Князь войны

 Он не договорил т.к. Олег взмахнул молотом, удавив по колу. Смерть вонзилась в сердце Иллариона. Он опустил веки. Бессмертная жизнь покинула Иллариона. Но надолго ли, а?

 Инну постигла та же участь.

 - Сжечь всё здесь дотла, - крикнул Олег.

 Мужики, обсуждая произошедшее, один за другим вышли на улицу и, облив дом бензином, подожгли его. Гигантский костёр взвился до небес, озарив Прошино ярким алым сиянием. Жар обжигал лицо и ледяное сердце Олега не растопит жар огня. Он стоял и хладнокровно смотрел на горящую избу. Убив вампиров, он забыл о том, что кем бы ни был его отец, он любил сына, заботился о нём, вырастил, дал образование. Но сегодня в лице убитых он не видел любимых родителей. Сегодня они для Олега, жестокие убийцы ночи. Олег не хотел верить в доброту вампиров. В их светлые души. Он не пытался понять тяжёлую горькую судьбу несчастных вампиров – изгоев Мира Бога…

 Илларион воскрес, ибо не мог умереть, тот, кто родился жить вечно. Он должен жить. Глубоко вдохнув, он открыл глаза. Прикусив губу до боли, он вынул из сердца осиновый кол и бросил его в огонь. Ничто не убьет Солдата Правосудия! Крик отчаяния вырвался из раненой груди, когда он увидел, что Инна мертва. Любовь превратилась в скелет. Дом полыхал огнём и жадно пожирал любовь Иллариона. Ни одну черту не стёр огонь из памяти Иллариона. Слеза хлынула из глаз, крик разбитой жизни вырвался из груди, и птицею скорби улетал в небеса. Горе потерянной любви заставило его закрыть глаза на реальность. Илларион поднял череп любимой жены и поцеловал его, омывая слезами свою любовь:

 - Инна, любовь моя, услышь клятву разбитого сердца. Обещаю, я обращу людей в прах, и на руинах смерти воскреснет новое Государство. Государство Дьявола. Я слышу, ты жаждешь крови. Да воскреснет Аваддон!

 Рухнула балка. Потолок начал осыпаться. Илларион осторожно положил череп на пол и панически огляделся. Он выбил стекло горящим стулом, выскочил в окно и побежал прочь от проклятой деревни.

 Когда от дома осталось одно воспоминание, Олег среди пепелища обнаружил только один труп. Он пришёл в тихий ужас и, крестясь, убежал прочь. Он знал, отец воскрес и не простит его. Опасаясь мести отца-демона он собрал чемоданы и с женой уехал в Лондон. Дальнейшая его судьба к сожаленью неизвестна…

Глава двадцать восьмая Сон.

 Долго бежал Илларион, пока обессиленный, не упал в лесу под осиной. Услышав хруст ветки за спиной, он в страхе обернулся и увидел виновника своего страха, лисицу. Зверь обнюхал воздух и скрылся за осиной. Ему всё ещё мерещились голоса и погоня. Но за ним естественно никто не гнался, это страх перед смертью взял власть над больным воображением вампира. И каждый куст зловещим хищником казался.

 Илларион тихо вскрикнул и, закрывая глаза на усталость, побежал дальше. И тогда невольно он помыслил о смерти, чем воскрешение. Изгнание – вечный бег от себя. Ночь угасала в предрассветных сумерках, когда Илларион вышел к реке голодный, измученный, раненый и обожженный. Он упал на колени и жадно припал губами к холодной речной воде, смочил лицо и сел на берегу.

 Солнце всходило над холмами, озаряя вампира в обгоревшей одежде, босого и в крови. Правая часть лица была обуглена, и он был слеп на правый глаз. В левом царило полное отчаяние и горе. Раны на лице и теле, невольно заставили вспомнить предательство сына, смерть жены, сожжение. Как не забытый кошмарный сон, огонь всё ещё пылал в его душе, опаляя сердце неумирающей печалью. Вновь и вновь он видел тлеющий труп жены, гнев на лице сына, любовь обратилась в прах. Илларион смочил лицо и устало окунулся с головой в высокую траву, что росла на берегу и, закрыв лицо руками, забылся ностальгией.

 - Илларион, - услышал он мрачный голос над головой.

 Илларион поднял голову и увидел копыта черного коня, он вскочил на ноги. На него глядел Рыцарь верхом на коне. Неожиданно набежали тучи и поглотили единственный источник света – Солнце. Поднялся ветер. Грянул гром. Молния озарила всадника. Стало сумеречно и жутко.

 - Мне велено увести тебя в Царство Теней.

 - Но чтобы попасть в Мир Иной, нужно чтобы дух отделился от плоти. Я должен умереть.

 - Ты уже мёртв, - ответил Рыцарь-гонец.

 - Мёртв? – он провёл рукой по телу, пальцы прошли сквозь пустоту, он не почувствовал своего тела. Внезапно прошла усталость. Абсолютный покой охватил его.

 - Скорее садись, тебя ждёт новая жизнь.

 Илларион сел на коня, обхватив Рыцаря-гонца за талию. Конь взмыл в небеса, чёрный тучи поглотили Рыцаря и Иллариона.

 Над пустынной долиной в сиянии полной луны, скакали Рыцарь и Илларион. Мрачная безжизненная долина дышала одиночеством на многие километры. На горизонте полыхал огонь, отбрасывая в небеса вспышки яркого пламени. Илларион решил, что это зарница. Но Рыцарь сказал, что там начинается Граница Ада – царство скорби, одиночества и боли.

 - Ты уносишь меня в Ад? – робко спросил Илларион.

 - А что в твоём понимании Ад? – ответил вопросом на вопрос Рыцарь.

 Илларион, глядя на полыхающий горизонт, который становился всё ближе и ближе, ответил запинаясь:

 - Ну…ну…это представляется жуткая картина, огонь, черти, грешники в котле…

 - Представь, что ты обидел любимого человека, и ты хочешь попросить у него прощения, но тебе невыносимо стыдно, совесть мучает…

 - Человеку всегда легче оскорбить, чем похвалить, - буркнул Илларион.

 - Тоже самое чувствует и душа, когда видит свои грехи со стороны. Душе стыдно перед Богом-отцом, мучительно совестно, а с угрызениями совести не сравнится никакая боль. Не Бог и не Сатанаэль определяет для человека наказание или вознаграждение, а сам человек решает, куда ему идти, когда видит истинное состояние дел, перед лицом истины.

 - Всё это так странно и непонятно.

 - С твоим уровнем развития, мне трудно объяснить всю суть тебе, Илларион.

 - Аваддон как-то упоминал о некой Камере Скорби.

 - Камера Скорби – зловонная тёмная башня, в которой сотни карцер. В карцерах закованные в цепи и томятся от безделья и скуки души тысячу лет и извлечь их оттуда невозможно.

 - Тысячу лет? Кто же заслужил такую кару?

 - маньяки-убийцы, воры, сатанисты. Сейчас ты увидишь Камеру Скорби. Смотри!

 Илларион взглянул вниз. Долина неожиданно преобразилась в огненную пустыню пылающую огнём, в центре он увидел чудовищную пародию на Вавилонскую башню, с тысячью маленькими окошками. В оконца Илларион увидел изможденные лица грешников и руки, тянущиеся к Богу, сухие губы молили Отца о прощении. По золе огненной земли бродили закованные в кандалы, грешники. Одиночество и угрызения совести, невозможность вымолить прощение, было Адом для тех, кто при жизни не чтил законов Божьих. Грешники стонали и, простирая руки в черные небеса, молили Бога о прощении. Но глух был Господь к тем, кто предал его, и глух был Сатанаэль

 Когда огненная земля осталась позади, Илларион увидел лес из обнаженных женщин подвешенных вниз головой за пылающие канаты, на холодной земле сидели младенцы и тянули ручонки к матерям. Демоны стегали женщин огненными прутьями. Стон и плач слились в единый дьявольский хор смерти и скорби.

 - Кто это?

 - Женщины, сделавшие аборт, а младенцы их, не рождённые дети. Они так и остались в царстве теней навечно.

 Покинув это смрадное место, Илларион увидел огромную яму полную нагих людей, змеи и черви пожирали их плоть. Стон вырывался из ямы и исчезал в небесах. Это была участь самоубийц.