Князья Хаоса Кровавый Восход Сатанинского Андэграунда

камней. При ближайшем рассмотрении содержимого мешка на свет были

извлечены фотографии подростков, весьма странно разукрашенных гримом,

одетых в свободного покроя плащи, манускрипты "Святого Ордена Изумруда" и

несколько неонацистских изданий. Как вскоре выяснилось, содержимое мешка

принадлежало все тому же Кристофу Миньони. Как предполагает полиция, в

панике после ареста братьев и друзей, сложив весь скарб в мешок, третий из

братьев - Давид, решил спрятать его в безопасное, как ему казалось, место.

L'Express не останавливается в своих догадках и выдвигает теорию, согласно

которой осквернители были вхожи в фуппировки, чьему авторству

принадлежит конфискованная литература, как то: уже упоминавшееся Nouvelle

Resistance и Charlemagne Hammer Skinheads (Скинхеды - молотобойцы из

Шарлеманя). хотя подобные домыслы, кажутся всё же необоснованными. Жителям

Тулона следовало было бы больше обеспокоиться по поводу того, что

некоторые трактаты, которыми зачитывались "молодые дьяволята" содержали

инструкции по изготовлению самодельных бомб, "коктейлей Молотова" и

другого "греческого огня". Навряд ли это может радовать кого бы то ни

было, разве что патрона несостоявшихся бомбистов, Люцифера, которого еще

называют "приносящим свет".

 Но тулонское дело не стало последним скандальным событием, так или

иначе связанным с Сатанизмом и блэк-метал, на котором довелось погреть

руки французской прессе. Под рождество 96-го в городе Мюльхаузе случилось

ЧП, по своей жестокости до боли напомнившее норвежские убийства

несколькими годами ранее. Девятнадцатилетний парень, Давид Обердорф, нанёс

неожиданный визит самому старому попу в городе, священнику церкви Святой

Адельфины, преподобному отцу Улю. (Характерно, что несколькими годами

раньше он уже делился с ним соображениями о своих верованиях.) Отворив

дверь, отец Уль увидел на пороге молодого человека с двадцатисантиметровым

кинжалом в руке, так объяснившим цель своего посещения: "Я одержим бесом -

я должен уничтожать служителей церкви." Отец Уль тщетно пытался убедить

его не совершать непоправимое, но Обердорф и не думал отказываться от

своей дьявольской затеи. Тело отца Уля было найдено с тридцатью тремя

ножевыми ранениями. Обвинение пыталось представить это как попытку

"символизировать смерть Христа". Гак или иначе, какие бы мотивы ни

двигали Обердорфом, он нанёс несколько ударов уже после того, как старик

испустил дух, после чего вырезал ему на ладони знак в виде буквы "V", что

скорей всего, было неудачной попыткой изобразить пентаграмму. Как сказал

один полицейский чин: "Здесь даже не может быть и речи о какой-то

самообороне. На теле есть порезы, нанесённые после смерти."

 По описанию газеты France-Soir Обердорф являл собой "очень

впечатлительного молодого человека весьма скромных умственных

способностей", ранее пытавшимся совершить самоубийство. Перед убийством он

несколько раз инкогнито беспокоил отца Уля телефонными звонками и угрожал

ему. Комната подростка не отличалась ничем особенным, за исключением

коллекции компакт-дисков, весьма досаждавших вечерами соседям. "Музыка,

которая просто терзает душу, тяжёлая и очень давящая на мозги, особенно

если слышишь её поздно ночью", - явственное описание блэк- метала,

сделанное незнакомым с ним слушателем. В некоторых газетах убийцу

описывали как "любителя музыки викингов". У Обердорфа никогда не было

девушки, всё свое время он проводил в компании нескольких приятелей. Один

из них, 18- летний Стефан Фест, был вскоре арестован полицией за хранение

орудия убийства. Оба друга, не снимая, носили чёрное. Следствие также

обнаружило, что Обердорф был знаком с тулонским могилокопателем Антуан

Миньони, которого считают "учителем Обердорфа". Как бы то ни было,

Миньони, у которого летом 96-го истёк срок заключения за эксгумацию трупа,

непосредственно не мог принимать участия в убийстве, так как имел

неоспоримое алиби - в ночь убийства он находился дома со своей бабушкой.

 France-Soir также отмечает праворадикальные настроения,

присутствующие в блэк-метал кругах; на одной странице со статьей о

мюльхаузовском убийце помещена заметка "От Люцифера до крайне правых",

посвященная только что вышедшей книге Жана-Поля Бурре "Осквернители". 200

страниц скандальных разоблачений от автора "Сатанинских сект", его

предыдущей книги, призваны убедить читателя в существовании некой

сомнительной сети, объединяющей скинхедов, блэкушников, наркоманов,

неоязычников и интеллектуалов из тяготеющей вправо "Группы исследования

европейской цивилизации". По необъяснимым причинам здесь же автор

вспоминает о могиле Джима Моррисона из Doors (похороненного на знаменитом

парижском кладбище Пер Лашез), об ажиотаже, который не утихает вокруг неё,

о ещё более или менее известных персоналиях, которые вовсе не имеют

никакого отношения ни к скинхедам, ни к блэк-метал и т.д. Бурре безуспешно

пытается свести все эти разрозненные элементы воедино, дабы эпатировать

своего читателя. Если следовать его идее, получается, что любой,

замеченный в пристрастиях к вышеозначенным позициям, будь то, скажем,

имеющее весьма расплывчатое определение, неоязычество, должен непременно

быть участником колоссального тайного заговора. Такие титанические

"заговоры" дают обильную пищу для передовиц жёлтых изданий, но в

действительности организация и связь подобных сообществ весьма далеки от

тех масштабов, что пытаются с пеной у рта преподнести на суд читателя