Код Малевича
Шрифт:
— Вы уверены?
— Абсолютно, молодой человек!
Мельник вспомнил слова Жеглова — быть понаглее, и перешел к более резкой форме общения. Он поставил одну ногу на стол, скинув бумаги на пол, уперся рукой в колено и сдвинул брови.
— Чего ты мне втираешь, упырь?! Она должна была сниматься у тебя в передаче, за ней машину прислали и больше ее никто не видел.
У Махлахова глаза полезли на лоб. Он стал озираться, ища чьей-нибудь поддержки, но все сотрудники Первейшего канала занимались своими делами, не обращая на него никакого внимания.
— Я не понимаю вас! — заскулил он и вскинул
— Еще скажи, упырь, что ты не ведешь передачу «Ну и пусть говорят, нам-то что»! — сквозь зубы выдавил Мельник, сжимая кулаки. — Я тебе эту корку в задницу затолкаю!
— Не влезет, я пробовал, а передачу я действительно не веду! — сорвался в писк старик и вжал голову в плечи. — Это другой Махлахов! Вон тот, в костюме накаченного мужика.
— Вас тут несколько?! — удивился Григорий и посмотрел в сторону, куда тыкал пальцем обладатель арбузного шлема. — Он тоже идиот?!
Между камерами бегал мужчина с трехдневной небритостью на лице и размахивал карточками, зажатыми в руках, и орал, как ошпаренный.
— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер! Где мой йогурт, где мой йогурт, где мой йогурт?
Мельник тяжело вздохнул, принял из рук подошедшего констебля пластиковый стаканчик с дымящимся растворимым кофе и одноразовую тарелку с бутербродами с красной икрой.
«Однако их здесь недурно кормят! — подумал он и направился в сторону Махлахова помоложе».
Аверин крутил головой в разные стороны, пялясь на красоток в купальниках, временами щурясь от света ламп и прожекторов. На креслах, стоящих вдоль стен и образующих амфитеатр, уже собиралась массовка, участвующая в съемках передачи за пятьдесят империалов в час. На огромном плазменном экране высветилась ее тема:
«Я хочу тройню от Государя».
Мельник, как корова языком, слизал с тарелки закуску, проглотил, не пережевывая, и поспешил к орущему ведущему, который бегал по студии в костюме атлета бодибилдинга, видимо одолженным у солиста «Кофе в одну харю».
— Прошу прощения, что отвлекаю: я сотрудник Имперского сыска. У меня к вам несколько вопросов, — представился Григорий.
— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер! — затараторил тот. — Только быстро, только быстро, только быстро! Скоро съемка, скоро съемка, скоро съемка!
Мельник перебросил куртку на другую руку и посторонился, пропуская девушку с огромными, явно силиконовыми грудями.
— У вас вчера была назначена встреча с Анфисой Пеховой, так?
— Все верно, все верно, все верно!
— Вы посылали за ней машину? — Григорий сделал глоток кофе.
— Посылали, посылали, посылали.
— Но она не приехала, так?
— Сука, сука, сука! — возмутился Махлахов, и Мельник понял, что ведущий так выразил свое недовольство за срыв съемок.
Констебль усердно орудовал ручкой, не забывая смотреть по сторонам. Зал заполнился зрителями, операторы заняли свои места за камерами. Полуобнаженные красотки разбежались. Махлахов сделал рукой «пока-пока», развернулся и молча ушел, оставив Мельника недоумевать.
«А это как?! Я же еще не закончил! Писец тут порядки!».
— Макс, — обратился
лейтенант к помощнику. — Делай что хочешь, но найди мне «мерин», который приезжал за Пеховой, и отследи его маршрут. Понятно?Тот кивнул. В этот момент кто-то крикнул «Мотор!», и съемка очередного выпуска «Ну и пусть говорят, нам-то что!» началась. На середину площадки выскочил Махлахов, натянувший белую майку, и поприветствовал зрителей.
— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер!..
Мельник только покачал головой. Неужели кто-то смотрит это бред? А ведь находятся люди, которые этот бред придумывают, ночами не спят!
— Босс, куда теперь едем? — спросил Аверин, оттягивая ворот форменного френча.
Григорий допил кофе, трехочковым броском в урну избавился от стаканчика и накинул джинсовку.
— В управление, в управление, в управление. Тьфу ты, мать твою…
«Вот жизнь стала! Раньше вездесущие старушки видели и знали все, что происходит в радиусе квартала от их дома. Сейчас бы не бегал, как угорелый, в сотнях километрах от родного города. Давно бы какая-нибудь бдительная бабушка увидела, записала в блокнотик и доложила куда следует. И объявление по телеку не дашь, тут же паника поднимется и преступник, чего доброго, грохнет похищенную. Твою мать! Что же он молчит? Даже выкуп не требует. Дела…».
.
День третий: «Жертва нумбер цвай»
.
.
Телефонный рингтон разбил звенящую тишину гримерки, заставив молодую особу оторваться от созерцания себя любимой. Она очень гордилась своими формами. Прикусив губу, Марья напоследок еще раз покрутила кончиками пальцев соски и отошла от зеркала. Огромные груди плавно качнулись в сторону, и хозяйку молочных желез занесло влево. Она едва не упала, но успела ухватиться руками за стол, стоящий посреди помещения, уронив на пол четыре вазы, две корзины с цветами и фикус — знаки внимания надоевших поклонников, которые приходят с детьми на ее спектакли.
«Айфон» последней модели продолжал заливаться, исторгая из динамика «Аве Сюзерен», и медленно полз по столешнице, прочь от своей хозяйки. Та восстановила равновесие, погрозила бюсту пальцем и, отбросив ладонью назад свои темные волосы, поймала «трубку» и поднесла ее к уху.
— Госпожа Герринг слушает, интим не предлагать!
— Даже и в мыслях не было! — ответил аппарат мужским баритоном. — Я по-другому вопросу. Я директор крупного финансового фонда «Хренвамвсем». Мы решили устроить небольшой корпоратив человек на сто. Есть сценарий, и я хотел, чтобы вы стали нашей ведущей.
Марья опустилась на стул и втянула носом аромат цветов, валяющихся на полу.
— Я согласна, но мои услуги недешевы. За час я беру пятьдесят тысяч империалов, интим не предлагать.
— Вы уже говорили, — напомнила «трубка». — Мы согласны оплатить два часа работы.
— В каком костюме вы хотите меня видеть? — спросила восходящая звезда конферанса, разглядывая себя в зеркала, что покрывали все стены ее гримерки. — Стюардесса? Медсестра? Клоун? Дьяволица?
— Костюм Евы, если можно, — прошуршал динамик.