Кодекс Крови. Книга ХIII

— Тогда откуда такая прелесть? — уловила главное в ответе Нинг кошечка. Она ласково касалась граней бриллианта, любуясь переливами света.

— Дед подарил, когда подтвердил достижение порога силы. Теперь начнёт готовить меня к правлению.

— Да как же так… — растерялась юная богиня. — Мы же на уровне были, я же дочь, а ты всего лишь внучка… — она осеклась, не решаясь продолжить фразу.

— Говорю же, Андрей щедр, делится силой и со мной. Я сделала верную ставку и не прогадала. Говорила же, что старики никогда добровольно не поделятся с нами ни силой, ни влиянием. Вот и результат. Ты всё ещё в младших по уровню, а я — нет. Припёрла деда к стенке, теперь не отвертится.

Юная полукошка завистливо сверкала глазами, поглядывая на более удачливую соперницу. То, что они принадлежали к семьям, покровительствующим правящим семьям соседних стран, делало их примерно равными в статусе, что и породило в своё время негласное соперничество.

— Ладно, некогда мне с тобой прохлаждаться, пойду к деду тренироваться, а ты… — Нинг смерила уничижительным взглядом полукошку, вынимая из её загребущих лап бриллиант, — ты не хворай, подруга! Счастливо оставаться в младших духах всю оставшуюся жизнь!

И убрав бриллиант размером с футбольный мяч в собственный пространственный карман, драконица полыхнула пламенем, опалив шерсть на хвосте полукошки, и исчезла.

Несколькими мгновениями позже Нинг предстала перед дедом. Который всё ещё зализывал раны после столкновения с адамантиевым драконом. Такого соперника Красный Дракон, как и вся фракция драконидов, встретил впервые.

— Как прошло?

— Отлично, она вся чуть ли пылала от зависти и ненависти, — отчиталась Нинг, вынимая из пространственного кармана бриллиант и возвращая деду.

— Не стоит, — отмахнулся тот, — оставь себе. Ты действительно заслужила и приобретением силы, и преданностью семье.

У огненной драконицы глаза на лоб полезли. Чтобы дракон да добровольно расстался с каким-либо из своих сокровищ? Быть того не может.

— Что дальше?

— Сядем на берегу Реки Времени и дождёмся, пока мимо нас не проплывёт труп нашего врага, — безмятежно ответил старый дракон в духе философского трактата, недавно начатого им.

— Дед, ты опять за свои премудрости? — нахмурилась Нинг, привыкшая действовать, а не ждать. — Неужели мы позволим ей уйти безнаказанной после того, что она сделала?

— Не просто позволим, но ещё и дождёмся, что кое-кто выполнит всю грязную работу своими лапками. Отдыхай пока или иди к своему смер… — дракон закашлялся, осознав ошибку, — к своему другу. Я позову, когда нужно будет сделать следующий шаг.

— Дед… — Нинг уже готова была отправиться к Андрею, но вдруг передумала и решила задать вопрос: — Ты правда убил бы беременную смертную?

— А что тебя смущает? — ответил вопросом на вопрос дракон. — Видишь ли, дорогая, в нашем мире смерть одного человека могут раздуть до трагедии, тогда как если оставить ему жизнь, он может спровоцировать смерти миллионов. И это уже будет статистикой.

— Но мы же оказались неправы… — полыхнула огнём Нинг.

— И это тоже не факт. Я не особо верю словам Эсфеса, но мы живы и даже остались при определённом уровне силы, а значит, моя тактика оказалась верной.

— Но ты пообещал… — напомнила драконица деду данное обещание.

— Запомни, — назидательно поднял палец Красный дракон, — между своей смертью и чужой всегда выбирай чужую.

— Но Комаро же встал на защиту жены своего главы рода. Мы же развязали войну.

— Он юн и неопытен и, скорее всего, никогда не достигнет наших вершин из-за своих импульсивных поступков, — усмехнулся дракон, выпуская дым из ноздрей. — Настоящий бог дал бы ей умереть и подсунул в жёны более удобную кандидатуру, чтобы не делить наследников между своим родом и родом Эсфес.

— Он защищал свою кровь, неужели ты бы не взялся защищать меня? — Нинг натурально дымила, сдерживая эмоции.

— Конечно, защитил бы, внучка! — нахмурился дракон. — Ты — моя кровь! Ты — моя сила и будущее нашей стихии. Но ты — плоть от моей плоти, а там, насколько я понял, лишь капля крови. Этим легко можно пренебречь.

Нинг в ужасе слушала деда, сдерживая темперамент, и в сотый раз думала:

«Как же мне повезло с Андреем. Наш пантеон всё больше напоминает мне гадюшник».

Те же Комаро, Андрей и Эсфес, всегда защищающие своих во что бы то ни стало, были ей сейчас ближе родного деда. Осознавать это было страшно.

* * *

Тэймэй вместе с Борзым следили за прибытием поезда на железнодорожный вокзал Сухума. Спрятанные под невидимостью, они притаились за одной из массивных гранитных колонн, украшающих вокзал Сухума. Великого Князя Ивана Григорьевича встречали с помпой и оркестром, расстелив красную дорожку от перрона до входа в железнодорожный вокзал.

— Наш человек под личиной проводника подсел в поезд день назад и тщательно следит за безопасностью агента мадам Жу-Жу, — инструктировал Борзый госпожу. — Как только поезд остановится, мы смешаемся с толпой и проникнем в вагон, где вы подмените агента на иллюзию для поддержания легенды устранения.

— Почему мне не позволили самой отыграть роль? — в который раз возмутилась Тэймэй. — Уж поверьте, я справилась бы не хуже, и девушка была бы вне опасности.

Командир кровников посмотрел на госпожу взглядом, в котором читалось: «Вы с ума сошли? Использовать в роли куртизанки-смертницы беременную госпожу? Я ещё жить хочу!»

— Госпожа, из соображений безопасности вы не можете участвовать в оперативной работе, исключительно в группе поддержки. И то мне за это голову открутят, — в который раз смиренно повторял командир. Сам-то он успел спросить разрешения графа, прежде чем сдаваться на милость госпоже, но ей об этом было знать не обязательно. Как и о том, что её защиту сейчас обеспечивало гораздо большее количество кровников, чем первоначально предполагалось к участию в операции.

И чего не мог знать даже Борзый, так это того, что графа убедил дать разрешение никто иной, как Виноград одной фразой:

«Дай девочке выпустить пар и почувствовать себя в гуще событий, а не то женский ум сам придумает выход для дурных деяний. И тебе это не понравится. Я присмотрю».

Стоило тепловозу окончательно остановиться, и грянул оркестр в приветственном марше. Великого Князя встречал никто иной как Туров Василий Львович, командующий Кавказского военного округа. На представителя императорского дома он смотрел со сдерживаемым скепсисом и вместо положенного приветствия огорошил Ивана Григорьевича:

— Ну хоть девку не прислали, глядишь, не пойдут ко дну, как прошлые.

Пока мужчины обменивались положенными по протоколу репликами, Тэймэй с Борзым едва успели подменить куртизанку, как в вагон вошла пара мужчин в чёрных пальто и шляпах с широкими полями. Один из них остался дежурить на входе, а другим оказался личный порученец Великого Князя. Расплатившись с раскрасневшейся девицей пухлой пачкой ассигнаций, слуга дождался, пока куртизанка отвернётся и вогнал ей в шею шприц с неизвестной алхимией. Тэймэй с Борзым обменялись настороженными взглядами. Иллюзионистка не понимала, что ей стоит отыграть: смерть или глубокий сон, но на помощь ей пришёл сообщник слуги: