Княжна ночных воронов

Тут, правда именно муж и присутствовал, но в простыне как-то спокойнее, да и нечего ему раньше времени глаза ломать. Эдгар уселся на нижний полок, а я подождала, когда первый пот выступит на коже, да плеснула на камни водой с маслом. Густой, ароматный пар с шипением заполнил парилку. Я легко вскарабкалась под потолок, где жар был крепче.

— Ууух, хорошо-то как! — дышала я полной грудью, прогревая и нос, и горло, и саму грудь.

— Хорошо? — закашлялся муж.

— Дыши глубже. Давай, носом вдыхай, ртом выдыхай. И грудью дыши, а не животом. — Советовала я.

— Да я не против. Только чем дышать-то? Тут воздуха нет, жар один. — Прозвучало в ответ.

— Да ты что? С первой затравки уже и дышать нечем? — стало смешно мне. — Ты же сидишь в самом низу. Там детишки обычно держатся.

— Детишки? — удивился муж. — Вы страшный народ.

— Да ни разу. Вполне себе симпатичные. Дай-ка, я парку поддам! — бане я радовалась как ребёнок.

И было приятно, что это подарки именно для меня. Купальня в комнате, баня… А главное, выкупленные сородичи.

— Кхеех, я не понял, кто из нас двоих дракон? — хватал ртом воздух Эдгар.

— Спину сюда давай. — Смешивала я мёд с солью под подозрительным взглядом мужа.

— Я только целиком могу даться, — всё ещё дурачился муж. — Твою ж… Дорогая, ценится шкура именно дракона. Кожа, снятая с дракона-человека, никаких особых свойств не имеет.

— Имеет! Въевшуюся грязь! Ваша помывка "грубой тряпочкой" в грязной бочке, ничего общего с нормальным мытьём не имеет. Сейчас вот потру хорошенько…

— Ага, и кости видно будет! — ворчал, но терпел Эдгар.

— Потру, сказала, ещё и оставлю! Потом ещё раз разотру. А потом уже и смывать можно будет. — Начала я растирать медово-солевой смесью саму себя. — А потом и под веник можно.

— А давай-ка я тебе помогу. Сама же наверняка до спины не дотянешься? — полез за текучим от жара медом муж.

— А посильнее можно? — попросила я, потому что поглаживаниями по плечам от грязи не избавишься.

Прикосновения стали более ощутимыми.

— Так? — с хрипотцой спросил Эдгар. Видно с непривычки наглотался горячего пара, вот голос и подсел.

— Ага, так хорошо. — Выгнула я спину, чтобы ему удобнее растирать было.

Ладони мужа скользили по плечам, спине, талии, задерживаясь и задевая пальцами верхнюю часть ягодиц.

— Тут я уже дотянусь… — начала я разворачиваться к мужу.

— Я сам! — рыкнул муж.

— У тебя зрачки вытянулись и стали больше, — осторожно сообщила я Эдгару, который как заворожённый растирал мне плечи, грудь и живот.

— Если бы только зрачки. Но эта ваша баня мне уже начинает нравиться. — Пробурчал он, и резко, без перехода посмотрел мне в лицо. — Не прячься от меня. Я жду, молча и терпеливо. Хочу заманить тебя в самые крепкие и надёжные силки, которые только есть. И хочу, чтобы ты пришла сама.

— Тогда просто нужно, чтобы эти силки стали моим домом. — Тихо ответила ему.

— И как совершить такое чудо? — также тихо спросил он.

— Чудо на то и чудо, что свершается не сразу. Но дом это не только определённое место и постройка из камней и дерева. Это ещё и связи. Тонкие нити, что связывают друг с другом и привязывают к чему-то родному и наполненному воспоминаниями. — Вспомнила я слова Хранительницы.

— Значит, нужно просто создать эти воспоминания и наполнить ими замок? — приподнял он бровь.

— Наши воспоминания создаются каждую минуту. Ведь так? — спросила уже я.

— Пожалуй, создам ещё одно… Знаешь, ты пахнешь мёдом, цветами и травами. — Говорит он.

— Не поверишь, мы оба сейчас пахнем мёдом, — намекнула я.

— Чччч… Мира, — произнёс он, перед тем как легко прикоснуться к моим губам своими. — Просто, прикрой глаза. И запоминай. Чтобы этот момент точно превратился в воспоминание. Знала бы ты, как вкусно ты для меня пахнешь, как я голоден! Как хочется тебя укусить, нежно…

— Не надо меня кусать! Я что, похожа на пирожок? — попыталась я отодвинуться от "оголодавшего" мужа.

— Ты скорее редкое лакомство. — Обвившиеся вокруг талии руки побег предотвратили.

Глава 21

— Всё-таки птицы мудрый народ, — выдал разомлевший после бани Эдгар, когда мы сидели с отваром на крылечке бани. — Вот, допустим, жена разозлит. Ну, вот доведёт так, что сил и терпения нет. И вот у драконов, что муж может сделать? Накричать, наказать… И виноват в итоге будет он, потому что жестокий. А у птиц, пригласил в баню, да отшлепал веником от души. И злость выплеснул, и ты не жестокий, а заботливый.

— А если жена не разозлила? — рассмеялась я таким выводам.

— Тогда можно создавать воспоминания. — Он быстро меня поцеловал и тут же хлебнул отвара.

— Не при всех же! — возмутилась я.

— Вот ещё. Я здесь лорд или посидеть пристроился? Что хочу, то и делаю. — Дразнил меня муж.

— Ты смотри, какой охочий. Хотелка не перетрудится? — съязвила я.

— Не переживай, справлюсь. — Подмигнул мне Эдгар.

Баню дракон однозначно признал полезной постройкой. Видно поцелуи и разгул бесстыжих рук, под видом помощи в мытье, в его понимании были показателями пользы.

Замок был полностью приведён в порядок. И мылся теперь регулярно. Работы слугам прибавилось, а вот проблем с животами стало гораздо меньше. И с паразитами. Самое сложное было вывести всю эту нежелательную живность!

Но видно, пока мы выводили клопов из замка, они завелись у некоторых в головах. Эдгар выкупил пленников Воронов. И поселил их в замке, наделив теми же правами, что и своих драконов. А вот проблем никто не ожидал, а они появились. Далеко не все бывшие пленники вели себя как грач Вересень. И когда уже третья утренняя тренировка превратилась в драку, вмешался Эдгар.

— Кто зачинщик? — громко спросил он, стоя на ступеньках.

Я стояла за его плечом, но видела всё прекрасно. Вокруг собралась толпа. Причём несколько пленников стояли спокойно среди драконов. Вересень и вовсе что-то тихо объяснял Берте. Наверное, пересказывал подробности случившегося.

— Я! — вперёд вышел один из воронов.

Я тяжело вздохнула. Кулаки сжаты, грудь колесом, брови свёл, во взгляде весь гнев и скорбь всего птичьего народа, дурью за версту несёт. Брат таких всегда на прикрытие фуража держал, потому что правда у них только одна, в голове ветер и объяснять им что-то, занятие пустое. Лезли такие на рожон всегда первыми, и мыслей, что себя подставляют и всех вокруг, у них никогда не возникало. Они ж всегда правые!