Код идеальной магии

— Ты ничего от меня не получишь, придурок! — процедил я. — Ты только о деньгах думаешь, а не о благе остальных.

— Зачем мне остальные, когда у меня есть только я, — со смехом ответил Воронов. — Деньги правят миром, Тим. Миром! И ты не встанешь у меня на пути. Смотри, что у меня тут есть?

Бронированная рука опустилась на стекло, и я, наконец, увидел, что в ней зажато. Пропуск. С трогательным фиолетовым бантом, который я полгода назад подарил Вере.

— Сволочь! — рявкнул я, сжимая кулаки.

— Внимание, дестабилизация системы, — зазвенела Алекса на одной ноте.

Я дернул шлейф, подхватил биту и поднялся.

— Что хочешь меня убить своей зубочисткой?! — расхохотался Воронов. — Хотя давай, у меня как раз в зубах застрял какой-то рыжий волос. Ха!

Его слова обрушились на меня, как ледяная вода из ведра. Пальцы лишь крепче сжали биту.

— Алекса. Протокол Ноль.

— Вы уверены? Не думаю, что это целесообразно. Может пострадать чип.

— Запускай, — прошипел я, не отрываясь смотря на пропуск.

— Активация протокола Ноль. Запускаю, — она на секунду замолчала и добавила. — Надеюсь, вы понимаете, что делаете.

— Прекрасно понимаю, — ответил я, видя, как Воронов жестом фокусника прикладывал пропуск к двери, и та, пискнув, мигнула зеленым.

Бывший друг спокойно зашел в кабинет, огляделся и присвистнул.

— Хороши хоромы, Тим. Неплохо устроился.

— Ты ничего не получишь, — твердо сказал я.

Нулевому протоколу нужно совсем немного времени для загрузки. А потом он разнесет вдребезги систему в броне Воронова. Зря, что ли, я этот код писал?

— Я убью тебя, Леша, — выплюнул я и демонстративно положил биту на стол. — Убью голыми руками.

— Ой, боюсь-боюсь, — начал он, как вдруг понял, что не может пошевелить своей здоровенной металлической ногой. — Какого хрена?

— Дестабилизация программного обеспечения, — теперь уже я улыбался.

В душе царило абсолютное спокойствие. Холодное, как в открытом космосе.

— Вот ты ж… — ругался Воронов, пытаясь выбраться из металлического плена. — Я тебя сейчас сам на куски порубаю.

— А смысл? Все данные вот здесь. И я нужен тебе живой, — я прикоснулся к затылку, куда был вживлен чип.

— Ты бы не стал.

— О нет. Стал. Из нас двоих я гений, а ты придурок.

— Я вырву чип из твоей башки, — он уже стоял передо мной в каком-то драном комбезе.

— Выглядишь паршиво, — усмехнулся я, а мысленно добавил: — «Алекса, силовая атака!»

Не дав Воронову ответить, я бросился на него, метя кулаком в челюсть.

Раздался смачный хруст, и сразу же во все стороны брызнула кровь. О, как я долго об этом мечтал!

Я бил бывшего друга со всей яростью, на которую был способен. За себя, за Веру, за все годы работы, которую он сейчас испортил.

— Внимание! Перегрузка! — голос помощника резанул по вискам.

Но я не останавливался, выжимая из своего тела все силы до последней капли.

— Хочешь чип? А хрен тебе! — ударив его в грудь, крикнул я. — Не получишь!

— Внимание! Температура устройства близка к критической! Стабилизирую! — Алекса всеми силами пыталась сохранить мне жизнь.

Воронов оказался никудышным бойцом. Он уже с трудом стоял, но все еще пытался оказывать сопротивление. Одно хорошо — в голову он не бил, боялся испортить чип.

— Все! Тим! Я сдаюсь! — шепеляво сказал он, влетев в стойку с оборудованием. — Ты победил.

У него не хватало одного зуба.

— Я ухожу, — он примирительно поднял руки. — Только вот дай я тебе верну пропуск.

Упоминание о нем вызвало новую волну гнева. Я налетел на Воронова и замахнулся, вкладывая в удар остатки силы. И едва мой кулак соприкоснулся с Вороновым, я ощутил резкую боль в шее.

Машинально отступив, я поднес руку, и пальцы нащупали рукоять кинжала.

— Сволочь, — слетело с моих губ.

— Внимание! Обнаружены повреждения! — голос Алексы звучал как-то странно, как из испорченного телефона. — Требуется немедленная проверка!

Сам не понимая зачем, я вытащил кинжал из шеи и посмотрел на Воронова.

— Ты умрешь, — сказал я.

Тот засмеялся, но не отступил. Это и стало его ошибкой.

Лезвие вошло ему в живот, прошив драный комбез.

— Мразь! — выдохнул Воронов и обхватил меня руками за шею, пытаясь добраться до чипа. — Он мой!

— Нет.

Перед глазами стремительно темнело, звуки доносились, как сквозь вату.

«Нужно держаться! Ради Веры!» — думал я, глядя, как падает Воронов.

Он так и не отпустил меня, упал, но продолжал слабо сжимать пальцами мою штанину.

— Внимание! Критический перегрев! — Алекса продолжала говорить, несмотря на то, что я почти умер.

По шее и спине текло что-то горячее. Кровь?

— Протокол «Последний шанс». Пароль «Вера», — выдохнул я.

— Загружаю, — безжизненно отозвался помощник.

Чип в голове начал стремительно нагреваться. Я хотел дотронуться до него, но в тот же момент провалился в темноту, которая напоследок сверкнула яркой вспышкой.

* * *

Холод. Мерзкий, пронизывающий до костей холод.

«Я жив? В больнице?» — мысли вяло перекатывались в голове. — «Алекса? Ты здесь?»

Тишина.

С трудом открыв глаза, я огляделся. Серые стены из грубо отесанного камня, колючая солома и противный запах сырости. А еще крошечное окно под самым потолком. С решеткой.

«А где дверь?»

Движение головы вызвали дурноту. Тело ломило от холода и неудобной позы. Виски простреливало болью.

«Мне это кажется? Галлюцинации на столе хирурга?»

Я машинально потрогал стену, пытаясь понять, происходит ли это все на самом деле. Затем выдернул пару соломин и сломал их.

«Не кажется.»

— Алекса! — вслух сказал я и прислушался, затаив дыхание.

Тишина.

Выругавшись, я поднялся и выглянул в окно. То, что я увидел, заставило меня протереть глаза: низкие здания, мостовая из брусчатки, люди, одетые в непривычную глазу одежду.

— Нет, мне все это мерещится, — обалдело сказал я.

Мой взгляд упал на собственную рубаху. Рубаху?! Где мой рабочий халат?!