в роспросах его, еще чем дарил ли, и чем именно, и за те подарки оный Петров, послабления какого им Долгоруким не чинил ли, и согласия какого с ним и с женою его не имел ли? 15) В бытность онаго жь майоры Петрова у него Долгорукова на карауле, к Березовским жителям или к другим кому он Долгорукой с женою своею и с братьями и с сестрами в гости хаживал ли, и Березовские жители или другие кто к ним Долгоруким допусканы были ль? 16) Будучи в Березове под караулом, он Долгорукой о каковой важности совета и чрез письма согласия какого с кем не имел ли, и кого с ним в том и другом каком противном подозрительном деле сообщников согласников не было ль, и каких противных замыслов не имел ли, и какой на кого в том и в другом в чем надежды не полагал ли, и кто, ведая о том, не молчал ли, и сам не писывал ли, и бумаги и чернил у него Долгорукова когда не имелось ли, и кто к нему не приносил ли? И что о том о всем оный князь Иван Долгорукой в роспросе и розыску покажет, о том из роспросов того Долгорукова, также и из повинки и из роспросу майора Семена Петрова и из очных с изветчиком Осипом Тишиным ставок учинить обстоятельный экстракт, росписав о всем порознь» послать при доношении в С. – Петербург, в тайную канцелярию чрез почту нарочно лейб-гвардии с солдатом, и о даче тому солдату до С. – Петербурга почтовых двух подвод и на них прогонных денег в один путь до С. – Петербурга послать в Тобольскую инструкцию по указу.

Подписали: Федор Ушаков, Василий Суворов.

IV. Допрос князю С. Г. Долгорукову 1739 года Вопросные пункты князь Сергею Григорьевичу Долгорукову. Октября 10-го дня сего 1739 года, содержащийся в Шлютельбурхской крепости князь Сергей Григорьев сын Долгорукой в присутствии его превосходительства генерала и кавалера Андрея Ивановича Ушакова понижеизъявленным вопросным пунктам допрашивай, а в допросе сказал:

1. По написании тобою противной духовной набело князь Алексей и князь Иван Григорьевы дети, тако жь и ты, при князь Василье Лукине сыне и при князь Иване Алексееве сыне, о том, что оной духовной за тяжкою болезнию Его Величеству подписать не можно, говорили, и князь Иван Алексеев сын, вынув из кармана черный лист бумаги, слова такия «вот де посмотрите, письмо государевой и моей руки, что письмо де руки моей слово в слово как государево письмо», вам говорил ли, и что письмо руки князь Ивановой с письмом Его Величества сходственно или не сходственно, как вы тогда присмотрели, и что дь о том говорено и разсуждаемо вами было, и в каком намерении вы остались, и на оном черном листу рукою Его Императорскаго Величества и князь Иваном корда и где именно писано было, ты, князь Сергей, почему о том ведаешь, и где ныне оный лист имеется?

На 1-й. О том де, как во оном первом пункте показано, говорено ль было, тако жь и о прочем объявленном в оном же пункте, сказать ныне ни о чем он князь Сергей не упомнит.

2. О том, что ежели Его Величество скончается, чтоб означенную духовную объявить народу и сказать, что тое духовную якобы Его Императорское Величество подписал, – в каком намерении вы говорили, И таким случаем оную духовную чрез что в действо Произвести вы хотели?

На 2-й. О том, как в оном втором пункте показано, брат его князь Алексей и другие их родственники, тако жь и он князь Сергей говорили ль, того в память ему не придет, и совершенно вспомнить он о том за прошедшим многим временем не может.

3. После бывшая у вас о сочинении духовной совету на другой день, князь Василий Лукин сын, приехав в Головинский дом к князю Алексею, письмо на французском языке к нему князю Василью от бывшаго тогда в Москве датского посланника Вествальта тебе И прочим кому именно объявлял, и что в том письме было написано, и с какого подлинно случаю и когда и с кем именно оное письмо ко оному князю Всилью прислано?

На 3-й. После бывшаго о сочинении показанной духовной у них совету, а на другой ли день, того не упомнит, князь Василий Лукин сын, приехав в Головинский дом, письмо на французском языке, писанное к оному князю Василью от датскаго посланника Вест-вальта, брату его князь Алексею при нем князь Сергее объявлял, а другие де при том кто были ль, того не упомнит; а оное де письмо оный князь Василий читал брату его князь Алексею при нем князь Сергее, и при чтении де онаго письма прислышал он, как ныне помнит, токмо то, что ежели Его Величество скончается, дабы Голштинскаго принца на престол Российской империи не избирать, что то их Датскому двору будет предосудительно, а больше того из онаго письма ничего от князь Сергей не слыхал; а к оному князь Василью Лукину сыну оное письмо с какого случая, и когда, и с кем именно было прислано, и оное де письмо у князь Василья или у князь Алексея осталось, того де он князь Сергей не знает и не слыхал.