Князь

Тут Стемид взял аборигена за сальную гриву, слегка встряхнул, и тот заткнулся.

– Правду он сказал? – спросил Святослав. – Или врет?

Стемид пожал плечами.

– Дальше идем, князь, или остановимся?

Святослав фыркнул: глупый вопрос.

И они пошли дальше. Единственное, что утешало Сергея, – невозмутимость сыновей Ольбарда. Не стали бы они вести князя с воеводами на верную смерть. Хотя кто знает… Может, они хотели просто показать киевскому князю удивительного зверя? В таком случае они здорово ошиблись. Святослав наверняка не удержится и попытается завалить это чудовище. И всем им придёт хана. Или обойдется. После десяти лет непрерывных локальных войн Духарев стал фаталистом. А варяги были такими от рождения. Скорее всего, единственным трезвомыслящим в их команде был плосколицый абориген. Но его мнение не учитывалось.

Зверь, вернее, звери, потому что их было минимум трое, кушали хорошо. Поэтому вскоре охотники наткнулись на подобающих размеров кучу дерьма. Духареву вспомнилась картинка из давным-давно виденного «Парка Юрского периода». Эта горка была поменьше, чем оставленная тамошним динозавром, но тоже внушала крайнее почтение. Куча источала вонь и тепло: звери были поблизости.

Охотники увидели их издалека. Две огромные мохнатые туши цвета прелых листьев неторопливо двигались между хлипких деревьев. Когда люди подобрались поближе, то заметили и третьего – детеныша.

Духарев почувствовал некоторое облегчение: это были всего лишь мамонты. Отлично звучит, да? Всего лишь мамонты. И не такие уж большие, как можно было предположить по отпечаткам. Нет, Сергея они не впечатлили. Зато Святослав и Икмор пришли в восторг.

– Какие клыки! – восхищенно проговорил Икмор. – Может, это вепрьи боги, Стемид?

– Нет! – мотнул головой Святослав. – Вишь, носы у них – как у элефантусов!

Святослав живых слонов никогда не видел, но они для киевлян не были такой уж диковиной. Даже в зверинцах Царьграда было несколько этих животных. Правда, их давно уже не использовали как военную силу.

– А похожи на кабанов, – прошептал Икмор. Да, сходство имелось. Только такого «кабана» сотня сулиц не остановит.

– Их и правда меч не берет? – спросил Святослав.

– Если мертвый – разрубить можно. Живого – нет. Шкура толстая, под шкурой – жир, а на шкуре – щетина. Нос у них понежней, да только они его берегут.

– А как же вы их бьете? – спросил Святослав.

– А мы их не бьем, – ответил Стемид. – Эти, – пренебрежительный кивок в сторону аборигена, отставшего на полсотни шагов, – раньше били. Пугали огнем и загоняли в ямы с кольями. Дед моего деда запретил им убивать этих зверей. Их совсем мало осталось. А раньше много было. Ты, должно, видел в Новгороде на торгу такие клыки?

– Видел, – подтвердил князь. – Пилёные. Я думал: бивни китовые. Бегают они быстро?

– На хорошей лошади уйти можно, – сказал Стемид. – Но не здесь. Здесь от них никто не убежит: им ведь ни болото, ни лесок не препона.

– Как же такие громадины по болоту ходят? – изумился Икмор. – Не иначе волшба!

– Может, и волшба, – согласился Стемид. – В самую зыбь они, конечно, не побегут, но где мы пройдем, там и они.

– Хочу поближе подойти, – сказал Святослав.

Поближе подобрались впятером: Трувор остался присмотреть за аборигеном. Духарев с удовольствием оставил бы и Артема, но приказать не рискнул, обидится парень смертельно.

Вблизи мамонты выглядели внушительнее. Детеныш старался держаться между родителей. Размером с матерого тура, рядом со старшими он казался маленьким.

– Стрелами побить, – почти беззвучно, одними губами произнес Икмор. – В глаза. А потом подобраться и колоть в ноги. Перешибить жилу… Святослав покачал головой. Он с восхищением глядел на гигантов. На то, как плавно они двигались, как легко несли невероятную тяжесть громадных бивней…

Долго смотрел. Духарев даже начал опасаться: ветер переменится – и попадут они, как кур в ощип. Если и впрямь мамонты не любят людей… Наверняка не любят. За что им нас любить?

Святослав не боялся. Ах, как ему хотелось схватиться с этими чудовищами! Какая слава – победить такого! Привезти такую голову в Киев…

Не привезти. Даже один клычище всемером не утащить. Какие красавцы!

Святослав привстал, рука потянулась к налучу… И остановилась.

Он еще некоторое время глядел на чудесных зверей, потом показал знаком: уходим. И они ушли.

– Знаешь, почему я их пощадил? – спросил он Духарева позже, когда они остались наедине.

– Пожалел?

Святослав покачал головой.

– Сейчас я – пардус! – сказал он. – Я прыгаю и рву. Но пройдет время, и все изменится. Через два года Хузарский хаканат станет моим. Еще через год я возьму под свою руку всех его данников, а через пять лет вся земля от черных волжских булгар до булгар дунайских будет моей, и все народы, какие есть на ней, присягнут мне. И тогда я буду слишком велик, чтобы прыгать. Тогда я стану грозным и могучим. Я велю поймать и привезти мне этих зверей. И не пардуса, а такого зверя вышьют на моем знамени, потому что нигде, ни в одном царстве нет ему подобных, ведь даже бивни элефантов кажутся оленьими рожками рядом с его клыками!

Глава десятая О голодных печенегах

– Мои волчата хотят есть, – сказал великий хан. – Они всегда голодны, и если их плохо кормить, хакан Святослав, они тебя сожрут!

На великом хане Куркутэ – тяжелый халат, щедро простеганный золотой канителью. Плешивую голову покрывает диадема ромейской работы, серые косицы висят из-под нее, а жиденькие усы – желтые и слипшиеся. Великий хан стар и тучен: четверо внуков сажают его на коня. Всего же внуков у него больше полусотни, а сын – только один остался. Было больше, но одних убили враги, других велел удавить сам Куркутэ. За то, что не пожелали ждать, пока Великое Небо само призовет великого хана к себе.

– Я знал твоего отца, – сказал великий хан. – Твой отец – он был мне как сын.

Святослав промолчал. В выгребной яме он видел такого дедушку.

– Ко мне человек приезжал, – сообщил Куркутэ. – От хузарского хакана. Богатырей моих на службу звал.

– Что ж ты ему отказал? – спросил Святослав. Великий хан покопался за пазухой, поймал блоху, оглядел внимательно, потом сунул в рот.

– А я не отказал, – сообщил Куркутэ. – Я сказал: подумаю.

– Думай, – сказал Святослав, поднимаясь с ковра. – А мне думать некогда. Пошли, воевода!

– Эй, погоди! – великий хан встрепенулся. – Так нельзя. Вы – гости мои. Разве хорошо, когда гости уходят так поспешно?

Святослав развернулся всем телом, стремительно. Телохранители Куркутэ даже за сабли схватились. Дурачье! Хотел бы киевский князь убить хана, уже убил бы.

– Хочешь мой совет, великий хан?

– Совет друга никогда не бывает лишним, – дипломатично ответил Куркутэ.

– Продашь твоих богатырей хакану Йосыпу – возьми золото вперед.

И покинул ханскую юрту. Духарев задержался, развел руками: мол, надо было, как мы договорились, что же ты?