Кодекс чести Вустеров

Его передёрнуло, словно за шиворот ему заполз таракан.

– А скажете вы вот что, - продолжал я.
– Вы скажете, причём не сходя с места, что согласны на брак вашей дочери Медлин с Огастесом Финк-Ноттлем, а также на брак вашей племянницы Стефани с преподобным Г. П. Пинкером.

В нём явно происходила борьба. Правда длилась она недолго и закончилась, как только он поймал мой взгляд.

– Хорошо, мистер Вустер.

– И ещё. Вполне вероятно, международные гангстеры, укравшие ваш кувшинчик, продадут его дяде Тому. Их осведомителям наверняка известно, дядя Том скупает серебряных коров и всё прочее. Так вот, вы даже не пикнете, если впоследствии увидите этот кувшинчик в его коллекции.

– Хорошо, мистер Вустер.

– А теперь последнее. Вы должны мне пятёрку.

– Простите?

– Вы содрали с меня пятёрку на Бошер-стрит. Я хочу её получить до своего отьезда.

– Завтра утром я выпишу чек.

– Надеюсь, он будет лежать на моём подносе рядом с чашкой чая. Спокойной ночи, Бассет.

– Спокойной ночи, мистер Вустер. Прошу прощенья, это не бренди? Если не возражаете, я бы выпил рюмку.

– Дживз, бокал сэру Уаткину Бассету.

– Слушаюсь, сэр.

Старикашка схватил бокал, с благодарностью его осушил и вприпрыжку выбежал из комнаты. Возможно, вполне безвредный старичок, если узнать его поближе.

Дживз нарушил наступившее молчание.

– Я закончил укладывать ваши вещи, сэр.

– Замечательно. Мне давно пора видеть десятый сон. Открой окно, Дживз.

– Слушаюсь, сэр.

– Что там на улице?

– Погода резко испортилась, сэр. Идёт проливной дождь.

Внезапно я услышал, как кто-то чихнул.

– Это ещё что, Дживз? В саду люди?

– Констебль Оутс, сэр.

– Ты имеешь в виду, он не ушёл домой?

– Нет, сэр. Мне кажется, занятый совсем другими делами, сэр Уаткин упустил из виду, что констеблю больше не обязательно стоять на своём посту.

Я умиротворённо вздохнул. День заканчивался, лучше не придумаешь. При мысли о том, что констебль Оутс бродит под дождём подобно войскам мидийцев вместо того, чтобы лежать дома в уютной кровати, у меня стало тепло на душе.

– Какой удачный сегодня день, Дживз. Как ты там сочинил про жаворонков?

– Сэр?

– И ещё про улиток.

– Ах да, сэр. «Так каждый год и много лет весна приходит прытко, и поутру лежит роса - травы прекрасной страж:»

– Да, но куда подевались жаворонки, Дживз? Где улитки? Я точно помню, о жаворонках и улитках ты мне рассказывал.

– Я как раз собирался прочитать о жаворонках и улитках, сэр. «Там жаворонок на крыле, там - под листом улитка:»

– Совсем другое дело. А в чём суть?

– «И Господь Бог на небесах, и мир прекрасен наш».

– В самую точку, Дживз. Даже у меня лучше не получилось бы. И всё же, одна мысль меня гложет, Дживз. Я бы предпочёл, чтобы ты сообщил мне секретные факты насчёт Эйлали.

– Боюсь, сэр:

– Я никому не скажу. Ты ведь меня знаешь: я - могила.

– Правила «Юниоров Ганимеда» чрезвычайно строги, сэр.

– Помню. Но ты мог бы хоть немного пойти мне навстречу.

– Прошу прощенья, сэр:

Я принял великое решение.

– Дживз, - сказал я, - выложи мне всё как на духу, и я отправлюсь в твоё дурацкое кругосветное путешествие.

Он заколебался.

– Строго конфиденциально, сэр:

– Само собой.

– Мистер Споуд - конструктор нижнего дамского белья, сэр. Он необычайно талантлив и тайно работает в этом направлении много лет. Мистер Споуд основатель и владелец широко известной фирмы на Бонд-стрит, известной как «Eulalie Soeurs».

– Не может быть! Ты не шутишь?

– Нет, сэр.

– Великий боже, Дживз! Неудивительно, он до смерти боится, как бы об этом не пронюхали.

– Вот именно, сэр.

Я задумался.

– Что ж, я ни о чём не жалею, Дживз. Честно признаться, я бы всю ночь проворочался, если б ничего не узнал. Может, круиз окажется не таким мерзопакостным, как я предполагал.

– Многие джентльмены находят его весьма привлекательным, сэр.

– Правда?

– Да, сэр. Новые лица.

– Что верно, то верно. Об этом я как-то не подумал. Лица действительно будут новыми, что? Тысячи и тысячи лиц, и среди них ни одного лица Стефи.

– Совершенно справедливо, сэр.

– Ладно, завтра же отправляйся за билетами.

– Билеты давно куплены, сэр. Спокойной ночи, сэр.

Дверь закрылась. Я выключил свет. Некоторое время я лежал, слушая мерный топот ног констебля Оутса и размышляя о Гусике, Медлин Бассет, Стефи и старине Свинке Пинкере, жизнь которых должна была сейчас пойти как по маслу. Мне вспомнился и дядя Том, который, заполучив свою корову, наверняка раскошелится и выпишет тёте Делии чек с несколькими нулями для её «Будуара Миледи». Дживз как всегда смотрел в корень. Улитка была на крыле, жаворонок под листом, вернее, наоборот, - и Господь Бог был на небесах, и наш мир был прекрасен.

Мои глаза сами собой закрылись, мышцы расслабились, дыхание стало ровным, и сон, который делает что-то, не помню что, нахлынул на меня целительной приливной волной.