Княжич варяжский

Ядвара простила всех, кроме ключника и его семьи. Ключника со старшим сыном нурманы забили до смерти, другим в научение, а жену негодного холопа с дочерьми его Ярдвара распорядилась продать. Держать их при себе после такого Милош отсоветовал. Еще отравят.

Нового управляющего тоже Милош нашел. Здешнего, киевского. Вольного из детей купеческих. Как узнал от Ядвары, что у нее не только двор в Киеве, но еще сельцо неподалеку, сразу сказал, что для присмотра толковый человек нужен. А когда Ядвара спросила, не обманет ли этот новый, Милош только усмехнулся.

— Тебя, женщина, может, и рискнул бы обмануть, — сказал он. — А меня, и паче того — княжича нашего, вряд ли.

Оставил Ядваре для поддержки одного из нурманов и уехал.

А на следующий день к ней пришел сам княжич Вартислав.

И все решилось.

— Помнишь, Милош, я обещал, что возьму твою дочь младшей женой? — спросил Сергей.

Кивок-поклон. Молча.

— Условия тоже помнишь?

— Помню, княжич.

— У меня есть для тебя невеста.

— Да, княжич.

Как-то без восторга.

— Ядвара.

Вот теперь есть эмоция. Но такая… Не расшифровать. Вот же… шпион лехитский.

— Не нравится? Стара для тебя? Хочешь кого помоложе?

— Не хочу. И нравится. Но не думаю, княжич, что она согласится.

Однако.

Не думает он.

Да кто ее спросит!

Хотя нет, не так.

Если Милош сомневается, значит есть причина.

— Почему так полагаешь?

— Она богата и свободна. Кого хочет, того и выберет. Получше меня.

Сергей встал, положил руку на плечо Милоша, велел:

— Сиди, не вставай. Просто слушай. Сначала насчет богатства и свободы: нет у нее ни свободы, ни богатства, Милош. Был бы у нее сын, тогда другое дело. А коли сына нет, так и нет ничего.

— Почему ж нет? — вскинулся Милош. — Село у нее здесь! С землями и насельниками! И подворье богатое! И все её. Родичей печенеги вырезали начисто!

— Откуда знаешь, что не осталось никого? Может, где-то живет какой-нибудь правнучатый племянник по боковой ветви?

Милош задумался, потом кивнул. Однако уточнил:

— Ее право — первое. Главой дед ее был.

— Ее право — никакое, — возразил Сергей. — Она женщина. Не может женщина главой рода быть. Невместно ей. Придет дальний, зато с огурцом в портках, и все ему отойдет, если никто не вступится.

Милош огорчился. И снова задумался.

— Так и было бы, — заверил Сергей. — Даже не сомневайся. Был бы скот, а пастух сыщется. Только это, Милош, не наш с тобой случай.

— Не наш?

— Не наш. И не ее. Потому что она же не сама по себе. Она — моя, Милош. Мой трофей, — последнее слово Сергей произнес по-ромейски, но Милош понял. — Я ее взял. Да, не похолопил, принял вольной в свою челядь, поэтому все, что ее, при ней же и осталось. Но глава ее рода теперь — я. И все ее — мое. И она тоже. Вроде наложницы моей, только ложе не делит. Да я того и не хочу. А хочу я, Милош, чтоб она стала твоей женой. Если ты не против.

— Я — нет! — мгновенно отозвался Милош и попытался встать, но Сергей опять не позволил. — Если она захочет…

— Она хочет! — заверил Сергей. — И ты, друже, не прибедняйся. Богатств, что ты со мной добыл, на три здешних сельца хватит, еще и останется. А еще… — Сергей опустился на скамью напротив Милоша, глянул в глаза. — Есть у меня для тебя важное дело здесь, в Киеве. И Ядвара в этом деле тебе подспорьем станет немалым, потому что здешняя.

— Что за дело, господин? — Милош мгновенно собрался. Взгляд снова стал цепким, острым.

— Хочу тебя своим наместником в Киеве сделать.

— Гонишь от себя? — нахмурился Милош. — За что? Или сотник из меня плох?

— Отличный из тебя сотник, — вздохнул Сергей. — И решение это — не из легких. А куда деться? В Белозере моими делами Войст занимается. Но там все проще, и я сам там за ним пригляжу. В Новгороде — Прибысл кораблем правит, и там он на месте. В Киеве же верного человека у меня нет. Да, тебя отпустить — как руку отрезать… Но Киев — это важнейшее из важных. Потому здесь мне особый человек нужен. И этот человек — ты. Подскажешь кого другого — с радостью тебя в дружине оставлю. Подскажешь?

Милош молчал. Долго. Надо полагать, перебирал кандидатов. Потом вздохнул и согласился:

— Не подскажу, княжич. Я — самый подходящий. Прастен разве что…

— Прастен — кормчий. Он кораблями живет.

— Соглашусь, — вздохнул Милош. — А что Искора?

— С Искорой после решим. Может, тоже сюда переселю. Здесь ведь мой второй дом будет. И от Колхульды подальше. — Сергей усмехнулся. — Но это — позже. Свадьбы наши, твою и мою, сыграем в Белозере, осенью. В Киев вы с Ядварой вернетесь, как дороги встанут. Может, и вместе придем, там видно будет. Согласен?

— Я-то да, — подтвердил Милош. — Но надо бы все же и Ядвару спросить: вдруг…

— Никаких «вдруг»! — отрезал Сергей. — Уже спросил. Уже согласилась. С радостью.

Именно так, никак иначе. Совет да любовь. А о том, что вдова сначала попросилась в наложницы к Сергею, — опустим. Пусть между ним и ею просьба и останется.

Глава 14

Глава четырнадцатая. Запах победы

Растут люди.

Когда Сергей видел его последний раз, Илан бар Пахья был сотником у булхаци Песаха. Пусть сотником и не простым, а элитной конницы, однако — сотником. А теперь он бек двух тысяч всадников и величать его следует так же, как и полномочного посла Ноама бар Раффу: тарханом Иланом. Ноам тоже здесь. Не мог упустить такое замечательное развлечение, как охота на взбунтовавшихся печенегов. Пусть эти печенеги никогда не заключали вассального договора с хаканатом, но что это меняет? Раз пришли на хузарскую землю — повинуйтесь.

Две тысячи хузарской конницы, две тысячи киевской гриди — серьезный аргумент для подчинения.

Хоревой, может, и подчинились бы…

Но они были не в курсе.И они были расстроены. Ждали ромейского золота и не дождались. Тут кто угодно огорчился бы, не то что лихие степняки.

Огорчившись же хоревой всей разбойной бандой прогулялись вдоль днепровского берега (раз уж пришли, что церемониться?): пограбили на волоках, захватили с десяток укрепленных городков, в основном хузарских, чем несколько повысили и благосостояние, и настроение. Тут бы им и уйти восвояси, но — алчность и безнаказанность развращают. Кто-то надоумил хана или он сам так решил: оседлать волок мимо порогов близ острова Хорса, частично перебив, частично изгнав тамошних таможенников и волочан, а затем обложить половинной данью все караваны в обе стороны порога. Кто не отдавал половину, отдавал все. Кто был не согласен с контрибуцией, мог встать на якорь и надеяться… В общем, надеяться. Дать отпор такой здоровенной банде были не в состоянии даже совместные силы охраны десятка караванов… если бы вдруг сумели договориться о содействии. Что маловероятно. С чего бы это херсонитам о чем-то договариваться, скажем, с дунайскими булгарами? Да у них конфликт интересов, можно сказать, базовый.

У Киева и хаканата тоже был конфликт интересов. И тоже базовый. Что не помешало командованию обеих армий поладить. Связующим звеном выступили Машег с Сергеем в случае с хузарами и Сергей с Машегом — по отношению к Олегу и его воеводам. Опять-таки ущерб от агрессивных хоревой терпели обе стороны: контроль за суперволоком числился за хузарами, а большая часть торговых гостей, ограбленных или запертых у волока, либо относилась Киеву и его союзникам, либо торговала с русами.

О разделении шкуры пока еще не убитого печенежского мишки договорились заранее: треть — хузарам, две трети русам. Зато хузары будут выбирать первыми и им отойдет мыто со скопившихся у волока судов. Волок-то их… был.