Князь

– Даже не знаю, что сказать.

– А что тут скажешь? – Наташа вздохнула. – Такова жизнь. Да вообще у нас много всего происходило: и измены, и отношения на грани разрыва.

– Измены? – я насторожилась.

– Бывало стягивала Барона со всяких шалав. Если ссоримся, то так, что стены в доме дрожат. Зато, какое потом примирение! В гневе мой очень сексуален.

– Но как ты можешь быть с ним, спать, когда он тебе изменил? – у меня от удивления глаза, наверное, стали по пять копеек.

– О! Пташка! Как же всё запущено! – Наташа доела свою конфету. – Ты совсем еще зеленая. Ну, нельзя же быть такой наивной. Это вредно для здоровья. Все мужики гуляют. Печальная истина. Я люблю Барона и дорожу нашими отношениями, поэтому воюю за них. Знаю, что все те девки – проходящие элементы, а главная женщина в жизни Барона – я.

– Я бы так не смогла, - вспоминаю свой печальный опыт с Андреем. От одной расплывчатой мысли, что Князь может так же болезненно-страстно сжимать в своих руках другую женщину, мне становится дурно.

– Это так только кажется. Не забывай о жертвах. Я не говорю, что нужно подвергать себя таким мучениям. Если это вредит тебе, то лучше отступиться. Просто делюсь своим опытом. Ты должна понимать, что ничего в жизни нам не достаётся просто так.

На душе вдруг стало ужасно тоскливо. Я была благодарна Наташе за этот разговор, он помог мне на многие вещи посмотреть под совершенно другим углом. Но слова об измене слишком плотно укоренились в моих мыслях. Я поджала губы, пить чудодейственный «чай» больше не хотелось.

– Идем, я постелю тебе, - осторожно проговорила Наташа, тем самым вырывая меня из мрачных мыслей.

– Спасибо.

В небольшой спальне на втором этаже горел только торшер. Я переворачивалась с одного бока на другой и никак не могла заснуть. Чувство тревоги никак не желало меня покидать, даже несмотря на убеждения рассудка, что постоянно твердил – нет поводов для беспокойства.

Утро пришло медленно и тихо. Поспать мне так не удалось. Голова гудела, а глаза жгли. Спустившись на первый этаж, я застала Наташу. Она сидела на диване и быстро подсчитывала деньги пачками, лежавшими на журнальном столике. Всякий раз, когда подсчет одной такой пачки заканчивался, Наташа делала какие-то пометки в маленьком блокноте и продолжала счет дальше.

– Доброе утро.

– Секунду.

Я тихо села в кресло, стараясь не мешать. Длинные смуглые пальцы так ловко управлялись с купюрами, будто фокусник играет картами.

– Новая доля в общак пришла, тут нужно сразу же все цифры проверить, - объяснила Наташа, складывая деньги в большие черные пакеты, похожие на мусорные мешки.

– Ты здесь вроде бухгалтера?

– Типа того. Мой не может постоянно всё контролировать, поэтому это на моих плечах лежит.

– Ясно, - я немного помолчала. – А наши еще не вернулись?

– Нет. Барон не выходит на связь, значит, ситуация чуть сложней, чем мы думали. Да нормально всё будет, - Наташа попыталась меня успокоить, но ничего у нее не получилось.

– А если нет? – внутри всё задрожало от страха.

– Ева, не надо делать драму, - Наташа говорила совсем как Князь. – Ну, побудите несколько дней порознь, потом как всё утихнет, вернется твой ненаглядный.

– Ты так спокойна, - подобная безмятежность меня удивляла.

– А что изменится, если я места себе буду не находить? От этого никому лучше не станет. А вот контролировать дела надо. Расслабься, Ева. Раз уж ты женщина Князя, то будь под стать его княжеских замашек.

Глава 11

Я заболела, и это было так некстати. Мое пребывание в доме Наташи и Барона затянулось уже на три дня. На протяжении этого времени я могла только догадываться, где сейчас находится Князь. Хмырь явно располагал такой информацией, но не считал нужным ею поделиться со мной. Из-за этого напряжение между нами только увеличивалось.

Наташа упорно продолжала меня успокаивать и призывать к тому, чтобы я, наконец, успокоилась. Но сказать легче, чем сделать. Аппетит пропал, сон тоже куда-то исчез. Всю живописность этой мрачной картины завершила высокая температура, которая внезапно поднялась под утро.

– Это всё из-за нервов, - заявила Наташа, подавая мне таблетки и градусник. – Говорю же тебе, что не надо волноваться, слишком сильно это бьет по здоровью.

Я ничего не ответила, просто сунула градусник под мышку и легла на кровать. Голова болела, а жар, что охватил мое тело, казалось, вот-вот расплавит каждую клеточку.

– Почему ничего не слышно? – тихо спросила я.

– Как посчитают нужным, они сразу же свяжутся, - спокойно ответила Наташа и подала мне стакан с водой. – Выпей таблетки.

– Очевидно, что Хмырь многое знает и не хочет рассказывать, - я проглотила таблетки.

– Знает, - согласилась Наташа. – Но, кажется, ты еще не совсем понимаешь, что трепать языком налево-направо – подход не наших мужчин. Если не говорит, значит, не велено.

– Но я так сойду с ума.

– Не сойдешь. Отдыхай, - Наташа забрала таблетки, пустой стакан и вышла.

Эта женщина, несмотря на свою привлекательную внешность и обычную женскую нежность, умеет временами быть жесткой. Понимаю, что такой ее делает то окружение, в котором она живет уже много лет, но ее безапелляционный тон меня задел.

Смотрю на градусник и отмечаю, что температура снизилась до тридцати восьми градусов. Несколько часов назад она достигала отметки тридцати девяти. Не скажу, что у меня слабое здоровье, но и крепким тоже похвастаться не могу. Отложив градусник в сторону, я перевернулась на бок и притянула к груди колени.

Выдержать молчание и неизвестность оказалось гораздо трудней, чем я могла себе представить. Вроде бы мне обеспечили безопасность, но зачем она нужна, если Князь находится где-то там? К горлу внезапно подступил комок слез. Я уткнулась носом в подушку, силясь, справиться с нахлынувшими эмоциями. Влад бесконечно твердил мне, чтобы я не разводила сырость, вот и пытаюсь изо всех сил предотвратить ее.

Тишина только нервировала, а плохие мысли совсем не спасали ситуации. Поднявшись с кровати, я закуталась в теплый халат, который мне любезно одолжила Наташа и спустилась на первый этаж. Как я и предполагала, Хмырь был здесь. Заметив меня, он отвел недовольный взгляд в сторону.

– Чё встала? Копыта тут еще откинешь, а мне с Князем потом объясняйся. Иди, лечись.

– Что я тебе сделала плохого? – мне потребовалась вся смелость, чтобы задать этот давно назревший вопрос в лоб.

– Мне? Ничего, - Хмырь криво усмехнулся.