Кодекс Охотника. Книга VIII

Кстати, после убийства трех своих помощников, которые входили в самые неподходящие моменты, князь озаботился всесильной кнопкой, на которую нажимал, и над его дверью загоралась красная лампочка. Тогда все знали, что лучше не лезть, а то убьет. Правда, это не фигурально. Не то, чтобы его заботила жизнь слуг или просто идиотов, но обучать новых, а затем вводить в курс его дел нереально долго.

— Почему все так вышло? Зачем я все это затеял? — произнес в пустоту Вербицкий.

Со стороны он выглядел невероятно подавленным, но именно с таким видом он обычно пребывал в глубоких раздумьях.

Ерунда... Князь думал, как много было сделано глупостей. Его раздумья заняли еще один час и полбутылки элитного французского коньяка. Его князь хранил на особые случаи. Он любил его смаковать в такие моменты и представлять, как удивились бы завистники. Ведь такой напиток даже за деньги не купишь!

Жаль, что он не знал, как часто и много пил его ненавистный червяк Галактионов. Но это и не странно, учитывая, что его прежний Род имел прямое отношение к его производству. Виноградники и завод в соседнем Коронате принадлежали Роду Годартов уже больше четырех сотен лет.

— Зачем? Ну вот, зачем... — в который раз произносил князь, качая головой, но в этот раз он продолжил свои мысли. — Я связался с этими идиотами...

Князю было обидно, и это привело к полету стакана в стену. Хватит пить... Не время!

Его все достало, а особенно то, что планы, предложенные другими его сородичами, сейчас проваливались, один за другим. Он еще припомнит им план тесного сотрудничества с Румянцевыми, и их слова — «они сейчас реальная сила».

Нет, не сила они!

Хватит с него! В один момент ударил он по столу кулаком, и встряхнул головой.

— Елисей, соедини меня с абонентом по кодовому знаку «Три Топора».

— Вы... уверены? — раздалось совсем нерадостное блеяние его секретаря.

Князь уже хотел взорваться и перейти на крик, однако секретарь быстро нажал на соединение. Парня можно было понять, ведь это секретные знания, о которых его инструктировали. Князь лично ему говорил, чтобы даже случайно не смел набрать этот номер. А если он сам будет пьян, то переспросить его два раза, а лучше и все три.

Однажды князь, после тяжелого рабочего дня, выпил больше положенного и уснул в кабинете. Тогда-то он и начал говорить во сне. Почему-то его сны касались именно этого абонента, и тогда Елисей узнал некоторые подробности, и к чему может привести этот звонок.

— Слушаю тебя внимательно, друг мой... Полагаю пришло время, раз ты набрал этот номер? — прозвучал спокойный и уверенный мужской голос.

— Да... Тучи сгущаются, я теряю контроль. Правда, многие могущественные чины сейчас его теряют. Я полагаю, что это удачный момент для нашего союза двенадцати, — от былого уныния не осталось и следа.

— Я услышал тебя, — после короткого молчания произнес мужчина на том конце провода. — Раз ты так считаешь, то мы вступим в игру. Я слышал, кстати, о твоих проблемах и считаю это непотребством. На всякий случай, я отправлю к тебе своих людей.

— Благодарю тебя, Распутин! Буду должен! — радостно сказал, а затем осекся, коря себя за несдержанность и франко-прусских бутлегеров за крепость пойла.

— Я запомню, спасибо.

Настроение князя быстро улучшилось. Если кто-то в будущем узнает причину начала таких действий, то очень удивится. Князь для себя давно все понял. Его совсем не расстроили неудачи в Иркутске и потеря людей.

Неважно, что с Абсолютом творится не пойми-что, а у них три войны на пороге. Нет, это все мелочи для него. Что поистине важно, так это отношение, и именно оно не понравилось князю. То, как с ним говорил Морозов... Андросов... И наконец... Румянцев. Эти идиоты думают, что выше и могущественнее него? Нет... И армии у них, не сказать, что лучше, хотя тут все относительно. Аристократы чаще стали воевать не гвардиями, а тузами в рукавах, которые смертельно могут удивить.

Ладно, с этим он разобрался. Осталось еще одно действие сделать и можно идти спокойно спать.

Он снова взял телефон и набрал своего помощника.

— Слушаю! — быстро поднял тот трубку.

— Елисей, я прощаю тебя, — смилостивился Вербицкий — Свяжись с Аркадием и Андреем. Передай им, чтобы выводили в свет наш подконтрольный Род Лекарей. Пришла пора подорвать авторитет проклятых Андросовых.

Если не получится помириться и захватить власть через родовой брак, то он пойдет другим путем.

* * *

Как я часто слышу от разных людей одну и ту же поговорку. А сегодня, в который раз, понял, что она имеет сакральный смысл для всех людей в этом мире.

Говоря, что утро добрым не бывает, я мог бы поспорить, но сегодня точно не стану, ведь все ощутил на себе.

Проснулся я от того, что почувствовал чужое присутствие в своей спальне. Это было, не сказать, что редкостью, но раньше Анна заходила по-быстрому забрать документы или оставить их. Ладно, вру, иногда приносила кофе в постель. А сейчас она сидит на моей кровати и шмыгает носом.

То, что она плачет, я вначале сам догадался, а потом и Шнырька показал, хотя я его и не просил, но мальцу стало жаль девушку. Он намекает мне, что пора вставать. А я еще лежу с закрытыми глазами, и быстро пытаюсь сообразить, что случилось.

Самым первым делом я спросил у Шнырьки о происшествиях, и не умер ли кто в имении у нас. Все мои первые догадки не подтвердились, вот тогда мне действительно стало страшно. Я не представлял, что такого могло произойти, дабы вывести из себя эту всегда веселую девушку.

Не открывал я глаза по причине, что не знал последствий. Хотелось бы мне знать, к чему нужно готовиться. Может что-то случилось с бабушкой? Тогда я вряд ли чем-то смогу помочь. Будь я хоть самим архимагистром некромантии, думаю, такую женщину смерть не отдаст с аргументом, что она им и там сможет быть полезной. Хотя, с другой стороны, захоти она вернуться, и там сможет договориться.

Делать было нечего, и я открыл глаза. В ту же секунду мне на грудь упала пахучая грива волос, а на груди у меня растеклось натуральное слезное озеро. Ну, такой была первая ассоциация с Анной.

— Тише-тише, не плачь, все хорошо, — стал я успокаивать девушку, которая еще сильнее разрыдалась. — Что случилось?

Не уверен, что хотел услышать ответ, но должен был хотя бы спросить.

Анна не ответила, лишь сильнее захлюпала носиком.

Я вздохнул, и мне захотелось выматериться. Не особо я любил такие неудобные моменты, но временами никуда не деться. Помню, как я в прошлом мире удивился, когда одна моя знакомая, по прозвищу Смерть Несущая, что убила не меньше живых людей, чем я тварей, рыдала, как школьница, на обычном театральном выступлении. Все девушки одинаковые.