Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина

Мало кто понимал, что Цусима представляет собою пример величайшего героизма командного и офицерского состава Русского Императорского флота. Люди отправлялись в бой без всякой надежды на успех, так как шли в бой частью на новых неиспытанных судах, с командою, состоявшей из новобранцев и призванных из запаса, не имевших не только никакого боевого опыта, но и необходимого практического обучения в стрельбе и маневрировании, а частью на непригодных к бою и совершенно устаревших разнотипных кораблях.

Адмирал Рожественский вел свою эскадру против всего японского флота, имевшего уже в течение полутора лет непрерывную боевую практику при постоянных встречах с нашим Тихоокеанским флотом.

А. И. Русин

Посылка этой эскадры была решена задолго до сдачи Порт-Артура, когда можно было рассчитывать на поддержку наших морских сил, находившихся в этом порту. Возвращать в Балтику эскадру адмирала Рожественского после падения Порт-Артура было недопустимо, так как это очень подняло бы дух в Японии и совершенно подорвало бы настроение в России.

Переход эскадры адмирала Рожественского из Балтийского моря к Цусиме в условиях военного времени является морским походом, еще не бывалым в истории флотов всего мира и никем не превзойденным до настоящего времени.

Поэтому Цусимой и переходом из Балтики эскадры адмирала Рожественского мы можем гордиться как величием духа, морскими познаниями и тренировкой русского моряка, сумевшего применить все это в крайне тяжелых условиях плавания.

Между тем издевательства и насмешки висели в воздухе.

Вот в этот период жизни (или, вернее, агонии) флота, когда многие молодые, энергичные офицеры стали стремиться покинуть морскую службу, чтобы уйти, как тогда говорили, из «цусимского ведомства», Государь Император Николай II стал вплотную к флоту, как бы на защиту несправедливо оскорбляемых и унижаемых: он часто посещал суда, Морской корпус, морские учреждения; надевал чаще, чем ранее, морскую форму и принял на себя руководство и непосредственное участие в работе по воссозданию флота после Русско-японской войны.

Быть может, по той же причине Государь Император назначил в то время морского офицера, флигель-адъютанта графа Гейдена начальником своей Военно-походной канцелярии. Через этого офицера Государь Император запрашивал нередко офицерский кружок в Санкт-Петербурге [8] по разным вопросам, освещенным опытом Японской войны.

Для изучения и разбора данных опыта Японской войны в Морском министерстве были учреждены комиссии по разным специальностям. Для той же цели в военных портах создались с разрешения начальства офицерские кружки, которые параллельно разбирали подобные же вопросы. В Санкт-Петербурге председателем такого кружка был лейтенант А. В. Колчак, а в Кронштадте капитан 2-го ранга П. П. Муравьев.

8

В январе 1906 г. группа молодых морских офицеров во главе с лейтенантом А. В. Колчаком создала Петербургский военно-морской кружок, по инициативе которого был создан Морской Генеральный штаб – орган оперативного руководства флотом.

Ближайшими исполнителями воли Государя Императора по организации и воссозданию флота были морские министры: адмирал Бирилев, генерал-адъютант Диков, адмирал Воеводский и генерал-адъютант Григорович, которых Государь избирал с удивительным знанием людей и предвидением, какая именно деятельность требовалась в данный момент для воссоздания флота.

В первый период, когда требовалась быстрая, решительная ликвидация устарелых элементов как в судовом, так и в личном составе флота, адмирал Бирилев наилучше отвечал этой хирургической, молниеносной работе, как человек решительный, не боявшийся брать на себя ответственность. Через него же были намечены главные вехи по обороне побережья, воссозданию флота, были избраны молодые офицеры с боевым опытом, для занятия ответственных постов, в созидательной по флоту работе. В этом головокружительном труде адмирал Бирилев провел около полутора лет.

Император Николай II во флотской форме

Когда же потребовалась деятельность более спокойная и планомерная, Государь Император избрал на пост морского министра сначала генерал-адъютанта Дикова, а потом адмирала Воеводского. Характер деятельности обоих министров был схож – умеряющий, успокаивающий страсти и крикливую критику, возникшую после Японской войны, в период адмирала Бирилева, широко запрашивавшего молодых офицеров по разным животрепещущим вопросам.

Главным же сподвижником Государя Императора по воссозданию и управлению флотом и Морским ведомством является генерал-адъютант Григорович, продолживший работу, начатую в 1906 г. адмиралом Бирилевым, блестяще эту работу закончивший и представивший флот к боевой деятельности, на экзамен Мировой войны 1914–1917 гг.

Что же флот сделал в эту войну?

На это отвечу фразою одного почтенного генерала, который при встречах со мною сперва заметил: «Ведь наш флот ничего не сделал в Мировую войну?» Но увидав по выражению моего лица, что я потрясен его такими словами, генерал поспешно прибавил: «Нет, впрочем, флот позволил взять на фронт два корпуса». На это я возразил, что не два, а пять: Гвардейский, 1-й, 18-й, 20-й и 22-й, причем Гвардейский и 1-й были взяты сразу, еще до окончания всеобщей мобилизации, а три другие – по окончании мобилизации. Таким образом, столица и все побережье Балтийского моря, включая Финский, Рижский и Ботнический заливы, были совершенно оголены от войск, и вся защита легла на Балтийский флот. Личный состав этого флота достигал численности 50 000 человек, включая служащих в пяти военных портах; освобождалось же для отправки на фронт от 200 000 до 250 000 штыков отборных войск, войск, перед которыми, по словам известного военного профессора генерала Головина [9] , германцы отступали при равной численности, хотя артиллерию и пулеметы имели более чем в двойном количестве, а патроны расходовали без всяких стеснений и экономии, не так, как мы. Против наших войск германцы переходили в наступление только тогда, когда численность их сил в полтора раза или более превышала нашу.

9

Головин Николай Николаевич (1875–1944) – генерал-лейтенант, ученый, исследователь и теоретик военной науки. С 1920 г. – в эмиграции. Жил во Франции. Автор многочисленных работ, изданных как в России, так и в эмиграции.

Мой почтенный генерал полагал, что если у нас не было с немцами боя вроде Ютландского [10] , то, значит, наш флот ничего не делал и ничего не сделал во время войны.

Также, конечно, могли думать и думали все, еще менее сведущие в военных делах, чем мой генерал. Виновником этого несправедливого и грустного для флота мнения являюсь отчасти я, установивший по должности начальника Морского Генерального штаба столь строгую для прессы по всем статьям и сведениям о флоте цензуру, что даже морские офицеры мало знали помимо того, с чем сами непосредственно соприкасались. Но всякий, несмотря ни на какую цензуру, мог и должен был понимать, что наш длиннейший фронт – 2000 верст – упирался своими флангами в моря Балтийское и Черное, и неприятель эти фланги не беспокоил, никто их с моря не обходил и в тыл фронта не заходил.

10

Ютландское сражение – крупнейшее морское сражение Первой мировой войны (31 мая – 1 июня 1916 г.) между германским и британским флотами в Северном море около датского полуострова Ютландия в проливе Скагеррак.

Этим русские армии обязаны были исключительно Российскому флоту и его воссоздателю, Государю Императору Николаю II.

Когда наш правый фланг упирался в Рижский залив, то противник, чтобы оградить свой левый фланг от обхода морем, поставил вдоль берега Рижского залива 9-дюймовые орудия, протянул проволочное заграждение и нарыл окопы. Наш же правый фланг ничего не сооружал и ничего не предпринимал, уверенный, что наш Балтийский флот его защитит от всяких попыток германцев со стороны моря.

Эти упования всецело были оправданны. Только после революции, при Временном правительстве и Керенском, немцы шутя заняли Рижский залив и Моонзунд, когда озверелая солдатчина и матросня, перебив доблестное офицерство, покидала фронт и позиции. До революции же Императорский Балтийский флот стойко отбивал все попытки немцев овладеть Рижским заливом и Моонзундом. Только однажды германским миноносцам и крейсерам удалось прорваться через Ирбенский пролив в Рижский залив, но, пробыв там около двух суток, они его вновь очистили.