Код от чужой жизни

Лицо Глеба тут же стало неприязненным и слегка брезгливым.

– Это еще зачем? – сухо спросил он.

Детина улыбнулся еще шире и сказал извиняющимся голосом:

– Скучно бухать одному. Жратва здесь голимая – макароны да рис. У официантов морды кирпичом, в зале почти пусто. А вы вроде похожи на нормальных людей. Вот я и подумал: познакомимся, посидим. Я только что с вахты, работаю в Югре на буровой. Так что бухло и закуски за мой счет. А? Вы как?

Глеб поморщился.

– Мы никак, – грубо сказал он. – Слушай, вахтовик, иди-ка ты своей дорогой.

Улыбка медленно сползла с широких губ верзилы. Он сдвинул брови и сухо уточнил у Глеба:

– Грубишь?

Лицо его слегка побагровело, а веки прищурились. Рита много раз видела подобное выражение на лицах дружков своего мужа и знала, что последует дальше. Спасая ситуацию, она слегка тронула верзилу за руку и сказала:

– Простите моего приятеля. Он сегодня не в духе. У него… на работе большие проблемы.

Кровь отлила от лица верзилы-бурильщика.

– А, ну тогда не буду доставать, – примирительно сказал он. – Извиняйте, ежель что не так.

Работяга вздохнул, повернулся и зашагал к своему столику.

– Дебил, – тихо, с отвращением проговорил Глеб. – Чмо провинциальное.

Рита посмотрела на Глеба долгим взглядом и вдруг спросила:

– А правда, почему бы вам с ним не выпить и не поговорить?

– Мне? – удивленно приподнял брови Глеб. – Зачем?

– А вдруг у него радость. Например, сын родился. Поддержали бы человека, разделили бы с ним радость. А может, нашли бы себе нового друга. Может быть, он очень хороший и интересный человек.

– Кто? Этот даун? – Глеб усмехнулся. – Знаете, Маргарита Алексеевна, мне диалоги с этой «ватой» напоминают дегустацию. Когда в дегустации марочных вин принимает участие вонючий, синемордый колдырь. Зачем ему все эти «тонкие оттенки ванили и земляники», если его пасть привыкла к аромату стекломоя и пряности огурчика, засоленного в собственных носках?

– Вата? – переспросила Рита.

– Что? – не расслышал Глеб.

– Вы назвали его «ватой».

– А, это. – Глеб улыбнулся. – Вата – ватник – фуфайка. Плебс, одним словом.

– А вы, значит, белая кость?

Глеб усмехнулся:

– А вы в этом сомневаетесь?

– И кровь в ваших венах течет, наверное, голубая?

– Кровь у меня красная, как и у этого колдыря. Но на этом наше сходство с ним заканчивается. Он стоит на другой ступени эволюции.

– Более низкой? – уточнила Рита.

– Разумеется.

Рита хмыкнула.

– Вы очень искренний человек, Глеб.

– Только с близкими мне по духу людьми. – Он поднял бокал с «Вальполичеллой» и провозгласил: – Ваше здоровье!

Рита посмотрела, как он пьет, и вдруг со всей отчетливостью поняла, что Глеб Черных ей неприятен. И что он об этом прекрасно знает. Она взяла бокал и с улыбкой сказала:

– За то, чтобы мы всегда оставались друзьями!

И выпили вино до дна.

В конце рабочего дня случилась еще одна неприятность. Когда Рита шла по холлу к выходу из здания, на пути у нее возникла кадровичка Вика Силуянова, холодновато-вежливая, опрятная.

– Здравствуйте, Маргарита Алексеевна! – поприветствовала она Риту.

– Добрый день! – отозвалась Рита, глядя на холодное лицо кадровички.

– Вы принесли паспорт? Мне нужно записать ваши паспортные данные, помните?

– Ах, да. – Рита кивнула. – Только я снова забыла, – виновато проговорила она.

Кадровичка вежливо ей улыбнулась:

– Не беда. Принесете потом. Только не затягивайте, ладно? Мне нужны ваши данные для отчетности.

– Хорошо, – улыбнулась ей в ответ Рита. – Обязательно принесу.

Лифт остановился на втором этаже, кадровичка кивнула Рите и вышла. Двери лифта закрылись, и он поехал дальше. Рита облегченно вздохнула. Но тут же задумчиво нахмурилась. Прийти с настоящим паспортом Рита в отдел персонала не могла. Во-первых, она уже соврала насчет фамилии. А во-вторых… никто не должен был узнать, что помощник аналитика Маргарита Алексеевна – это та самая Рита Суханкина, которая мыла мужской туалет и которой один из ведущих топ-менеджеров компании Глеб Черных написал на туфли. Никогда!

А значит, надо было что-то делать. Как-то решать эту проблему. И чем скорее, тем лучше.

3

– Привет, ма! – поприветствовал ее Лешка.

– Привет, мамулечка! – веселым колокольчиком прозвенела Лизка.

Рита, едва успевшая войти в прихожую, наклонилась и обняла дочку, та немедленно впилась ей поцелуем в губы.

– Мамочка, а когда у тебя будет прическа, как раньше?

Рита улыбнулась:

– А тебе не нравится моя нынешняя прическа?

– Нравится, – сказала Лиза. – Но к той я больше привыкла.

– Ничего, привыкнешь и к этой, – сказала вышедшая из комнаты Нина. – А теперь отстаньте от матери, дайте ей раздеться и перевести дух. Лиза, поиграй в планшет.

Лиза и Лешка одновременно вспомнили про планшетный компьютер, который Рита подарила им три дня назад, и бросились в комнату наперегонки.

Пока Рита снимала пальто и разувалась, Нина стояла рядом, глядя на нее своим обычным приветливым взглядом.

– Ну? – спросила она – Как работа?

– Нормально, – ответила Рита.

Нина всмотрелась в ее лицо.

– Выглядишь ты неважно, – резюмировала она.

– Голова болит, – сказала Рита, вешая пальто на крючок. – И устала.

– Сделать тебе зеленого чаю?

– Не хочется тебя напрягать…

– Глупости. Ничего ты не напрягаешь. Мой руки, а я пока накрою на стол. Почаевничаем!

Вскоре они уже сидели за столом и пили ароматный фруктовый чай.

– Мне не хватает мозгов, – жаловалась Рита. – Несла какую-то ерунду на совещании… Почти наугад.

– Ничего, втянешься, – успокаивала ее Нина. – Возьми печенье, оно низкокалорийное.

Рита послушно взяла из вазочки печенье.

– Хочешь, вместе займемся йогой? – предложила Нина. – Это здорово помогает расслабиться и вернуть нервной системе равновесие.

Рита качнула головой:

– Нет. Спасибо, но это не мое. Я там купила новые книги… – Рита отпила чаю и облизнула губы. – Надо будет сегодня вечером и ночью их просмотреть.

Нина посмотрела на нее с осуждением.

– Слушай, ты ведь всю неделю спишь по три часа. Может, плюнешь на книги и хорошенько отоспишься?