Кобра

– Ну и?..

– Я думаю, это кто-то со стороны. Кстати, Федерико того же мнения.

– Со стороны?

– Человек не из фармацевтических кругов. Кто-то, кого так или иначе коснулось открытие Мориа. Какой-то спец.

– Ага, и этот кто-то со стороны так вот запросто явился к Дарку посреди ночи выпить по рюмочке?

– Неизвестно, может, была использована хитроумная комбинация, чтобы войти в доверие к Дарку.

– Мы все время твердили легавому, что Дарк был человеком скорее необщительным, и это ведь правда.

– Необщительный еще не значит отшельник. Я вот, приложив определенные усилия, мог бы завести дружбу с аутистом.

– Занятно, Марко.

Дани, закурив вторую сигарету, подняла голову к сереющему небу. Марко видел колечки дыма в холодном воздухе, смешивающиеся с паром от ее дыхания. Волосы у нее такие блестящие! Он вспомнил, какой видел ее на прошлой неделе. В облегающем костюме, она занималась в саду гимнастикой. И еще раньше, в начале осени, когда она несколько раз переплыла бассейн. Наблюдая за ней, Ферензи удивительным образом расслаблялся. И готов был часами предаваться этому занятию.

Послышались шаги. Ферензи и Лепек повернули головы к двери. Вошел Федерико. В руке - ключи от «ягуара»: как обычно, напускает на себя крутой вид. Одет в темный костюм и белую рубашку без галстука. «Это он мне подражает, - подумал Ферензи, - и, надо признать, ему идет».

– А, это ты! Что, эхо и до тебя докатилось?
– спросил Жюстен у Федерико.
– Не так ли, «человек со стороны»?

«И что у него за тон!
– подумал Ферензи.
– Будто со своим лакеем разговаривает. Он даже не понимает, как это вульгарно».

– Вернемся к истокам, - отвечал Федерико, ничуть не смущаясь и вынимая из пачки сигарету.
– Венсан Мориа никогда не говорил о своем открытии в Институте Пастера.

– Поль Дарк всегда был категоричен в этом вопросе, - подтвердил Ферензи.

– Тогда кто остается?
– рассуждал Федерико.
– С одной стороны, семейство Мориа: Люси Мориа, вдова Венсана, и Антонен, брат. С другой - Патрисия Креспи. Все очень просто.

Лепек внимательно посмотрел на него. Федерико со вздохом облегчения вытянул ноги и сунул в рот незажженную сигарету. «Дешевая провокация, но я в его положении делал бы то же самое», - подумал Ферензи, сдерживая улыбку.

– Блаженный оптимизм! А вы считаете, это серьезно, вы оба?
– бросил Лепек.

– Люси Мориа теперь живет в Лионе, - не спеша проговорил Ферензи.
– Работает в центре вирусологии. Антонен Мориа влачит жалкое существование в Ла-Гаренн-Коломб.

– Она по-прежнему вдова, братишка по-прежнему умственно отсталый. И вдовы, и идиоты иногда болтают лишнее, - заметил Федерико.

– Скажи ему еще о Патрисии, Федерико.

– Патрисия Креспи оставила «Корониду» и неплохие деньги и опять занялась научными исследованиями.

– Спасибо, я в курсе.

– Это поступок человека, находящегося в депрессии, - продолжал Федерико.
– Я справился в Комиссариате по атомной энергии: она уже четыре месяца не работает из-за болезни. Люди, страдающие депрессией, тоже умеют разговаривать.

– Вот так так!

– Именно так, - отреагировал Федерико.
– Бывают такие люди, излишне чувствительные. Надо знать к ним подход, хотя иногда это непросто. Но мы здесь для того, чтобы делать деньги, - это, по крайней мере, ясно.

Высказавшись, Федерико сделал вид, что дальнейшее его не интересует. Он словно говорил: «Ты считаешь, Жюстен, что я ничего не делаю? Просто я в двадцать раз спокойнее тебя. Смотри и учись, старый дуралей». Ферензи это позабавило. Он сказал:

– Мы нанесем визит всем этим людям, Жюстен. И если они что-то знают, они быстро нам скажут.

– Начнем с семейства Мориа. Все будет как надо, - заключил Федерико, беря в руки книгу, которая у Жюстена вечно валялась на журнальном столике и в которую он, по всей видимости, никогда не заглядывал. Листая ее, он добавил: - И потом, если фараоны доберутся до Винсента Мориа, надо, сохраняя спокойствие, сказать им, что он предлагал нам свою молекулу, но она оказалась недостаточно рентабельной, чтобы заинтересовать «Корониду».

– А пока?
– нарочито кротким тоном спросил Лепек.
– Что делать, чтобы нас не уничтожили?

– Пока надо немного подождать. Я собираюсь каждого из вас снабдить оружием. Пуля в глотку - это, знаете ли, способно обезвредить самых злющих кобр.

Он продолжал листать книгу, ничуть не смущаясь пронизывающего взгляда Жюстена. Фотографии Роберта Мэпплторпа. Одни цветы. В основном лилии, крупным планом. Ему в самом деле понравились эти снимки или же он хотел еще подразнить Лепека? А может, подзадорить самого себя? Ферензи был уверен, что Федерико понятия не имел, кто такой Мэпплторп. Не знал, что он гей и специализируется скорее на изображении соблазнительных мужских тел, чем на натюрмортах. И все же! Лилии, у которых набухшие тычинки торчат, словно пышущий здоровьем пенис. Тут не надо иметь богатое воображение - это само бросается в глаза! Но возможно, ничего подобного он не заметил, а просто ему действительно понравились снимки.

Покидая виллу, Ферензи увидел, что Дани поджидает его на улице. Он предложил Федерико садиться в машину, а сам направился к жене Жюстена.

– Come va, bellissima? [Как поживаешь, красавица? (ит.)]

– Мне не терпится заполучить мужчину в свою постель. Когда мы увидимся, Марко?

– При первой же возможности. В любом случае Жюстен теперь озабочен совсем другим.

– Я это заметила. Сегодня утром, как раз перед кайфом, он как-то странно высказывался по поводу Поля.

– А что он сказал?

– Я, говорит, сейчас увижу Поля, он теперь с Мориа, они встретились, я побеседую с ними и узнаю… Или что-то в этом роде.

– Он еще более ненормальный, чем я думал. Ты не должна бездельничать дни напролет, моя красавица.

Она пожала плечами, всем своим видом показывая, что ей на все наплевать.

– А ты?

– Что - я?

– Ты тоже чем-то озабочен?