Код власти
Шрифт:
– Лика, я боюсь за тебя! – Парень сильно сжал ее пальцы. – Почему так поздно? Вдруг тебя сейчас…
– А вот бояться не надо, Алеша. – Сама того не желая, Лика произнесла это с той самой интонацией, с какой говорила, когда собиралась в очередной раз мазать йодом его разбитые коленки…
9
Лика
Вкабинете полковника – журналистка так и не поняла, какую должность он занимает в лагере, – ее снова ждал штатский «манекен». Однако на этот раз он был сама любезность – предложил закурить, а когда она отказалась, предложил на выбор кофе или сок. Лике все это совсем не понравилось: он как будто был уверен, что сегодняшний допрос станет последним и в услугах «гро Бачининой» больше нуждаться не будут. Так почему ж не оказать бедной девушке последнюю любезность… перед смертью.
Ларри сегодня выглядел куда лучше, нежели в прошлый раз, что девушку даже слегка удивило. Интересно, сколько раз его уже пичкали БП? Наверное, не очень много, раза два, максимум три, иначе
– Сегодня вы должны особо тщательно переводить как мои вопросы, так и ответы на них, – спокойным голосом сообщил «манекен», и до Лики вдруг дошло, почему они задавали ему в первый раз столько ничего, по сути, не значащих вопросов. Они не только проверяли личность Ларри, как подумалось вначале, они проверяли и ее саму! Ведь тот офицер наверняка знал не только русский, но и интерславию! Знал, но не настолько, чтобы гарантировать стопроцентно аутентичный перевод, поэтому с его помощью «манекен» просто проконтролировал, верно ли она переводит ответы и вопросы, и удалил офицера. Стоимость его жизни была несоизмеримо выше стоимости жизни Лики.
А значит, настоящий, главный допрос начнется именно сегодня! И очень – очень! – может так случиться, что он же окажется и последним…
«Ну, я тебе наперевожу, морда пластилиновая», – зло пообещала про себя журналистка, прекрасно осознавая, что ей, конечно же, не удастся обмануть «манекена»: она не могла искажать ответы Ларри уже хотя бы потому, что просто не знала, о чем пойдет речь! А ведь ей еще и самой нужно что-то узнать и понять. Меж тем начался допрос. Поначалу вопросы продолжали оставаться такими же бессмысленными и бессистемными, как и раньше: там-то и там-то копал? Копал. Туда-то и туда-то лазил? Лазил. Что-то нашел? Нашел. Что нашел? Много чего. Что необычного нашел? Пауза: а что господин понимает под необычным? Мне бы не хотелось ответить неточно и неполно, расстроив господина! Снова короткая пауза, теперь уже со стороны «манекена», подбирающего наиболее подходящее определение: находил ли что-то, напоминающее некое устройство? Да, находил лебедки. Это такие древние приспособления для подъема тяжестей. Еще находил вагонетки, которые возили разные грузы, например руду, по проложенным под землей рельсам. А на одной заброшенной военной базе находил подъемники и лифты. С их помощью раньше спускались вниз люди и грузы. Много подъемников и много лифтов…
В этом месте допроса штатский неожиданно вышел из себя и разъяренно зашипел, перебив археолога:
– Да ты что, скотина, издеваешься?!.
Ларри недоуменно взглянул на него, привычно облизнув пересохшие губы. Он вовсе не думал издеваться, обладая в тот момент одним-единственным, подчиняющим все иные, желанием: как можно подробнее ответить на вопросы господина…
Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, «манекен» успокоился и, закурив, продолжил допрос. Постепенно вопросы стали более внятными и конкретными, и Лика неожиданно поняла, что именно он хочет от пленника: штатский пытался узнать, не доводилось ли тому находить во время своих приключений некий артефакт неземного, точнее – нечеловеческого, происхождения! И еще она поняла, что «манекен» знал, как этот искомый предмет должен выглядеть, но почему-то не спрашивал напрямую и избегал точного его описания. Боялся, что Ларри после допроса вспомнит, о чем идет речь? Чушь, после БП-9 допрашиваемые вообще ничего не помнят. Боялся, что услышит Лика? Еще более глупая мысль – после допроса и ее, и Черногорцева должны будут немедленно ликвидировать! То, что даже в такой ситуации он продолжал страховаться, могло означать только одно: речь идет о чем-то на самом деле очень важном. Настолько важном, что он желал исключить любую, даже самую невероятную возможность утечки информации: ну, а вдруг она, Лика, телепатка, передающая сведения прямиком в штаб федеральных сил? Вот сейчас услышит чего не надо, напряжется, да кэ-эк передаст… мысль показалась настолько смешной, что она едва не рассмеялась вслух. «Манекен» подозрительно покосился на закусившую губу Лику, однако ничего не сказал, занятый какими-то своими мыслями. Девушке отчего-то подумалось, что он решает, задать ли еще один – уж не главный ли, не последний? – вопрос сейчас, при помощи Лики, или все-таки воспользоваться услугами молодого полковника, тем самым решив его судьбу.
Как ни странно, дилемму разрешил тот, от кого этого ждали меньше всего: сам Ларри. Парень неожиданно идиотски хихикнул, пустил изо рта очередную ниточку слюны и закатил глаза, заваливаясь набок. Действие введенной в кровь вакцины начинало проходить, и археолог сейчас испытывал некое подобие «отходняка», чем-то напоминавшего состояние наркотического опьянения. «Манекен», коротко выругавшись,
с похвальной быстротой бросился к впавшему в прострацию парню, удерживая от падения, Лика подхватила его с другой стороны. Убедившись, что Черногорцев не собирается разбивать об пол таящую ценную информацию голову, штатский нажал кнопку на настольном комме, и в комнату почти сразу вошел знакомый офицер – как там он его в прошлый раз назвал, Генри, кажется?– Все, на сегодня он спекся. – «Манекен» кивнул на пленного. – Вызовите конвой с носилками и врача. И пусть сразу готовят реанимационный блок и в максимальном режиме вымывают из него всю эту дрянь! Еще на один сеанс его должно хватить. Мы не можем ждать почти неделю, как в прошлый раз!
Офицер кивнул, собираясь уходить, но штатский неожиданно остановил его:
– Хотя нет, лучше я сам, а вы пока побудьте с ними. От парня ни на шаг и за нашей… гостьей приглядывайте. Мне надо кое-что… – не договорив, он вышел из комнаты, бросив напоследок на Лику подозрительный взгляд: мол, смотри, не дури, гостья! Генри вновь кивнул и положил руку на кобуру, будто девушка и на самом деле собиралась начать «дурить», например бросившись на него. Дверь за «манекеном» плавно закрылась, негромко клацнул автоматический замок – и вдруг произошло то, чего ни в коем случае произойти не могло. Вернее, чего Лика меньше всего ожидала: убедившись, что девушка смотрит на него, офицер выразительно указал взглядом куда-то в угол комнаты, где угнездилась под потолком небольшая камера видеонаблюдения, и тут же сделал шаг в сторону, закрывая Ларри от ее равнодушного взгляда. Сдавленный вскрик заставил журналистку подскочить на месте:
– Неужели не видите, ему совсем плохо! Да помогите же, как вас там, гро Бачинина, что ли? Подержите его, пока я вызову врача. Голову, голову ему держите, вот так, ровнее…
Ничего не понимая, Лика смотрела на совершенно спокойного Ларри, состояние которого никоим образом не изменилось.
– Нет, так вы его не удержите, нужно уложить. – Офицер легко подхватил археолога под мышки, отпихнул ногой стул и спустил Ларри на пол, по-прежнему прикрывая собой от видеокамеры. – Держите ему голову, а я пока врача…
Лика опустилась следом и послушно приняла на руки короткостриженую голову Черногорцева, витающего в каких-то неведомых наркотических далях. Умирать или что-то вроде этого он явно не собирался. Офицер же тем временем и на самом деле прокричал в комм, что пленный умирает и срочно нужен врач, и быстро присел рядом с Ликой. В его руке появился шприц-тюбик с резервуаром, помеченным двойной желтой полоской, оголенная игла ткнулась в плечо Ларри:
– Слушай меня, – едва слышно зашептал он, – у нас всего несколько секунд. Сегодня ночью ты должна бежать, иначе будет поздно. Тебе помогут. Я знаю, кто ты, поэтому доверяю. Передай это Чебатурину или главкому, спрячь как хочешь, можешь даже проглотить. Это очень важно, это и есть причина всей войны. Что бы ни случилось, доберись до своих! Все, время, остальное через моего человека, – спрятав опустевший шприц в карман, он что-то вложил в ее ладонь. По коридору затопали торопливые шаги, кто-то приближался к двери. Внезапно веки Ларри дрогнули, затрепетали, из пересушенных БП-9 губ вырвался короткий, захлебывающийся стон: археолог, как и обещал офицер меньше минуты назад, умирал.
– Скорее же! – закричал он, оборачиваясь к вбежавшему в комнату врачу, за спиной которого маячил встревоженный «манекен». – Наверное, передозировка или какая-то реакция на повторное введение вакцины… – Он отстранился, пропуская к умирающему медика, поднялся на ноги и помог встать Лике. Небольшой округлый предмет, зажатый в ладони, жег руку, но спрятать его в карман она не решалась, боясь оказаться замеченной. Вот выйдет отсюда, тогда… Поднимаясь, девушка встретилась взглядом со штатским: впервые застывшее лицо «манекена» выражало целую гамму эмоций, среди которых преобладала ярость и, пожалуй, неуверенность. Потерять, возможно, самого ценного пленного на всей планете? Такого он явно не ожидал.
– Уберите ее, – коротко скомандовал «манекен». – Генри, распорядитесь, пусть кто-нибудь отведет девчонку в барак. А сами останьтесь, я хочу с вами переговорить.
Генри коротко кивнул и вывел Лику в коридор, препоручив одному из дежуривших там солдат. На нее он даже не смотрел, оставаясь деловитым и слегка взволнованным произошедшим: в агенте флотской разведки, ни имени, ни оперативного псевдонима которого она так и не узнала, погиб великий актер. И лишь возвращаясь под конвоем в свой барак, Лика неожиданно и со всей остротой поняла, что на самом деле сделал «офицер Генри»: он подставился, чтобы не дать противнику узнать то, что знал Ларри и что, возможно, изменит весь ход войны! То, что, очень даже может статься, лежит сейчас в ее кармане. Всего лишь обычный роум, псевдокристалл, стандартный носитель информации любого современного компьютера. Вот только ценность его измеряется не кредитами и даже не записанной на нем информацией, а человеческими жизнями, одна из которых оборвалась прямо на ее глазах – Лика вовсе не была столь наивной, чтобы думать, будто разведчик не знал, ЧТО именно вколоть. Вторая жизнь, жизнь самого «полковника Генри», скорее всего, тоже погаснет в самое ближайшее время, ведь в тот самый миг, когда анализатор покажет присутствие в крови или тканях погибшего археолога некоего яда и данные об этом попадут к «манекену», разведчику придется покончить с собой.