Кодай-но

— Как вход в Бездну Ёми, — прошептала я одними губами.

Из пропасти раздался шорох, как будто что-то ползло наверх.

В следующую секунду я отшатнулась, потому что показались черные корни деревьев, медленно выскальзывавшие из тьмы. Я онемела, не в силах отвести взгляд. Слепыми змеями корни тянулись ко мне, окутывая своими петлями всё на своем пути.

Они коснулись моих ступней, обернули щиколотки, крепко сжали, заставив звякнуть ножные браслеты. Звук получился удивительно звонким, разрешав тишину вокруг.

— Если вы хотите, чтобы я пошла с вами, то именно это и нужно, — произнесла я более хриплым голосом, чем обычно.

Про себя я искренне радовалась, что нет никаких сопровождающих. Одно дело — опозориться только перед Ошаршу, другое — перед Ошаршу и кучей народу. Выйдет неудобненько.

Разумеется, мне никто не ответил. Однако щиколотки сжало крепче.

Кумихимо осторожно выполз из моего рукава. Пусть он был не таким, как раньше, но по-прежнему верен мне, готовый защищать от любого недруга.

Иронично, что дар Плетуньи теперь служит той, кто стоит по другую сторону баррикад. Я хмыкнула. Что ж… Мы могли быть вместе, но богиня самоустранилась. Она слишком долго молчала, а теперь точно не пойдет со мной в союз.

Рёку обвила мои пальцы, вспыхнула фиолетовыми искрами.

— Давай, — прошептала я.

И корни, будто только и ждали этих слов, натянулись, как струны, а потом резко дёрнули. Я вскрикнула, порыв теплого воздуха ударил в лицо.

Тьма приняла меня. Но полет оказался совершенно не страшным, а наоборот — захватывающим. А тьма — прозрачной и удивительно теплой.

И когда огромный змеиный хвост обвился вокруг моей талии, то не было ни капельки страха. Касание чешуи вызвало искренний восторг. Полёт в какой-то момент замедлился, и я поняла, что нахожусь в сплетении множества чешуйчатых хвостов.

Ярко-жёлтые глаза медленно открылись передо мной. В темном янтаре можно было потеряться, и я застыла, не в силах отвести взгляда.

В голове снова вспыхнули молнией воспоминания того утра, где я стояла перед зеркалом в своей комнате, задавая один и тот же вопрос: «Дедушка, почему столько змей вокруг меня? Почему я сама змея?»

Глава 4

Мы смотрели друг на друга молча. Казалось, что сейчас можно расслышать наше дыхание. Моё — тихое и человеческое. И его — глубокое, медленное, словно волны в бескрайней океане.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я не знаю, сколько времени прошло. Кто-то должен был что-то сказать. По идее, именно я. Потому что сама захотела с ним встретиться. Но в то же время не слишком вежливо говорить первой в присутствии старшего.

Тут же перед внутренним взором появились все мои учителя из школы Годзэн, которые смотрели с укором, сложив руки на груди. С чего это вдруг эта пагода без крыши вспомнила про вежливость?

Поэтому, как следует поразмыслив, я всё же приложила руку к груди и склонила голову. Вставать на змеиной плоти просто не рискнула, чтобы не свалиться куда-нибудь в пропасть.

— Приветствую великого Ошаршу, на чьем хвосте держится Бездна Ёми. Да будут…

— Мои дни долгими? — внезапно прервал он.

В желтых глазах мелькнула ирония. Шипение, с которым он это всё произнес, заставило вздрогнуть. Ну, змеище…

— Почему бы и нет? — невозмутимо ответила я. — Я рассчитываю на долго сотрудничество. Это очень удобно.

Никаких слов — только пронизывающий насквозь взгляд. При этом я прекрасно чувствую, что враждебности в нем ни на ри.

Жаль, что искрометно мыслить не получается, а не помешало бы. Поэтому я набираю воздуха в грудь и выпаливаю:

— Великий Ошаршу, я предлагаю заключить сделку.

Тихое шипение, и я запоздало поняла, что смех. Такой мягкий, тёплый и странно… довольный. Осталось только озадаченно моргнуть. Он, что, ждал, когда я приду?

— Это согласие выслушать? — осторожно уточнила я.

Ошаршу глянул на меня с интересом. Наверное, если бы он мог, то улыбнулся бы. Правда, за такую улыбку явно бы хотелось стукнуть. Другой вопрос, что он слишком… большой. К тому же очень недальновидно пытаться поколотить того, с кем хочешь вступить в союз.

— Я слушаю… императрица Шре-Шенгай.

Это обращение прозвучало как-то странно. Не то чтоб в новинку, нет, конечно. Но вот с уст бога это звучало очень… непривычно.

Внезапно я поняла, что несколько робею. Ошаршу вел себя не так, как остальные. Не пытался убить, подколоть, показать, что он выше. Пусть и чувствовалась ирония, но в то же время не было ни намека на презрение или то, что в любой момент над тобой посмеются.

Как тебе такое, Аска Шре-Шенгай? В связи с этим я сделала глубокий вдох и выпалила практически на одном дыхании:

— Я предлагаю тебе стать единственным богом Тайоганори в обмен на поддержку меня в борьбе с Кодай-но.

Цуми, как это криво прозвучало. Поддержку меня… Где-то закатывает глаза один директор Тэцуя. Но уж как есть. Придется смириться с тем, что красноречие — не моя сильная сторона.

Ошаршу некоторое время молчал, явно обдумывая услышанное. Мне в это время удалось принять нормальное сидячее положение на коленях. Классическая поза для беседы и чаепития. Жаль, что сюда никто не догадается нам подкинуть столик и чайник. А то получается, что беседа идёт без соответственных атрибутов для благородных господ.

— В борьбе с Кодай-но… — задумчиво протянул он. — То есть маленькая змейка догадалась…

Так меня ещё не называли. Но прозвучало это удивительно тепло и так… правильно. Меня ни капли не раздражало обращение «маленькая сестра» от брата Гу. И змейка от Ошаршу… звучало удивительно хорошо.

Да, догадалась. Правда, не могла пока точно ничего сказать. Потому что, как показала практика, в мире Тайоганори никогда и ни в чем нельзя быть уверенной на все сто.

Ошаршу посмотрел на меня, в желтых глазах нельзя было ничего прочесть. Все же… Он был мудр. И умел не показывать истинные чувства. Знаете ли, этот змеиный взгляд, по которому совершенно ничего нельзя прочесть? Ты просто смотришь и думаешь: тебя видят или считают стенкой?

— Скажи мне… — мягко… ох, обманчиво мягко начал он. — Какой мне смысл во всем этом участвовать? Зачем быть единственным богом?

Я невозмутимо поправила браслет на запястье. Он перешел к делу. Вступил в обсуждение. Пусть делает это осторожно и вкрадчиво, но все же движение есть. Отлично. Этого нам и надо.

— Затем, чтобы никто не мог помешать твоим действиям и решениям, — ответила я. — У единственного бога все внимание людей. У единственного бога нет тех, кто смотрит на него с завистью. Безграничная власть.