Кочевники неба
Шрифт:
С Королём Небес ни разу таких стычек не случалось: как относительно молодой крушт, он обладал отменной реакцией и успевал каждый раз сам, без помощи своих защитников, спастись. В минуту опасности крушт развивает скорость до сорока миль в час и взмывает на двести футов вверх. Хотя после каждого такого полёта жаждавшему подвигов и приключений Варэку было немного горестно, что Король Небес – не старый крушт с притупившимися рефлексами. Уж как ему хотелось испытать себя в схватке! Правда, слишком старый крушт – тоже не добыча, ибо разрастается до огромных размеров. Попробуй, например, даже
Кроме злодеев, мечтающих о хитине, круштанам угрожали и суеверия, заставляющие видеть опасность во всём странном и непонятном. Нельзя было не заметить, как после появления крушта, уничтожающего вредителей, рыхлящего землю лучше всякой бороны и щедро посыпающего её удобрениями, урожай идёт вверх, но всё равно крестьяне недолюбливали круштанов, считали их колдунами.
Но Варэк предпочитал быть оптимистом.
– Земля не распахана, значит, крестьян поблизости нет. А разбойники, если и есть, то их цель – крушт, а не круштаны.
Но уже через несколько миль нижний мир подтвердил им свою дурную репутацию: они наткнулись на труп Сына Антилопы. И убил его не зверь, а человек – клыками невозможно так ровно вспороть горло.
Глава 4
Я тоже боец
– Раз сам Сын Антилопы не выстоял в схватке, то малыша Малле тем более нет в живых. Вернёмся скорее.
– Не спеши, Лилле. Дай мне во всём разобраться.
Услышав дальнейшие рассуждения Непоседы, многим, кто считал его тупым силачом и несдержанным драчуном, стало бы стыдно.
Непоседа легко определил, что враг был один, иначе бы следов схватки было больше. И бояться его им не стоит, потому что он отменный трус.
– С чего ты так решил?
– С того, что он привык бить исподтишка. Такие раны… их не получают в равной схватке. Так убивают спящих. Или… не ожидающих нападения.
Лилле с тоской посмотрел назад, туда, где ещё виднелся его крушт.
– Мы не мстители.
– Нет, Лилле, будь это кто другой… но за Сына Антилопы я обязан поквитаться.
– Почему? Ты же совсем не чувствуешь себя частью крушта. Все круштаны, кроме меня, для тебя чужие люди.
– Прости, дружище, но тебе не понять. Сын Антилопы не только единственная связь крушта с нижним миром, но и, по традиции, его первый боец. Помнишь, многие думали, что я встану ему на замену? Если сейчас отпустим одну мерзкую крысу, скольких ещё славных воинов она погубит подлыми ударами?
– Но как ты думаешь найти убийцу в этой голой степи?
– Трава примята.
– Это я и без тебя заметил. Но посмотри – там, дальше, она уже успела выпрямиться!
– Кто из нас раньше на год отправляется в Миртару? Чем ты слушал учителей?
И Варэк объяснил Лилле, как передвигается человек вне ориентиров, на незнакомой местности. Что каждый его шаг всегда короче предыдущего, поэтому он начинает кружить, вместо того, чтобы идти прямо. Примерно поняв, какой будет круг, можно пойти наперерез.
– А с чего ты решил, что убийца плохо знает местность?
– С того, что он не побежал к Блестящему Озеру, а рванул
туда, где скоро помрёт от жажды.– Ничего не понимаю. Тогда как он здесь оказался, каким ветром его сюда занесло?
– Хотелось бы мне и самому знать.
Держа наготове луки, друзья двинулись наперерез убийце. Несколько раз Варэк предлагал Лилле вернуться, заверял, что справится один, но Лилле лишь упрямо сжимал губы.
– Зачем тебе это? – сделал Непоседа последнюю попытку, почувствовав, что встреча с убийцей совсем близка. – Ты же не боец! И нам обоим прекрасно это известно.
– Не боец – слабо сказано! – наконец заговорил Молчун. – Но я не хочу рисковать единственным человеком, с которым можно не стесняться быть робким и несмелым, не казаться лучше, чем ты есть. Поэтому пусть мои стрелы прикрывают тебя. На всякий случай. Ты, конечно, очень силён и ловок, спору нет. Но сам же признал, что убийца – редкостный подлец. А от подлецов всего можно ждать.
Если в силе и ловкости Непоседа уверенно обходил Лилле, то в плане органов чувств мальчик-созерцатель дал бы ему сто очков форы. Именно его уши первыми разобрали подозрительные шорохи, его глаза увидели шевеление в траве.
Лилле вцепился в плечо товарища, уберегая его от засады, и показал пальцем туда, где, по его мнению, затаился враг.
В отместку за подлое убийство мальчики имели полное право пустить без предупреждения стрелы. Но Варэк в последний момент передумал. Покойный Сын Антилопы не одобрил бы подобного поступка.
– Кто бы ты ни был, ты уже на прицеле! Мы знаем, что ты здесь! Бросай оружие и выходи с поднятыми руками!
От волнения Варэк выпалил все фразы на круштанском, которого таинственный убийца не мог знать. И, тем не менее, был услышан.
Трава зашуршала, и показался прятавшийся в ней человек. Оба юноши вскрикнули, когда увидели, что это была женщина. Причём очень хорошо им знакомая. Обеими руками она прижимала к груди двухгодовалого ребёнка, видимо, очень испуганного, раз он даже не плакал.
– Рами! Так ты уже знала, что Малле пропал, и отправилась его искать сама, никому ничего не сказав? Глупо, здесь полно опасностей! Где-то рядом бродит убийца!
Варэк бросился к соплеменнице, чтобы поскорей увести её из опасного места, но Лилле встал у него на пути.
– Так же нелепо погиб и Сын Антилопы.
– Не понимаю тебя, Лилле!
– Её нож в крови.
Женщина, положив ребёнка в траву, выхватила из-за пояса окровавленный нож и воскликнула:
– Я предупреждала его! Говорила: «Оставь мне сына!». Он сам виноват! Не поверил, что я на это способна!
Ошарашенные подростки не знали, что предпринять. А из Рами лился и лился поток слов. Она рассказывала, как жалеет о своём выборе стать круштанкой, как проклинает день, когда в поиске романтики впервые ступила на панцирь крушта. Как она ненавидит непрекращающуюся качку, как её тошнит от ежедневно меняющихся пейзажей. Как тосковала все эти годы по нормальному миру и нормальным людям. Как презирала каждого человека на круште, за исключением буквально нескольких, за их глупые обычаи и странные законы, за слепую и ничем не обоснованную веру в то, что воля крушта – воля Судьбы.