Кодекс Крови. Книга Х

— Ещё скажите, что в обители засели святоши, и это точно будет полный ***! — выругался первый гость, ни к кому конкретно не обращаясь и вставляя ладонь в привратный камень для получения допуска.

— Два щита лучше, чем один, — пожал я плечами, наблюдая, как гость сдаёт образцы крови для пропуска. Мне же часть этих образцов необходима была для просмотра памяти крови и решения — выдавать или не выдавать пропуск. Поскольку нынешняя защита была запитана на мою кровь и силу, то и обращался Привратник ко мне за дополнительным разрешением, подтвердив личность гостя.

Итак, передо мной стоял Жан, маг крови примерно седьмого уровня Башни крови со специализацией призывателя. Возраст его давно и уверенно перевалил за две тысячи лет, но выглядел он лет на восемнадцать-двадцать. Этакий шалопай с тонкой бородкой и усиками, смоляными волосами и субтильным телосложением. М-да, а внешность обманчива.

На руке у него висел алый плащ, которые были приняты у магов крови Обители, когда они проживали на территории альма-матер. Прибыл Жан, что интересно, не для удовлетворения собственных амбиций, а из чистого интереса. Он полторы тысячи лет не был в Обители, устал от постоянных путешествий и решил откликнуться на мой призыв.

— Добро пожаловать в Обитель Великой Матери Крови, брат Жан. Я Трайодасан, можно просто Трай, — протянул я магу руку для обмена рукопожатиями.

— Оу! — протянул маг, пожимая мне руку. — Я о тебе наслышан. Твоя история наделала много шума совсем недавно. Как же, самый молодой возвысившийся! Крут! Что тут у вас произошло?

— Предательство, героизм, месть, реинкарнация, много чего. Всё так в двух словах и не описать.

— А я никуда не спешу, — улыбнулся Жан. — К тому же… — он тончайшей иглой наколол на ладони незнакомый конструкт. Стоило капелькам крови выступить, конструкт замкнулся, и на ладони появилась самая настоящая белочка с бутылкой чего-то тёмного и явно высокоградусного, — … я тут кое-чем увлекся на досуге. Пойдём продегустируем и побеседуем. Нас же пропустят?

— Пока вся система безопасности держится на мне. Пропустят.

— А как же Сердце Обители? Я слышу ток крови в твоём сердце…

Я указал на накопитель с серебристыми прожилками:

— Я отдал кое-что более ценное: жизнь, кровь, два вида магии и не только.

— И при этом не переродился и не потерял в уровнях… Любопытно.

Мы прошли внутрь Обители. Нас ждала долгая беседа.

* * *

Время близилось к закату. Я стоял на всё том же парапете, но теперь уже в компании Тэймэй, Светы, Агафьи и Ольги в чёрно-белых плащах с символом солнца на спине. В таких же плащах стояла их защита из комаров.

Известие о возращении легионов и гибели дюжины спасителей вызвало волнения в народе. Сотни и тысячи людей из окрестных городков и деревень стекались к резиденции Ордена Рассвета в Ирликии в надежде получить утешение и хоть немного ясности.

Человеческое море шумело у стен резиденции, набегая волнами. Коробки одиннадцати легионов стояли чуть вдали. Стараниями Серва смогли отыскать недобитые остатки его легиона. Сейчас двенадцатый легион представляло едва ли пять сотен опустошённых орденцев. Но они стояли с гордо поднятыми головами, не боясь смотреть в глаза людям. Они не предатели, они выполняли свой долг до конца.

Среди оставшихся в живых легионеров большинство поглядывало в мою сторону с благоговейным страхом.

«Серв, что ты им сказал?»

«Ничего лишнего. Многим просто посоветовал молчать, ведь их спасли вашим словом. На самом деле, среди легионеров немало истово верующих с адекватными моральными ориентирами. Вас выслеживали не из-за награды, а из-за желания искоренить зло. Кто ж знал, что не там мы искореняли. Ой, не там».

Тем временем люди у стен резиденции успокаивались. Хмурые морщины на их лицах разглаживались. Всё меньше было нервных движений и всё больше смиренного ожидания. Я скосил взгляд на Ольгу и заметил её полуулыбку. Эмпатка исподволь руководила чувствами и эмоциями толпы.

«Когда я запою, передай им чуть больше скорби», — попросил я Ольгу, и та едва заметно кивнула.

Накануне Серв рассказывал мне об особенностях проведения подобных сборищ, то я наотрез отказался петь:

— Когда я пою, птицы налету дохнут. Пожалей людей. Нам здесь ещё массовых самоубийств не хватало.

Но паладин был непреклонен. Если не запою я, то запоют легионы, и тогда гимнами Рассвета и Заката может накрыть всех вокруг. Так что птицы — небольшая плата.

— Не важен голос, — втолковывал бывший паладин, — я, вон, вообще говорить не мог, мычал. Но силы в моей песне было не меньше, чем у других. Считайте, что песней вы заявите права на наследство. Ёмкости вашей благодати должно хватить, чтобы накрыло всех. Важен посыл! Чем вы поделитесь со всеми.

И я запел. Без слов. Сперва моё горло исправно выдавало лишь хрипы и сипы, но постепенно процесс наладился. Я вспоминал Миро, предавшего Обитель, битву с легионом Альба, их уход из Каролийского предгорья и упокоение погибших, тактическую битву с остальными легионами, помощь друзей, убийство бойцов для кровавого конструкта Альба, смерть глав орденов, смирение Тимоса, появление Райаны… Много что я представлял. Цепочка событий оживала. Мелодия будто заставляла меня заново прожить события последних дней, пока, наконец, не завершилась смертью моего несостоявшегося отца.

Почему-то эмоций было столько, что они распирали меня. Я держался из последних сил. Но плотину прорвало. В звуках моего мычания выплеснулась горечь несбывшихся надежд, боль от потери, надежда на будущее, скорбь от ненужных смертей. А я всё пел и пел.

Момент, когда мне на лицо упали лучи закатного солнца, я запомнил надолго. Нечасто мне приходилось видеть такое количество коленопреклонённых людей. Большинство из них тихо плакали.

«Что происходит?»

«Я передала твои эмоции, — тихо ответила Ольга. — Не нужно было?»

«В следующий раз будь добра спросить, нужно ли мне это».

Уж что-что, а обнажать душу перед толпой народа я никак не планировал. Хорошо, хоть Тэймэй не додумалась визуализировать весь мой эмоциональный ряд. Тогда точно проблем было бы не избежать. Но нет, супруга чинно ждала своего часа. Ей была отведена отдельная роль в этом действе.

« Так даже ваш отец не умел…» — прохрипел Серв. У бывшего паладина тоже стояли слёзы в глазах.

— Славные сыны и дочери, благословенные Рассветом и Закатом, — вступил я, решив воспользоваться моментом, — сегодня мы все вместе разделяем светлую скорбь. Двенадцать сильнейших последователей Рассвета и Заката отдали свои жизни, чтобы вы могли жить. Но их смерть была не напрасной. Исчадие зла навеки упокоилось нашими общими стараниями. Победа была очень дорогой. Если спасители расплатились своими жизнями, то большая часть легионеров потеряла свои силы, всех себя отдав борьбе. Мы будем свято чтить их жертву и ежегодно отмечать этот день! Но, кроме скорби, мы обязаны думать о завтрашнем дне, безопасности наших семей. Сейчас, когда силы Рассвета и Заката слабы, вспомним опыт Альба Ирликийского. Маги крови веками помогали защищать людей от тварей, идущих из Великой Пустыни. Поэтому мы возобновим уложение.

— Но они же враги! Мы разрушили Обитель… — послышался несмелый выкрик из толпы. — Ведь Кровавый же из этих!

— Одна паршивая овца не портит всё стадо, — возразил я. — Враг у нас с ними один. Сейчас в одиночку мы можем не выстоять. А как говорили мудрецы древности: «Враг моего врага — мой друг!»

«Они в смятении. Нужна какая-то хорошая новость для переключения внимания», — подсказала Ольга, чутко следящая за настроением толпы.

— Также хочу сообщить, что в эти два дня был разрушен последний оплот Кровавого… — на этом месте послышались крики и возгласы радости, — … и на этом месте заложена новая цитадель Рассвета для контроля опасностей со стороны Великой Пустыни.