Кодекс Инквизитора. Книга IV
Шрифт:
«Митяй не человек, так получается? Удумала годного сталкера определить в покойники? А как же близняшки, он ведь батюшка им, а не чужой дядька!»
«Вот только не надо сопли разводить на пустом месте! Тоже мне, общество по защите прав крепостных! Не собираюсь я никого неволить. Митяй взрослый человек, достаточно поживший и повидавший на своём веку. Предложу стать участником эксперимента, а там пусть сам решает — быть или не быть. Коли сдохнет, будет в Нави сталкерить да курганы мародёрить, а ежели выживет — силу обретёт и лицензию на разработку девятки в довесок. Барыня — та ещё сука, но сука справедливая».
«Справедливостью
«Не без этого, но других кандидатов у меня нет. Шорохов отныне граф, да и Лютый, похоже, титулами оброс. Близняшки — не вариант, у них источники дурные, могут принять вмешательство за агрессию и спалить, к херам, Петергоф. По всем критериям подходит лишь один Митяй. Вот с него и начну».
«Как знаешь, Ольга, ты у нас голова, тебе и ответ держать, а с меня взятки гладки!»
Обсуждая с Василисой дела грядущие, не заметила, как соратники гуськом поднялись на борт лайнера. Поспешила следом, пока без меня не взлетели. Приветливо кивнув красотке стюардессе, заглянула в обширный салон.
Ну что сказать? Кроме дорого-богато — на ум ничего не приходило. Минимализм, тихая роскошь, монохромно, стерильно, местами футуристично — это я про картины Матюшина, Гончарова, Экстера. Лепота, одним словом. Кто-то очень хорошо расстарался и попал-таки в самое сердце. Вот так и покупают тех, кто не продаётся.
На борту отыскалось семь мастер-спален с большими ванными комнатами, два салона — один из них музыкальный, приличных размеров ресторан, пять баров, биллиардная и сигарная комнаты, библиотека, кинозал на тридцать посадочных мест, конференц-зал, полноценный спа-салон, качалка, казино за каким-то хером, и это только первый ярус. На втором имелись экранированный тир, оружейная, мастерская, тот самый гараж для суперкаров, и вишенкой на тортике оказалась система противоракетной обороны.
Тут я чуть слезу горючую не пустила от умиления: двенадцать барабанов по двенадцать противоракет, которые можно заменить на ракеты «воздух-поверхность», а ежели снабдить ядерными или плазменными боеголовками… Какая там площадь у Ва?..
«Плевок на карте. Даже не думай, Ольга!»
«Да пошла ты козе в трещину, помечтать уже нельзя!»
«А я мечтаю о горячей ванне без малого три недели! Хорош на железяки фапать, пойдём в барские покои, сил моих нет терпеть этот гадский зуд! Близняшек кликнуть не забудь, пусть омоют наше тело».
«Сестрицы отныне барышни вольные. Бери туловище под контроль и сама намывайся сколько угодно, а я спать хочу».
«Что, вот так прям сразу? Неужели доверяешь? А если я…»
«А ежели вздумаешь учудить что-то из ряда вон непечатное, найду то место, где ты прячешься, и выпущу туда заговорённую Папой серебряную пулю! Уразумела?»
Глава 2
Кругом какая-то суета, звон разбитого стекла, приглушённые звуки панических голосов, плеск воды и опять это назойливое, рвущее перепонки: «Барыня утопла! Горе-то какое! Что ж теперь будет! Барыня! Как же так?!» Что за херня здесь творится? Стрёмный сон. Или это не сон?
На губах солоноватый привкус слёз, что-то тёплое и мягкое накрыло рот. Гортань полыхнула огнём, болью отозвались трахея, бронхи, лёгкие, немилосердно заломило грудную клетку, спазмом пронзило диафрагму, конвульсивно сократился
желудок. Противно-то как, будто насосом надули, дико хочется выкашлять спёртый воздух, но не можется. Тело чую, а управлять не могу — контроль целиком утрачен.«Васька, сучара! Приаповой дубиной стоеросовой тебя по лбу! Сорок кадушек солёных лягушек в дышло! Ты чё натворила, паскуда?!»
«Оленька, помилуй, сморила водичка тёпленькая, это всё пузырьки, они повинны, треклятые! Кажись, мы того… утопнули крохотку!»
«Чё, мля? Что значит „утопнули“? Сдохли, что ли?»
«Ну прости, Оль, я же не нарочно!»
«Да ты вконец охренела? Пузырьки виноваты? То есть… меня убили сраные пузырьки?..»
В груди что-то лопнуло, стылая кровь в венах моментом вскипела. Выбравшееся за пределы плотской оболочки тёмное нечто разодрало астральный план, будто кусок ветхой марли, и всей мощью обрушилось на остывающий источник, в коем едва теплилась искорка первородной силы.
Сокрушительная плюха бесцеремонно пробудила реактор, вырвав из цепких лап анабиоза. Искра засияла ярче, а затем вспыхнула сверхновой. Протуберанцы, дрогнув, взялись хаотически вращаться, с каждой секундой набирая скорость, тем самым разгоняя состоящую из положительно и отрицательно заряженных магических частиц плазму.
Ярость растопила ледяные оковы смерти и заставила совершить судорожный вдох. Взвившись телом, будто ужаленная разломным шершнем, впечатала лоб в чей-то нос. Раздался хруст, визг боли, полыхнуло первородным пламенем, запахло палёными волосами и жареным мясом, заревела противопожарная сирена. В тот же миг ванную комнату затянуло непроницаемым облаком мелкодисперсных минеральных солей.
Короче говоря… во всём виноваты пузырьки!
Ладно Безобразов: ему не привыкать — горел в огне, а вот княжон было жалко. Бесстыдно вру. Обожжённые лысые курицы ничего, кроме смеха, не вызывали. Нервически хихикнув, влила в глотку каждой по два чёрных зелья. Ничего, магия за пару минут исправит конфуз: отрастит волосы, заживит рубцы — на коже и следа не останется.
Развеяв рукой остатки огнетушащего вещества, оглядела постапокалиптическую картину. Сломанный нос выдал Дашку с головой — стало ясно, кто из близняшек психанул. Чего уж теперь… сама виновата — наградила бодливых коров оленьими рогами, поздно башку пеплом посыпать.
Абсолютно целые и невредимые сёстры, размазывая сопли по зарёванным лицам, жались в углу помывочной. Неужто помыслили, что я корить буду за случайный выброс дурной силы? Даже не собиралась. С кем не бывает, я и сама попадала впросак. Девчонки целы и почти невредимы, подумаешь, ожоги второй и третьей степени, до посадки заживут, делов-то.
«Оль, мы что, живы?»
«Знаешь, Василиса, с тобой никаких врагов не надо, ты сама отменно справляешься, чуть до цугундера не довела!»
«Прости, Оленька, я больше так не буду!»
«Ладно, Вась, погуляй пока, а то наговорю лишнего».
«Оль…»
«Ну чего ещё?»
«Прости, что отвлекаю, но у нас сердце не бьётся. Совсем».
И вправду молчит сердечко, но раз я мыслю, следовательно, существую. Короче, отсутствие сердцебиения не повод для паники. Разберусь по ходу дела, надо Дашку с Глашкой в чувства привести. Девки-то сами не свои, источники силы нестабильны, а мы летим в стратосфере. Как бы не приключилось чего.
— Эй, болезные, хорош сырость разводить, глядеть на вас тошно!