Кодекс дуэлянта. Книга 1

— Музыка нам не помешает. Тем более, что я буду говорить чуть-чуть громче, чем обычно. А может быть, и не чуть-чуть.

Было видно, что Собакевич чувствует себя максимально не комфортно.

— Александр, я все же настаиваю на переносе разговора. Тем более, что вы не полноправный представительно рода.

Я вопросительно глянул на собеседника.

— Вы не можете решать определенных вопросов до получения тотема рода, — сказал Собакевич.

— Зато я могу прострелить вам колени с двухсот метров одним выстрелом.

Собеседник выпучил глаза.

— И вот теперь, когда вы наконец взглянули на меня, мы можем обсудить один очень важный вопрос. Он касается моей сестры Дарьи.

— А что тут обсуждать? Вопрос решен и закрыт.

— Нет, не решен и не закрыт, — с нажимом произнес я.

— Мы уже обсудили все с вашей тетей Велимирой Ивановной.

— Но не со мной. Велимира не имеет право распоряжаться судьбой других людей.

— Но…

— Если вы думаете, что можете так просто покупать себе жен, то вы ошибаетесь.

— Александр, я понимаю ваше возмущение. Но повторюсь. Я разговаривал с официальным представителем вашего рода. И это на данный момент Велимира Ивановна. Мы заключили договор. Я заплатил деньги.

— Мне плевать, с кем вы там договорились.

— Хорошо, давайте договорюсь и с вами. Мне не жалко денег.

— Что?! — в ярости выдохнул я.

Разговор мог продолжиться совсем в другом русле, но к нам начали подходить люди, желающие поглазеть на разгорающийся конфликт.

— Давайте перенесем беседу? — предложил Собакевич. — На послезавтра? Я приеду к вам в родовое гнездо.

— Договорились, — сквозь зубы ответил я.

Собакевич тут же юркнул в толпу и затерялся.

Подошла Ирина.

— Что-нибудь уже успел перекусить? — спросила она, пожирая меня взглядом.

— Хотел перекусить глотку одном гаду, но не успел, — ответил я, выискивая Собакевича.

Но тот уже успел затеряться.

Ира вопросительно глянула на меня, я отмахнулся:

— Не бери в голову. Бал прекрасный.

— Я обещала тебе сюрприз. Пошли, покажу.

Девушка взяла меня за руку и потянула в дом. Это был удобный момент, чтобы изучить все изнутри и потому я согласился.

Сюрприза ожидал я соответствующего откровенному наряду девушки и потому готовился к плотским утехам. Но сильно удивился, когда Ирина завела меня в просторную комнату с ободранными стенами, плотно заставленную банками с краской, холстами и подрамниками.

— Это что? — только и смог вымолвить я.

Комната не походила на жилую.

— Это — мой сюрприз, — улыбнувшись, произнесла Ирина. — Ты же говорил, что любишь изобразительное искусство?

Я напряг память. Да, кажется, что-то подобное говорил, чтобы подкатить к Кривощекиной.

— Ну, — буркнул я.

— Вот я и решила показать тебе самое сокровенное свое место.

— Признаться, под сокровенным местом я представлял себе кое-что другое, — произнес я, но тут же уточнил, чтобы не обидеть девушку: — Но это даже лучше!

— Здесь я рисую!

— Пишешь, — уточнил я. — Картины ведь пишут.

— А я рисую! Посмотри!

Она подвела меня к широкому полотну, на котором было изображено…

— Бабочки? — неуверенно спросил я, наклоняя голову то вправо, то влево, разглядывая какие-то округлые продолговатые предметы. — Или тыквы? Это ведь тыквы, да?

— Это же моление Дафны!

— Похоже, — кивнул я, пытаясь разглядеть там хоть что-то, что можно было растолковать как моление и как некую Дафну, кем бы она не являлась. — Очень похоже.

— Тебе правда нравится?

— Нравится?! — выдохнул я. — Это не совсем то слово, которое хочется воскликнуть. Так много эмоций, что сложно подобрать что-то одно, конкретное.

— Никто еще не хвалил меня так! — с придыханием ответила Ирина. — И не понимал так глубоко!

Девушка направилась ко мне с конкретной целью.

— Ирина, послушай, давай полюбуемся картинами еще? Этим, — я кивнул на колыхающуюся грудь девушки, — мы еще успеем заняться. А вот насладиться твоим художеством… то есть работами охота прямо сейчас.

— Конечно-конечно! — обрадовалась еще больше девушка. — Вот, смотри, какие у меня еще есть.

Она достала очередное полотно. Я не сразу понял, что там нарисовано. Даже хотел выразить слова соболезнования о том, что ее картину обгадил голубь, но я вовремя прикусил язык.

— Ну? Как? — затаив дыхание, спросила Ирина.

— Неописуемо! — выдохнул я. — Просто… неописуемо!

— Правда?!

Девушка залилась звонким смехом.

— Ирина, послушай, а твои работы только здесь висят, в мастерской?

— Почему же? Законченные в коридоре есть, на втором этаже, в библиотеке, в кабинете отца.

— Так может быть и их посмотрим? — осторожно предложил я.

— С удовольствием проведу для тебя экскурсию!

«А я с удовольствием осмотрюсь», — подумал я.

Мы принялись ходить по дому. Ирина увлеченно рассказывала о своих картинах, о том, как их создавала, чем вдохновлялась, какие краски использовала. Я слушал ее в пол-уха, все больше высматривая интересные детали в доме Кривощекиных. Посмотреть было на что.

Род был зажиточным, это виделось во всем великолепии обстановки. Во многих местах на стенах висело оружие, старое, раритетное. Но я не сомневался, что рабочее. Много драгоценного камня, много серебра. Какие-то очень странные картины, на которых изображены люди в белых одеяниях и с серпами в руках. Однако хоть какой-то зацепки уловить не удалось. Вот если попасть в кабинет Кривощекина… там наверняка есть что-то интересное.

— Ирина, а что насчет твоего отца? Он тоже ценитель твоего творчества? Готов поспорить, что у него в кабинете висят самые лучшие твои картины!

Ирина смущенно захихикала.

— Вот умеешь ты льстить!

— Мне правда интересно!

— Вообще-то отец не разрешает без своего разрешения ходить к нему в комнату…

— Так мы же быстро, только взглянуть на картины. Уверен, там висят такие шедевры, что я не забуду об этом никогда. Внукам своим буду рассказывать!

Я чувствовал, что девушка вот-вот сломается и отведет меня в нужное мне место.

— Даже не знаю… — продолжала ломаться Ирина. — Папа всегда ругается…

— Он не узнает…