Шрифт:
Annotation
9-е место на КОР-2017
Рыскин Александр
Рыскин Александр
Кобра-царевна
Знаете... А мне вот всегда жаль было эту маленькую змейку из мультфильма - ну, где мангуст ее родителей
Иногда думаю - вдруг она все же выжила, эта кобра-царевна?..
В тот (злополучный или же счастливый?) день он после работы опять подъехал к "Горькому дому" и встал напротив. И знал ведь, что нельзя, что это табу...
– Не хочу..., - произнес он, изо всех сил сжимая руль.
– Не хочу!
Но - увы - он хотел. А ведь сколько неприятностей ему это уже принесло! И еще принесет - он был в этом просто уверен.
Однако же долго стоять и мучиться сомнениями ему в тот день не пришлось...
Из дверей "Горького дома" на всех парах выскочила девушка с короткой стрижкой и в рваных, "по моде", джинсах. Озираясь на ходу, заметила его и, ничуть не смущаясь, запрыгнула на переднее сиденье.
– Газуй!..
– крикнула она ему в лицо.
– Э-э-э... Чего?
Она, опять же, недолго думая, выхватила откуда-то нож.
– Ходу, кому говорят!..
– Вот так, Анатолий Борисович... За-ме-ча-тель-но!
Юлия, закончив процедуру, поднесла к лицу профессора небольшое зеркало.
– Спасибо... Девочка. Ты всегда бреешь меня, как профессионал.
– Да будет вам!
– засмеялась "парикмахерша".
– А сейчас мы с вами по-зав-тра-каем!
Юлия упорхнула на кухню, а профессор, пару раз крутанув колеса своего инвалидного кресла, очутился у окна в сад.
"Что бы я без нее делал?" - подумал он.
Бывшая ученица окружила его заботой, а он порою сокрушался, что ничем не способен ей за это отплатить...
– Я так понимаю, Трембовскую вы упустили.
Двое незадачливых оперов стояли перед Шумилиным и буравили взглядами собственные ботинки. Возразить на справедливые упреки руководства было нечего.
– Да мы ждали, пока она из "Горького дома" выйдет... Ну, не хотели там ее брать. А она как к выходу ломанется!..
– промямлил один.
– ...И к частнику в тачку запрыгнула!
– подхватил другой.
– "Ломанется!"... "Запрыгнула!"... Детский сад, честное слово, ребята! С чем я к полковнику-то пойду? Вот с этими вашими... оправданиями?
– А с чего мы решили, что убийца - Трембовская?
Этот вопрос прозвучал откуда-то из-за спин оперов. В кабинет Шумилина вошла невысокая девушка с коротко стрижеными волосами и оперативной кобурой подмышкой.
– О-о, Дуня!
– вякнул один из оперов. И мгновенно узрел у себя под носом крепенький кулачок.
– Еще раз назовешь меня Дуней!.. Даша я, усёк?
– Понял... Даша, - послушно повторил опер.
– Так, все свободны, Кулакова - останься,- распорядился Шумилин.
Когда опера-неудачники покинули начальственный кабинет, девушка присела на стул и очутилась напротив начальника
отдела.– Итак, эти покемоны ее упустили...
– констатировала она.
– Как и следовало ожидать... Трембовская - дама серьезная. А что она вообще делала в этом "Горьком доме", они хоть выяснили?
– Куда там!..
– Шумилин махнул рукой.
– Спугнули они ее. Теперь на дно заляжет...
– Думаешь?
– А что ей еще остается? Не продолжит же убивать...
Кулакова встала и в нетерпении принялась расхаживать по кабинету. Из всех сотрудников отдела подобная "привилегия" была только у нее одной.
– Давай еще раз по фактам, Никита Эдуардович... У нас - три убийства: в Питере, в Москве и в Нижнем Новгороде. Жертвы - мужчины: бизнесмен, член ОПГ и владелец похоронного бюро. И во всех случаях рядом с телом были найдены карточки с изображением змеи...
– Кобры в короне, - уточнил Шумилин.
– Ну да... В московском эпизоде на уличной камере наблюдения засветилась некая фигура... Женщина, судя по всему, которая в спешке покидала дом, где проживала жертва. Но лицо разглядеть невозможно из-за капюшона на голове... Мы подняли наши архивы и наткнулись на эту самую Светлану Трембовскую, которая когда-то проходила по делу о покушении на убийство, да вдобавок была хорошо знакома с первой жертвой - питерским бизнесменом Джафаровым. Так? Или не так?
– Так, Дарья. Они с Джафаровым одно время держали в Ленобласти ночной клуб.
– Хорошо. Кроме всего прочего, Трембовская, по данным петербургского УВД, находилась в их городе как раз во время убийства Джафарова... Оперативное наблюдение за объектом ничего не дало, а при попытке задержать ее девушка скрылась.
– И что теперь?
– спросил Шумилин - так, будто это Кулакова была его начальником, а не наоборот.
– Теперь..., - Кулаковой, наконец, надоело нарезать круги по кабинету, и она вернулась на свое место.
– Теперь надо искать того частника, к которому она в машину запрыгнула...
– И чем же ты можешь мне помочь?
– насмешливо спросила она.
– Я могу... попытаться.
– Тебя как хоть зовут?
Они сидели на тесной кухне в его квартире. Вернее, он сидел, а она то вставала, то садилась, то подходила к окну и выглядывала во двор, нервно теребя пальцами занавеску.
– Терентий, - едва слышно произнес он.
– Как-как?
– казалось, она не поверила своим ушам.
– Терентий... Градусов, - повторил он.
Она усмехнулась. И как-то беззаботно пожала плечами - чисто мужской жест.
– Ну, Терентий так Терентий. А уменьшительное как? Терёша?
– Не надо... Уменьшительное, - смущаясь, попросил он.
– Не надо - так не надо. А я - Света. Просто - Света. Как ты мне помогать собрался, Терентий? Да и могу ли я тебе верить?.. Может, ты в ментовку сразу же побежишь...
– Не побегу, - пробубнил он.
– То есть - да, но...
– Чего ты там мямлишь, а, Терентий? "Побегу - не побегу..." Ты давай толком говори.
Толком... Легко сказать!
Эта девушка (которая, между прочим, всего каких-то полчаса назад тыкала в него ножом) чем-то привлекала его. И он искренне хотел ей чем-то посодействовать, взять на себя хотя бы часть ее проблем.