Код да Винчи 10+

– Из-за «Витрувианского человека»?

– Да. И букв P.S.

– Постскриптум?

Она покачала головой.

– П. С. – мои инициалы.

– Но вас зовут Софи Невё.

Она отвернулась.

– Это мое прозвище. Когда я жила с ним, он звал меня П. С. – Она покраснела. – Аббревиатура от Принцессы Софи. Понимаю, звучит глупо. Но это было давно, когда я была еще маленькой.

– Вы знали его, когда были маленькой девочкой?

– Очень даже хорошо. – Ее глаза потеплели. – Жак Соньер был моим дедом.

Глава 13

Время настало.

Вылезая из черного «ауди», Сайлас чувствовал себя сильным; ночной бриз развевал его свободную сутану. В воздухе ощущались ветры перемен.

– Hago la obra de Dios, – шептал он, направляясь ко входу в храм. Я творю работу Господню… Он поднял мертвенно-бледную руку и трижды постучал в дверь.

Через несколько секунд засовы огромных деревянных створок пришли в движение, и на пороге церкви его приветствовала сестра Сандрин.

Она оказалась миниатюрной женщиной с тихим, спокойным взглядом, и Сайлас сразу понял, что ему ничего не будет стоить с ней справиться. Но он поклялся не применять силы без крайней необходимости. Она слуга Божья, и не ее вина, что братство выбрало эту церковь, чтобы спрятать краеугольный камень. Ее не нужно наказывать за грехи других.

– Вы американец? – спросила сестра Сандрин.

Она вела его через огромный неф, где было тихо, как в могиле; единственным намеком на жизнь служил сохранившийся после вечерней службы запах ладана.

– По рождению я француз, – ответил Сайлас. – Духовную жизнь обрел в Испании, а сейчас учусь в Соединенных Штатах.

Монахиня кивнула.

– И никогда не видели Сен-Сюльпис?

– Понимаю, что это само по себе почти грех.

– Днем церковь красивее.

– Не сомневаюсь. Но тем не менее благодарен, что вы разрешили осмотреть ее ночью.

– По просьбе аббата. У вас, судя по всему, очень влиятельные друзья.

Ты не представляешь, какие влиятельные, подумал Сайлас.

Следуя за монахиней по главному проходу, он удивлялся строгому аскетизму храма. Внутри было голо и пусто: своей простотой Сен-Сюльпис напоминала суровые церкви Испании. Стоя под парящим в высоте ребристым сводом, Сайлас представил, что находится в корпусе огромного перевернутого корабля.

Уместный образ, улыбнулся он. Корабль братства вот-вот опрокинется и утонет. Ему не терпелось приступить к делу, он ждал, когда сестра Сандрин оставит его одного.

– Мне неудобно, сестра, что вас разбудили из-за меня.

– Ничего страшного. Ведь вы в Париже проездом. Откуда хотите начать экскурсию?

Сайлас прищурился на алтарь.

– В экскурсии нет необходимости. Я сам осмотрю церковь.

– Мне нетрудно. Я вам все расскажу.

Сайлас остановился. Они дошли до первого ряда скамей, алтарь был от них всего в пятнадцати ярдах. Он повернулся к монахине всем своим массивным телом и почувствовал, как та сжалась, взглянув в его красные глаза.

– Боюсь показаться грубым, сестра, но не в моих правилах являться в дом Господень только на экскурсию. Прежде чем осмотреться, я хочу побыть наедине и помолиться. – Он положил на плечо монахини мягкую, но тяжелую руку и пригвоздил ее взглядом. – Радость молитвы ни с кем не делят.

– Как вам угодно. – Сестре Сандрин стало явно не по себе.

Сайлас убрал руку с ее плеча.

– Спите спокойно, сестра. Да пребудет с вами Господь.

– И с вами тоже.

Когда монахиня направилась к лестнице, он преклонил колени и почувствовал, как в ногу впился острый шип.

Боже, тебе посвящаю труд сегодняшнего дня…

Глава 14

Софи размышляла, сколько времени потребуется Фашу, чтобы выяснить, что Лувр она не покидала. Видя, насколько ошеломлен Лэнгдон, она стала сомневаться, правильно ли поступила, загнав его в угол.

Но что еще ей оставалось делать?

Было время, когда дед представлял для нее целый мир, и сегодня Софи удивилась, что почти не грустит по нему. Жак Соньер стал для нее чужим. Их отношения мгновенно рассыпались одним мартовским вечером, когда ей было двадцать два года.

Это случилось десять лет назад.

Она случайно подсмотрела, как дед занимался тем, что ей не полагалось видеть.

Если бы я не видела это своими собственными глазами…

Софи была настолько потрясена, что даже не стала выслушивать его жалкие объяснения. Она быстро собрала вещи, взяла сбережения и переехала в маленькую квартирку, которую снимала с приятельницами. Деду велела никогда ей не звонить. За прошедшие годы он послал ей множество открыток и писем, умоляя о встрече, – она накопила горы нераспечатанных конвертов, – но, к его чести, выполнил ее просьбу и ни разу не набрал номер ее телефона.

До сегодняшнего дня.

– Софи? – Голос деда на автоответчике звучал на удивление по-стариковски. – Я очень долго следовал твоим желаниям, и этот звонок дался мне нелегко. Но я должен с тобой поговорить. Случилось нечто ужасное.

Стоя на кухне парижской квартиры, Софи поежилась, как от озноба, после стольких лет услышав голос деда. На нее нахлынул поток воспоминаний.

– Софи, пожалуйста, выслушай меня. – Он говорил по-английски, как в ту пору, когда она была девочкой. Совершенствуйся во французском в школе. Практикуйся в английском дома. – Ты не можешь злиться бесконечно. Неужели еще не поняла? – Он помолчал. – Нам необходимо немедленно поговорить. Уступи хотя бы одному желанию своего деда. Позвони мне в Лувр. Немедленно. У меня ощущение, что мы с тобой в большой опасности.

Софи уставилась на автоответчик. В опасности? О чем это он?

– Принцесса… – Голос деда дрогнул, но Софи не могла сказать, какие его обуревают чувства. – Знаю, я скрывал от тебя правду, и это стоило мне твоей любви. Но теперь речь идет о твоей безопасности. Ты должна узнать правду. Пожалуйста. Я расскажу, что случилось с твоими родными.

Софи вдруг услышала, как гулко забилось ее сердце. С моими родными? Ее родители погибли, когда ей было четыре года. Их машина сорвалась с моста в бурную реку, оборвав не только их жизни, но также жизни ее бабушки и младшего брата, которые ехали с ними. В одно мгновение от ее семьи никого не осталось. В подтверждение этого у нее хранились газетные вырезки.