Код возвращения

— Маша… — Одну руку Макс погрузил в шелковистые волосы, другой стал растирать себе виски. — Что… Что ты здесь делаешь? Почему?.. Каким образом?..

С Машей было связано что-то нехорошее, но он не мог вспомнить — что именно. И с Машей ли это связано. С ней не может сопрягаться зло, предательство, боль. Но голова болит! Это совпадение.

Их руки, живя какой-то своей отдельной жизнью, переплелись, и Карданов почувствовал, как холодны пальцы Марии. Ему захотелось поднести их ко рту и согреть своим дыханием, но он удержался от этого порыва. Растерянный взгляд Макса был устремлен в большие бездонные глаза Маши. Он будто бы погружался и растворялся в них.

— Макс, — она заморгала длинными ресницами. — Я не буду врать тебе, хотя и хотела сначала сделать вид, что эта встреча случайна. Но нет. Это не так. Я искала тебя, Макс.

Любой мужчина тает, если женщина не хочет его обманывать. Искренность — самый дорогой товар, гораздо дороже самого женского тела.

Макс обнял девушку двумя руками, прижал к себе и всем телом ощутил ее нервную дрожь.

— Искала? Зачем? — Он попытался поднять ее подбородок и заглянуть в лицо.

— Не знаю, — Маша не захотела поднять голову. Карданову показалось, что она хочет скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Я очень скучала по тебе. Я хотела, чтобы ты вернулся. Господи, я понимаю, как глупо и банально звучат сейчас мои слова, но я должна была… Я просто обязана сказать тебе это. Сказать, что только после нашего расставания я поняла, как много ты для меня значишь. Лишь потеряв тебя, я… Я поняла, что люблю тебя, Макс… Я — дура. Полная дура. Идиотка. И мне стыдно, Макс. Мне очень стыдно, но…

Она не договорила. Маленькая головка с распущенными душистыми волосами сильнее уткнулась Карданову в грудь. Маша зарылась лицом в его рубашку. Он машинально накрыл ее затылок ладонью.

— Не надо, Маша…

— Я хочу снова быть с тобой, Макс. Я хочу, чтобы ты вернулся… ко мне. — Голос девушки заметно дрожал и прерывался от волнения.

Маша беспокоилась, чтобы не перегнуть палку и не дать Карданову возможности почувствовать в ее словах фальшь. Но он воспринял все совсем иначе. В мозгу Макса будто что-то переклинило. Прорываясь сквозь настороженность и тупую ноющую боль в затылке, в сознании всплыл образ той девушки, которую он когда-то так любил. Образ прежней Маши. Чистый, невинный и непорочный.

Все плохое, что было когда-то связано с Машей, провалилось в небытие, уступив место любви и вере. Это же Маша, любимая женщина, гений чистой красоты!

В этот момент Макс не сумел бы объяснить, что с ним произошло. И скорей всего на этот вопрос не ответил бы даже профессор Брониславский, так много и плодотворно проработавший с сознанием спецкурьера. Человеческий мозг и все связанные с ним ощущения настолько загадочны и непредсказуемы, что объяснить это трудно даже тому, кто программирует конечный результат.

— Маша, Машенька!

Макс еще крепче обнял девушку, как живительный кислород вдыхая полной грудью аромат ее волос. Голова пошла кругом, и он почувствовал, что теряет под собой твердую почву. Уловила это и девушка. Она поняла, что цель достигнута.

— Что с тобой? — Она слегка отстранилась и заглянула в его глаза. По щекам Марии катились самые натуральные слезы. — Тебе нехорошо, Макс? Ты болен?

— Нет. — Он судорожно сглотнул и усилием воли разогнал окутавший его дурман. — Все в порядке, дорогая. Немного болит голова, но это пустяки. Знаешь… Я тоже скучал по тебе.

— В самом деле?

На этот раз ей не пришлось играть. Маша действительно была удивлена таким результатом.

— Да, я все время вспоминал о тебе. О тех мгновениях, что мы провели с тобой вместе. — Макс облизал пересохшие губы.

Семь лет выпали из его сознания. За горизонтом затуманенного разума скрылись образы Анны и маленького Тома. Померк потонувший в туманной дымке Лондон. Маша снова была с ним. Любящая и любимая. А все остальное… Все остальное уже теряло смысл. Мышцы почему-то ослабевали и превращались в некое подобие ваты.

— Я рада это слышать. — Маша держала его за руку. — Ведь я потратила так много времени, чтобы разыскать тебя, Макс. И вот оказывается, что мои труды не напрасны. Я боялась, Макс. Боялась, что ты оттолкнешь меня, не захочешь больше видеть.

— О чем ты говоришь? — Карданов слабо улыбнулся. Лицо женщины поплыло в сторону и потеряло четкие очертания. — Разве я могу тебя забыть? — Он провел свободной рукой по лбу, смахивая выступившую испарину. — Мне и правда что-то нездоровится. Нам лучше поехать домой.

— Домой?

— Да, домой.

Он сделал шаг в сторону, но, потеряв равновесие, стал заваливаться на правый бок. Маша попыталась удержать его, но тщетно. Теряя сознание, Карданов упал на потертый ковер. Его пальцы выскользнули из Машиной ладони.

Она тихо вскрикнула и затравленно огляделась по сторонам. В холле больнице никого не было. Да и во всем мире не было ни одного человека, способного прийти на помощь. Маша опустилась на колени рядом с неподвижно лежащим телом.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите, человеку плохо! Сейчас она уже не играла, она была действительно растеряна.

— Человек умирает! — добавив драматизма, истошно завопила девушка.

В это время в вестибюль решительной походкой вошли три человека и, оценив ситуацию, быстро включились в дело. Фокин подхватил Макса под голову, приподнял ее, нажат какие-то точки за ушами.

— Вот бедняга, у него всегда были проблемы с головой. — Он нажал еще и точку на переносице.

— Сейчас я приведу кого-нибудь! — Клевец метнулся в коридор.

А Ходаков быстро достал телефон и в очередной раз набрал номер Лисы.

— Скорей вниз, Зоя Васильевна, вашему пациенту плохо, — отрывисто сказал он.

Но Макс Карданов уже зашевелился и открыл глаза.

— Голова закружилась, пройдет, — сказал он испуганной Маше и с недоумением уставился на Фокина. — Это действительно ты? Откуда ты взялся?

Потом он перевел взгляд на Ходакова.

— Нет, мне это мерещится.

Карданов сел и протер глаза. Тем временем Клевец привел медсестру со шприцем.

— О, да он уже сам очухался! — удивился отставной милиционер.