Княжич
Шрифт:
— Добрыня, надо сворачивать эту стихийную тризну, Елец ждет нашей помощи изнемогая от мук.
— Велемир князь мой, но люди желают проститься со своими близкими…
— Дядька я все понимаю, но поверь мы устроим Великую тризну бей в вечевой колокол, собирай людей. И Добрыня ударил. Понятно не своей рукой в княжеском дворце было множество слуг и дружинников в том числе моих младших, было кого послать.
Люди собрались на площади, многие готовы были растерзать того придурка, кто «балуется», отвлекая от тризны, но на помосте была фигура Великого князя и пусть и смотря из под бровей слегка недобрым
— Други мои, не время тризну справлять мы шли спасать Липецк, но впереди Елец, тот измывает от мук осады, теряет людей и как знать может прямо сейчас ведет уличные бои, как сегодня было у нас…
— Потому приказываю всем отдыхать, а далее все кроме охраны пленных…
— Повторяю все способные держать оружие и желающие отомстить идут со мной на Елец!
А после будет Великая Тризна! Жертвы погибшим будут такие, что сами Боги и сам Род будут с небес улыбаться, встречать ваших близких и держать их за руку поведут в Ирий.
И город меня услышал и люди стали расходиться спать…
Глава 13 Дорога слез
Елец Данко
Сотник Данко принял Елец под свою руку став главным военным начальником вместо Ратибора. Сотня дружинных людей, которая и служила в Ельце, легко справлялась со своими обязанностями. Когда прискакала конная эстафета*, паники не было, жителей соседних весей, их имущество и скот разместили в Ельце. То чего не смогли вывезти банально сожгли вместе с домами.
(конная эстафета* — никто спортом не занимался. Банально гонцы гнали лошадей, передавая послание, что идет враг, далее всадники из Ельца поехали по весям, дальше проще, хочешь жить и дабы выжили твои близкие хватай добро и беги под защиту городских стен.)
Потому, когда началась осада, никто не паниковал. Городская стража и городская дружина, которые служили городу, заняли место в боевом расписании на стенах. Велемир поступил, мудро поставив Ратибора главным в городе, когда требовалось готовить солдат. Не менее мудро он поступил, оставив защищать город, тех людей, которые последние несколько лет этим и занимались. Да и поганые хазары на стены не лезли, а лишь держали осаду.
Данко не мог знать, что каган Барджик, отправил самую слабую часть войска на осаду Ельца, оставив город на сладкое, решив захватить более слабый в смысле защиты городских стен и богатый Липецк основными силами, пока его хан держит возможные подкрепления в осаде, а затем подойти и уничтожить главную крепость молодого липецкого княжества.
Потому никакой религиозной истерии и ожидания войск Великого князя не было, ну осада…
Обычное, в общем-то дело, постоят, постоят, да уйдут не с чем поганые. Хотя, разумеется, никто из жителей не был бы против подхода армии нового строя князя Велемира, ибо сам факт осады нервировал и давил на нервы.
Потому появление Велемира с дружинами орловского и рязанского княжества при поддержке солдат нового строя горожане стоявшие на стенах встретили ликующими криками, но это не было то счастье избавления от смерти, какое было в Липецке, а 20 днями ранее в Туле.
Тула Детинец 20 дней ранее
Всеслав видел, что победил в битве их князь Велемир, батюшка-Сокол, но увидел большее, как отошли дружины
и городское ополчение князя Тулы Горазда за городские стены. Пока люди ликовали на стенах детинца, как же пришел спаситель, он не знал, как ему реагировать. Только сотник Рус, поддержал своего командира.— Ничего Всеслав, он дошел до наших стен, неужели и стены не преодолеет?
— Князь наш Сокол имеет крылья и нет невозможного перед его взором.
— Воистину так и пусть погибнут маловеры, кивнул Рус.
Они оба понимали, что нападать на городские стены, которые защищают около 10 000 мужчин с силами Велемира, подписать себе смертный приговор, ибо оба были сотниками в дружине князя Люта. Однако вера была составляющей их души и сердца, вера была сильнее, чем разум, ибо им ничего не оставалось, кроме, как верить…
Потому когда среди ночи были услышаны крики и звуки боя под стенами детинца они не особо удивились…
— Открывайте именем Великого князя Велемира, потребовал молодой парнишка, когда те разогнали осаждающее городское ополчение.
— Кто там тявкает? Грубо окрикнули со стены.
— С тобой пес не тявкает, а говорит сам тысячник Ратибор, которого ноне ночью сам Сокол-батюшка «родным» назвал!
Этого оказалось достаточно и четверть тысячи солдат нового строя, что привел с собой Ратибор вошла в городскую крепость, сменила тех немногих защитников на стенах, что уже чуть не падали от усталости т. к. даже спать приходилось на стене, держа оборону от столицы всея Руси.
Только командующий обороной Всеслав и его правая рука Рус не могли позволить себе подобной роскоши, да и любопытство съедало их изнутри, им было крайне важно поговорить с Ратибором.
Всеслав не удержался и схватил в охапку Ратибора.
— Пришел, мы знали, мы верили. Он нежно, но одновременно с силой и чувством обнимал молодого тысячника и как знать, если бы не новомодный доспех, возможно бы на радостях помял парня.
— Жив, здоров ли батюшка-Сокол, поинтересовался сотник Рус, ибо не со спины же было ему обнимать Ратибора, а эмоции его переполняли не менее сильные, чем Всеслава.
— Все по здорову, но переживает очень за вас душа нашего батюшки страдает.
— Правду говоришь, побратим ты Велемирушки? Поинтересовался Всеслав.
— Не говорил я такого вой славный, прости не знаю, как звать тебя.
— Всеслав.
— Рус представился сотник.
— Меня Ратибор кличут, не верно вы меня поняли братья по вере, не говорил я, что побратим нашему Соколу-батюшке, то Ждан воевода мой побратимом ему будет.
— А как же ты говорил родной ему будешь, а брат его родный Горазд вон супротив него оборону держит. Вопрошал Всеслав.
— Не могу я все разуметь, что Великий князь наш думает, но когда сказал, как пробраться в город и ворота захватить, то назвал меня родным, а побратимом не называл и обряда не было.
Ратибор замолчал, не решаясь продолжить и видя такое, его подстегнул Рус.
— Да, говори ты брат по вере, зачем в себе держишь, уж нет ли мыслишек темных?
— Сокол-батюшка, думал убили в Туле всех его сторонников, потому задачу имел захватить ворота и держать до подхода нашей тысячи, своей полутысячей. Да вот про вас прознал братья, да к вам на выручку половиной отряда вышел.