Код Гагарина

– А зачем пиво принес?

– Сейчас узнаешь… Тащи кружки, есть повод веселиться!

– Ну… У нас как бы гости, – несколько смущенно сказала Таня.

– Экая беда! Кружек на всех хватит!.. А кто, кстати?

– Эльвира. С нашей работы новая сотрудница… Помнишь, я тебе рассказывала?

Если честно, я не помнил ни единого случая, чтобы Таня мне хоть что-то рассказывала про какую-нибудь Эльвиру с их работы. Хотя, справедливости ради, бывало (и не раз), что я просто пропускал мимо ушей малоинтересную для меня информацию, получаемую от Татьяны – в основном как раз касающуюся ее сотрудниц: кто от кого ушел, кто с кем сошелся, у кого муж сволочь, ну и так далее.

Поэтому я пробурчал что-то похожее на согласие, и полез в сервант за пивными кружками.

– Не надо, наверное, – неуверенно произнесла Таня.

– Она не пьет пиво? – спросил я.

– Нет.

Я убрал одну кружку обратно.

– Убирай вообще.

Так, это уже интересно. Таня, конечно, пьет гораздо меньше меня, а я ведь сам далеко не алкоголик, что бы там ни говорил мой бывший тесть. К тому же еще не было случая, если я по какому-нибудь случаю приносил баклажку пива, бутылку вина или фляжку коньяку, а моя гражданская жена вдруг отказалась бы составить мне компанию, хотя бы и символически. Исключения происходили два-три раза, но это когда мы находились в состоянии суровой ссоры и не разговаривали, а сейчас-то что творится? И что это за Эльвира такая?

При всех своих достоинствах имелся у Тани один очень большой недостаток: она была излишне подвержена влиянию со стороны приятельниц. И ладно бы дело касалось шопинга или кулинарных изысков – так нет! Почему-то она как магнитом притягивала каких-то сумасшедших бабенок, исключительно незамужних и свихнувшихся то на фэншуе, то на спиритизме, то на стране Лемурии. А то и на радикальном феминизме – это вообще сушите весла. До нашего знакомства ее даже разок соблазнили (Таня сама как-то призналась), да и после знакомства мне самому однажды пришлось чуть ли не с лестницы спускать излишне навязчивую подружку-мужененавистницу. То есть, не могу сказать, что я пребывал в восторге от Таниных новых приятельниц.

Тем не менее, от знакомства все равно теперь не отвертеться. Похоже, Эльвира надеялась – они посидят с Татьяной вдвоем, а тут нА тебе – мужик притащился, да еще с пивом, тогда как женщины решили культурно ударить всего лишь по бисквитам с чаем.

Новоиспеченная Танина приятельница действительно не пила и не курила. Вообще. Кстати, она оказалась очень красивой, будучи внешне почти полной противоположностью Тане. Чтобы представить Таню, посмотрите фильм с Линой Ромэй в ее лучшие годы – невысокой симпатичной блондинкой среднего роста с мягкими формами. В отличие от нее Эльвира была сравнительно высокой, с точеной фигурой (насколько это можно было предположить, учитывая ее сравнительно чопорную манеру одеваться), с правильными чертами лица и аккуратно подстриженными в каре почти черными тяжелыми волосами. Глаза карие, нос небольшой, губы, едва тронутые помадой, пожалуй, тонковаты. Никаких колец и браслетов (только часы), простейшие серьги, а на шее тонкая цепь с небольшим крестиком.

Поначалу меня немного раздражала артикуляция Эльвиры – ну, знаете, еще совсем недавно у некоторых девушек и метросексуальных юношей был такой «тренд» – имитировать иностранный акцент путем растягивания гласных и глотания окончаний слов. Но, несмотря на то, что мы беседовали совсем недолго, я вскоре сумел убедиться, что девушка остроумна, неглупа и начитана, да и вообще, хорошо понимает, что вокруг происходит. Тут, кстати, и Таня начала проявлять некоторое беспокойство: а не слишком ли много я начал уделять внимания ее новой знакомой, да еще молодой, умной и красивой одновременно?

Поэтому я подумал и, убедив самого себя в том, что у меня нет криминального интереса к Эльвире, ретировался на балкон, причем с пивом и сигаретами, где принялся отравлять свой организм в одиночестве. Мне, конечно, не терпелось рассказать Тане о том, как я лихо провернул сегодня сделку, сам того не ожидая, но мне не хотелось делать этого при посторонних. Пусть даже молодых, умных и красивых.

* * *

… «Брат Ричард», который носил хрестоматийную фамилию Бэрримор, остался доволен осмотром. Да, конечно, определенное запустение участка есть, но это не беда – прихожане приведут сад в порядок. Да, не очень хорошо, что в доме облупилась краска и отстали обои – но прихожане будут счастливы сделать мелкий ремонт самостоятельно. Печь выполнена в форме камина – просто превосходно! Баня, конечно, в таком виде не очень удобна, но прихожанам она не пригодится, да это не такое уж тяжелое испытание среди тех, что дарует нам Господь… А вот летняя кухня с прилегающим сараем выполнена весьма удачно – прихожане доведут ее до ума и в теплое время тут будет организована трапезная.

«Брат Дэвид» по фамилии Старлинг скептически отнесся к покосившейся уборной, но заявил, что для прихожан она сгодится, а миссионерам придется заказать для себя биотуалет. После краткого религиозного диспута на тему «является ли наличие вонючего деревянного сортира божьим испытанием», миссионеры пришли к выводу, что вряд ли Господь станет настолько изощряться в мелочах, и потому заказ биотуалета стал делом практически решенным.

Но только, разумеется, после того, как будет решенным делом аренда этого дома и участка под нужды миссии Всемирной евангельской церкви Нового Завета.

Как известно из классики, согласие – это результат полного непротивления сторон. Конечно, принимая во внимание состояние построек и необъяснимое отсутствие трубопроводных коммуникаций, о четырех тысячах долларах в месяц речи и быть не может. Может быть, мистера Маскаева устроит сумма в семьсот долларов?

Вообще-то «мистера Маскаева» вполне устроила бы сумма в семьсот долларов. И даже вдвое меньшая. Ясно было, что американцы хоть чуть-чуть и разбираются в ценах на загородную недвижимость, но понять до конца, что такое «дача» в советских традициях, они просто не в состоянии. Убедившись в том, что им еще никто не пытался объяснить сущность дачной жизни, «мистер Маскаев» рискнул поднять цену до тысячи. Миссионеры вежливо засмеялись, и торг закончился на восьмистах долларах в месяц, исключая текущие расходы.

По-моему, от подобного предложения отказался бы только полный идиот. Я, правда, закинул удочку насчет продажи, но американцев это не заинтересовало. Может быть, когда-нибудь потом… Набравшись еще наглости, я потребовал плату за три месяца вперед. Миссионерам это не понравилось абсолютно, но на два месяца они все же согласились. Я сразу же прикинул стоимость «Жигулей», и убедился, что если вложить еще немного, то грузовик, можно сказать, у меня в кармане. И при этом – что особенно приятно – дача останется у нас и будет еще приносить стабильный доход, по крайней мере, в течение года. И даже в зимние месяцы. Хотя я плохо представлял, как будут справляться американцы в тридцатиградусные морозы, и даже осторожно поинтересовался, знают ли они там у себя в Штатах про то, что такое настоящая зима? Ричард Бэрримор усмехнулся: он родился и вырос в канадском Доусоне, на том самом Юконе, а в тех краях стужа позлее будет, чем в Западной Сибири. Дэвид Старлинг, всю жизнь проживший в Бруклине, что в Нью-Йорке, только вздохнул.

…Примерно через час у меня закончилось пиво, а женщины к тому времени наелись пирожных. Эльвира тепло попрощалась с Татьяной, а вот со мной – как-то уж очень сдержанно. Я не преминул это отметить про себя, а потом все же не удержался и спросил: а не имеет ли подружка склонности к феминизму? Хотя имел в виду совсем иное слово. Татьяна все поняла и хохотнула:

– Ни в малейшей степени. У нее муж есть, я видела, как он за ней после работы несколько раз приезжал.

– Понятно… Парень-то серьезный?

– Я его только издалека видела. Откуда я знаю? Машина простая, какая-то небольшая японка, вроде как нас была. Правда, Эльвира тоже иногда ездит на новом «шевроле», так что они вроде бы не бедствуют.

– Судя по всему, я ей не особо понравился…

– Еще бы! У них, знаешь, спиртное и особенно табак очень даже не в почете. Кстати, тебе бы тоже не мешало завязывать…

– Ну, начинается!

– Ничего не «начинается»! Ты же сколько раз говорил, что без повода и сам не видишь необходимости…