Кодекс Крови. Книга VIII

Эрги колебались недолго. Через пять минут шестирукая мама-обезьяна, забирая малышку Мако на руки, перешла на нашу сторону:

— Мы пойдём.

— И я пойду, — выступил вперёд медузообезьян Кайро.

Вслед за ними согласилось большинство эргов. Оставшиеся четверо о чём-то спорили между собой, пока пара созданий, отдалённо напоминающих черепах, не отступила в сторону:

— Мы останемся. Нужно кому-то следить за проходом.

— Каким проходом? — теперь уже пришла очередь недоумевать Киране.

Черепахи испуганно взглянули на имлиса, и тот неохотно ответил:

— Когда пришла большая вода, прорывы почти перестали открываться, и мы оказались в ловушке. Мы сбивались в небольшие группы и отправились в сторону ущелья, где люди проводили Дикую охоту. Там было ближайшее к нам тонкое место. Оттуда проще открывались проколы в другие миры. Поэтому мы оставили там магический маяк, и раз в сутки он открывает проход, чтобы дать возможность выбраться хоть кому-то.

— Это достойно уважения, — склонила голову Кирана, — но если маяк открывает проход, то кто закрывает?

— Я, — коротко ответил имлис. — Остальные не так сильны и слишком молоды для этого.

— А почему тогда здесь уровень воды успел так высоко подняться, если вы контролируете и закрываете проход? — Кирана задавала простые, но такие неудобные для эргов вопросы, пытаясь разобраться в ситуации.

Имлис вместо ответа взял в пасть верёвочные ручки от носилок, показывая, что разговор окончен и пора выдвигаться в путь.

— Он полностью опустошил свой резерв и чуть не сдох, когда создавал маяк и делал первый пробой, — ответила за имлиса Эола, с укоризной покосившись на того, — нас вынесло течением к этому плато, и почти неделю из прохода хлестала вода со льдом, не переставая, пока он не пришёл в себя. Так что большую воду к вам принесли именно мы.

«Вот так, — подумала Кирана, — потоп один, а хватило на два мира. Да и спасителем, по итогу, оказался самый жестокий и избитый жизнью эрг, на кого никогда не подумала бы». Хотя, по совести, только такие и могли взвалить на себя ответственность в тяжёлые моменты.

«Слишком громко думаешь, девочка, — услышала Кирана мысленный рык имлиса. — Взбирайся на меня и показывай дорогу, мы и так слишком много времени потеряли. Остальных пусть ведут твои люди».

Секунду обдумав предложение и признав его вполне рациональным, охотница забралась на имлиса и вцепилась руками в его редкую с видимыми проплешинами шерсть.

— Борзый, выводите эргов по нашему маршруту, Ксандр, подстрахуй их на мостах, — коротко отдала Кирана распоряжения, — а мы авангардом пойдём.

И не дожидаясь ответов или возражений, имлис с носилками в зубах и всадницей на спине исчез.

* * *

На Кутиноэрабу мы прибыли к обеду. Корабль заходил в бухту под белыми парусами в соответствии с местным похоронным церемониалом. Мы же во все глаза разглядывали величественный замок с девятью башнями на вершине горы. Все башни находились на разном уровне, будто пытаясь запутать возможных врагов. Было в этой асимметрии некое очарование. К замку вела извилистая каменная дорога, с двух сторон засаженная деревьями, ныне утопающими в снегу.

Штукатурка замковых стен напоминала цветом запёкшуюся на солнце кровь, тягостного впечатления добавляла и вишнёвая черепица на крышах.

У подножия скалы раскинулся небольшой городок, где местные жители занимались привычными делами. Завидев входящий в бухту корабль с белыми парусами, многие бросали дела и шли к пирсу.

Тильда и Эон ждали нас уже там.

— Мы можем чем-то помочь? — спросил я у невесты перед сходом на берег.

— Ты можешь, но не здесь и не сейчас. Обсудим это чуть позже?

— Как скажешь, дорогая, — сжал я её холодную ладошку. — К чему нам следует быть готовыми?

— Прощание с мамой и этим вечером возврат в Осаку, — невеста отвечала коротко и безэмоционально, будто заперев все чувства под замок.

— А брачный обряд? — на свой страх и риск задал я вопрос.

— Я не буду сочетаться браком на землях под покровительством этой суки, — прошипела Тэймэй. — Будет один обряд, у тебя.

* * *

Я наблюдал, как Тэймэй развила кипучую деятельность. Она в прямом смысле слова создала две свои копии и решала все вопросы одновременно. Сёгуны в этом были её поддержкой и опорой. Исико-сан оказалась хорошим регентом. За те пару месяцев, пока она находилась у власти, ничего не напоминало о двоевластии в княжестве. Поэтому известие о её скоропостижной смерти люди восприняли с опаской. Слишком часто последнее время у них менялись главы рода. На Тэймэй они смотрели с надеждой, но та сейчас больше напоминала сомнамбулу, а не живого человека, выполняя всё необходимое для соблюдения церемониала.

На закате, когда воды бухты окрасились в алый цвет, мы прощались с вдовствующей княгиней Инари. Её тело по местным обычаям сожгли, а пепел развеяли месте с лепестками сакуры над морскими волнами.

Но прежде чем жители княжества разошлись по своим домам на скорбную трапезу, организованную за средства рода, Тэймэй повторила для них иллюзию нашего сына. Люди стояли в тишине, не смея даже пошевелиться. Перед ними мелькала живая летопись поколений князей Инари. Если на моменте гибели отца Тэймэй и потере ребёнка Исико-сан женщины начали тихонько всхлипывать, то на моменте ухода Исико-сан к мужу и ребёнку, они рыдали уже в голос, а мужчины, не стесняясь, утирали скупые слёзы.

Когда иллюзия развеялась, Тэймэй произнесла:

— Вместе с моими родителями ушла эпоха чести, верности долгу и поклонения богине Инари. Именно она убила Исико-сан, поэтому я отказалась от её покровительства, — Тэймэй сняла адамантовый перстень главы рода и бросила его в пепел погребального костра матери. — Я — последняя представительница ветви рода Ацухиро Инари, и я покидаю эти земли, оставляя вас на попечительство сынов младшей ветви рода Инари.

Люди, ещё не пришедшие в себя после иллюзии, не понимали, что происходит. Последняя надежда на нормальную и привычную жизнь рушилась. Их княгиня, которой они так гордились, меч империи и спасительница императорской семьи, вдруг их покидала, не успел развеяться пепел вдовствующей княгини.

— Отец говорил, что наше главное богатство — это верность наших людей. Мы всегда платили вам тем же. Поэтому я, Тэймэй из рода Ацухиро Инари, клянусь, что всегда встану на вашу защиту, как и все поколения моих предков до того. Но сейчас, чтобы вас не коснулся гнев отвергнутой мной богини, я вынуждена вас покинуть.

* * *

Мы бродили по замку уже три часа. Тэймэй показывала мне свои самые любимые места и рассказывала о далёком и счастливом детстве, когда ещё был жив её отец. Это было своеобразное прощание с домом, и оно давалось невесте очень тяжело.

Хоть внешне она улыбалась, описывая детские проказы, но внутри у неё всё разрывалось от боли. Я чувствовал лишь отголоски чувств через кровную связь и, как мог, поддерживал любимую. Финальной точкой нашего путешествия стал зал наверху главной башни замка, у самого потолка которого был подвешен огромный гобелен, уходящий далеко вниз.

— Это древо рода Инари, — грустно улыбнулась Тэймэй, указывая на самую первую надпись, недавно обновлённую чернилами. — Помнишь, я когда-то рассказывала тебе?