Князья Рос: Арийская кровь

Таким образом, Аттиле были присущи недюжинные государственные способности, что и послужило основой для его выдвижения.

К какому же народу принадлежали братья Валамир, Теодемир и Видемер? Безусловно к славянскому. В остготский (остроготский) племенной союз входили также и поднепровские славяне, что не является каким-либо секретом.

Представлять гуннов сплошь монголоидами было бы совершенной нелепостью. Гунны — это полиэтноним, такой же, как и скифы, и татары, и др. В принципе, в настоящее время таким же полиэтнонимом можно считать и термин «русские», поскольку для жителей той же, к примеру, Америки или Западной Европы русскими будут все приехавшие из России.

Так, Прокопий Кесарийский сообщает о гуннах-эфталитах: «Эфталиты являются гуннским племенем и называются гуннами, однако они не смешиваются и не общаются с теми гуннами, о которых мы знаем, поскольку не граничат с ними и не расположены поблизости от них, но соседствуют они с персами у северных их пределов, там, где у самой окраины Персии есть город по имени Горго (Горго, Горга, Джорждан (у античных авторов — Иркания, Вркан), совр. Горган; расположен у юго-восточной части Каспийского моря. — Примеч. к тексту). Здесь из-за пограничных земель они обычно воевали друг с другом. Они не кочевники, как другие гуннские племена, но издавна живут оседло на плодоносной земле. Они никогда не вторгались в землю римлян, разве что вместе с индийским войском. Среди гуннов они одни светлокожи и не безобразны на вид. И образ жизни их не похож на скотский, как утех. Ими правит один царь, и обладают они основанным на законе государственным устройством, живя друг с другом и с соседями честно и справедливо, ничуть не хуже римлян или персов. Но богатые из них приобретают себе дружину, порой до двадцати человек, а то и больше, члены которой навсегда становятся их сотрапезниками, разделяя и все их богатства, так как в данном случае имущество у них становится общим. Когда же тот, у кого они являлись дружинниками, умирает, эти мужи по существующему у них обычаю живыми ложатся с ним в могилу» ( Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер. H. Н. Чекаловой. М.: Наука, 1993.)

Сделаем небольшое отступление. В исторической науке все время говорится о каких-то «кочевых империях». Говорится людьми с несомненными учеными заслугами и большими степенями. Но можно ли назвать их высказывания корректными?

Ну как могут быть империи «кочевыми»?! Аппарат управления любой территорией требует оседлости, это настолько очевидно, что доказывать сие представляется архисложно. Теоретически можно представить себе табор Президента РФ, разъезжающий по России на «Мерседесах», а практически — возникает вопрос: «Зачем?!!».

Возьмем для примера державу хунну. Общепризнанно, что хунны — кочевники. Однако если есть держава, т. е. государство, то должен быть и аппарат государственного управления, ежедневно занимающийся текущей организационной работой, должно быть служилое сословие, чиновники, которые не занимаются непосредственно производительной деятельностью. Их надо кормить, поить и одевать. Откуда брать средства? Кроме того, в непосредственном распоряжении главы государства должно находиться весьма значительное количество воинов, т. е. регулярное воинское соединение, которое не пасет скот, а занимается боевой подготовкой. У Чингис-хана под рукой находился постоянно отмобилизованный тумен кешиктенов в 10 тыс. человек (см. «Сокровенное сказание монголов»)» Цифра немалая. Ставка правителя должна быть строго определена, а войска расквартированы поблизости, хотя бы и в тех же юртах. Какая, в принципе, разница, юрты хорошо защищают как от холода, так и от ветра. В ставку должны ежедневно поступать фураж, продовольствие, предметы быта, вооружение и вообще множество вещей для поддержания жизнедеятельности военно-служивого люда. Для этого также должно быть задействовано большое количество ремесленников. Где следует размещать в таком случае административный центр? Конечно же, в крупном центре торговли либо в непосредственной близости от него, чтобы максимально облегчить проблему снабжения. Туда же будут поступать с подвластных территорий натуральные выплаты, а с рынка — денежные средства. Все.

Попробуйте организовать по-другому. Не получится.

Посему, когда я читаю книгу «История народа хунну» весьма уважаемого мной Льва Николаевича Гумилева, я иногда глубоко задумываюсь над некоторыми его рассуждениями о социально-экономическом устройстве хуннской «империи».

Где же находилась столица хуннского шаньюя?

Непонятно.

Далее. Куда приезжали хунны-кочевники обменивать продукцию животноводства на земледельческую и ремесленную?

Шаньюй в первую очередь должен был установить контроль над торговыми и ремесленными центрами. Л. Н. Гумилев сообщает: «Большие подати платили богатые земледельческие районы оазисов Восточного Туркестана (И. Бичурин (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. T. II. С. 170.). Оттуда же, по-видимому, хунны получали железное оружие, так как его изготовлением славились тангуты, обитавшие около озера Лобнор, в княжествах Жокянь и Лэулань (Шань-шань)» («История народа хунну». М.: ACT, 2004).

Однако упоминаний о доходах хуннов от торговли у Л. Н. Гумилева нет. А ведь именно эти доходы регулярны и. не требуют организации постоянных военных кампаний с риском для жизни. Короче говоря, «кочевые империи», как их рисуют многие историки, предстают перед читателем довольно странными организациями.

Между тем, у тех же «кочевых» моголов столица была. Называлась она Каракорум, упоминание о ней имеется во многих источниках.

Марко Поло сообщает: «Город Каракорон (Каракорум) в округе три мили, им первым овладели татары, когда вышли из своей страны».

Заметьте, первым делом татары организовали себе столицу, захватив, следует полагать, достаточно крупный торговый центр. Они его не строили сызнова, а воспользовались уже имеющимся. А положение торговых центров обусловлено географией торговых путей. Вообще для государства народ представляет собой только источник податей и рекрутов, и кочевой народ в этом смысле представляет собой известное неудобство. Поэтому, для успешного функционирования «кочевой империи», аппарату ее управления следует в первую очередь установить контроль над торговыми путями и центрами.

Какие-то рассуждения о военных набегах как источниках систематического получения средств выглядят несколько утопически. Война — это риск для жизни, и на военные мероприятия решаются в случае крайней необходимости.

Итак, где же располагалась столица «державы хуннов»? Стоит признать, что хуннское государство не представляло собой чего-то необычного, какого-то специфического «кочевого» образования. Во время правления Лао-шань-шаньюя некий евнух Юе, прибывший к нему в составе посольства из Китая, перешел на его сторону. «Юе научил шаньюевых приближенных завести книги, чтобы по числу обложить податью народ, скот и имущество» ( И. Бичурин(Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. T. I. С. 58.).

Ну и, наконец, мы получаем важнейшую информацию: «…они (хунну. — К.П.) получили то, к чему стремились: по договору 152 г. были открыты пограничные рынки для свободного обмена и, сверх того, шаньюю была отправлена в жены китайская царевна с большой данью. 152 год был кульминационным пунктом хуннского могущества» ( Л. Н. Гумилев. История народа хунну. М.: ACT, 2004).

Бог с ней, с китайской царевной, открытые рынки — вот что главное. Здесь мы отвечаем на вопрос заданный выше, — куда приезжали хунны-кочевники обменивать продукцию животноводства на земледельческую и ремесленную? С 152 года — в пограничные районы Китая.

О какой же «империи» хуннов тут можно говорить? Здесь мы элементарным образом имеем дело не с самостоятельным государством, а, фактически, с животноводческими провинциями Китая, во всем зависящими от него. Такой же животноводческой провинцией была для древней Руси Половецкая степь.

Кстати, было бы неплохо разъяснить следующую фразу из «Исторических записок» Сыма Цаня: «В настоящее время [сюннуский] шаньюйвернулся на старый путь, он думает о покое алтарей духов земли и злаков, заботится о получении выгод его народом и сблизился с нами» (Сыма Цянь. Исторические записки / Пер. Р. В. Вяткина и В. С. Таскина. Т. 2. М.: Восточная литература, 1975).

Не правда ли, странные алтари у хуннов, если принять на веру то положение, что хунны — кочевники? При чем тут, собственно, духи земли и главное, злаков? Как-то все это не соотносится с представлениями о кочевниках.

Где же находились собственно хуннские земли?

Л. Н. Гумилев на этот вопрос отвечает следующим образом: «…собственно хуннские земли в Иньшане…»(«История народа хунну». М.: ACT, 2004).

В Цяньханьшу, гл. 946 говорится: «Известно, что по северной границе до Ляо-дун лежит хребет под названием Инь-шань, простирающийся от востока к западу более чем на 1000 ли. Сии горы привольны лесом и травою, изобилуют птицею и зверем. Модэ Шаньюй, утвердившись в сих горах, заготовлял луки и стрелы и отсюда производил набеги. Это был зверинец его. Уже при Хяо Ву-ди выступили войска за границу, отразили хуннов от сих мест и прогнали их за Шо-мо на север; основали укрепленную пограничную линию и открыли по ней караулы и дороги; сбили внешнюю стену и снабдили ее гарнизонами для охранения. После сего уже увидели на границе некоторое спокойствие. От Шо-мо на север земли ровные, лесов и травы мало, но более глубокие пески. Когда хунны предпринимают произвести набеги, то мало имеют скрытных мест для убежища. От укрепленной границы на юг лежат глубокие горные долины, трудные для прохода. Пограничные старики говорят, что хунны, после потери хребта Инь-шань, не могут без слез пройти его» ( Н. Я. Бичурин [Иакинф]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л.: АН СССР, Институт этнографии им. Миклухо-Маклая, 1950).