Кодекс Охотника. Книга XVII

Я хотел было шикнуть на неё, что она слишком рано встала, но потом передумал. Такое зрелище стоило того, чтобы его увидеть. Рядом молча стояли Хельга и Ингрид, отдавая дань уважения последним защитникам Арктической крепости. Вокруг царило гробовое молчание. Люди, склонив голову, не сговариваясь, почтили минутой молчания погибших воинов, что защищали всё Человечество.

Я машинально пробежался по лицам всех присутствующих. И внезапно моё внимание остановилось на Бухом Деде. Его взгляд, которым он смотрел на замёрзшего Антона, выражал одновременно восхищение и высшую степень сожаления. Возможно, мне показалось, но из глаз старого Одарённого вытекла одинокая слеза, которая тут же превратилась в льдинку и упала к его ногам. Заметив, что я наблюдаю, к лицу Бухича вернулось его обычно индифферентное выражение. Он отвернулся и стал пристально разглядывать башню за своей спиной.

— Что будешь делать, Саша? — осторожно уточнила у меня Катя.

— То, что должен, — сказал я. — Дима! — крикнул я Москаленко. — Мне нужно, чтобы наши ребята сфотографировали всё это в мельчайших деталях. На всё у вас есть час. Пока ничего не трогайте.

Отвлёк меня от разговора с Москаленко жалобный горький вой. Я понятия не имел, кто или что может его издать, пока не обернулся. Это был… Отморозок, который встал на задние лапы и обхватил ледяную статую Антона. Затем поднял голову вверх, издавая как раз этот самый, как мне показалось, чуждый для бесстрашного медоеда вопль.

Рефлекторно я потянулся к его Душе, и на меня накатило такое бесконечное страдание, что мне самому стало мерзко и тошно. Бросив все дела, я подошёл и присел рядом с Затупком на корточки, осторожно погладив его по голове. Зверёк повернул ко мне полные страдания чёрные глаза-бусинки, в которых застыл немой вопрос, на который у меня не было ответа.

— Мне тоже его жаль, Пупс, — искренне сказал я. — Но он погиб, как герой. Жаль, что таких людей мало в нашем мире. Я тебе обещаю, при мне такого не случится. Род Галактионовых снова станет могучим.

Я криво усмехнулся.

— Нет, не «снова». Он станет сильнейшим в этом мире, а в дальнейшем и среди других миров. Слово Охотника!

Я поднял вверх глаза и ещё раз и окинул взором навсегда застывшего великого воина.

— Зато теперь я знаю, как назову первенца, — улыбнулся я чуть шире. — Не знаю, откуда пошла традиция у Галактионовых называть всех детей на «А», но Антон — достойное имя для моего наследника. Пойдём, мелкий. Ребятам надо запечатлеть последний подвиг Антона Галактионова, чтобы я мог показать эту фотографию своему будущему сыну. А ты будешь портить кадр. Да и твою мерзкую рожу, уверен, мой сынок обязательно увидит. Что-то мне подсказывает, что ты переживёшь всех нас.

Судя по всему, мои слова дошли до медоеда. Он в последний раз лизнул статую своего бывшего хозяина, и покорно потрусил рядом со мной, чтобы не мешать гвардейцам.

Дождавшись, пока Москаленко отрапортует о выполненном задании, я приказал собрать всех погибших. Аккуратно, чтобы ничего не откололось. Сам же подошёл к дракону, положил руку на ладонь Антона и добавил энергию, дабы отогреть холодную плоть, чтобы разжать его ладонь, которая держала меч мёртвой хваткой.

— Прости, брат! Мне это нужно, — сказал я, вытаскивая меч из головы дракона.Уже знакомая энергия прокатилась по всему моему телу, а Аквила на поясе встрепенулась, радостно приветствуя собрата. Волк, Гриша Астахов, Сойка и Призрак, не сговариваясь, положили ладони на рукояти родовых мечей, также приветствуя возвращение блудного брата. Только что Род Галактионовых стал еще сильнее, в том числе и носители родовых мечей. И это хорошо.

— А ещё мне нужно вот это.

Я аккуратно снял два кольца. Массивное кольцо Рода, которое относилось к трем «старшим» кольцам, и которое я видел в первый раз. И кольцо Истребителя, которое мерцало даже после смерти хозяина ровным зелёным цветом — Истребителя вне категории. И тут же погасло после того, как снял его с пальца.

— Согласно традициям, меч и родовое кольцо переходят наследникам, — напомнил я погибшему герою, как будто он мог меня услышать. — А кольцо Истребителя будет храниться у нас в усадьбе рядом с картиной, которую нарисует самый дорогой и лучший художник империи. И это кольцо, — поднял я вверх массивное родовое кольцо с медоедом, — я передам своему сыну с рассказом о тебе.

Также оттаяв его ноги, я лично подхватил его и понёс в сторону остальных. Конечно, я заметил, что на Антоне была необычная броня, которая так и кричала о невероятной силе, заключённой внутри неё. Галактионовы или кто-то другие научились зачаровывать не только оружие, но и доспехи. Вот только эта броня принадлежала павшему герою. Если меч являлся собственности Рода, то забрать броню павшего бойца у меня не поднималась рука.

— Где ты будешь их хоронить? — спросила меня Катя.

— Точно не здесь, в стылой земле. Кажется, пора привести в порядок фамильный склеп и возобновить традицию похорон павших героев.

Да, в усадьбе был фамильный склеп, разграбленный в момент нападения на усадьбу. Подозреваю, что мои предки также чтили погибших и хоронили павших воинов в броне. Вот только, кроме перемешанных разбросанных костей и разбитых мраморных саркофагов, там ничего не осталось. Твари ограбили моих мертвых предков. Ещё одна галочка в расстрельный список предателей, уничтоживших мой Род.

Всех павших воинов мы перенесли через портал в мою усадьбу. Плюнув на секретность, пригласил Хельгу с Ингрид вместе с собой. Я понял по их взглядам, что мой секрет портальной сети является секретом Полишинеля. В этот вечер на кладбище Рода появилось девяносто девять новых могил верных Роду гвардейцев, что пали вместе с командиром, сражаясь за человечество в далёкой Арктике. Человечество, которое отплатило им смертью.

И три новых обитателя нашли своё последнее пристанище в просторном фамильном склепе. Кроме Антона, с ним погибли ещё два родича. Их легко было идентифицировать по документам. Это был семейный лекарь Рода Артём Галактионов. А вот та девчушка, которая замёрзла на тренировочной площадке в момент своего последнего удара, оказалась молодой Алиной Галактионовой.

Мой Род вернул себе девяносто девять гвардейских колец, которые были отданы на усмотрение Волка для раздачи в качестве награды для особо отличившихся гвардейцев. Да, я уже сделал по заказу новые кольца, но кольца с историей — это совсем другое!

А еще было два кольца родичей. Ну, а про кольцо старшего Рода я уже говорил. Интересно, его будет достаточно для открытия всё ещё запечатанного подземелья глубоко под имением?

С удивлением я заметил, что мне это в данный момент не интересно. Всё произошедшее как с Хранителем, с Кодексом, так и с мрачной картиной погибших родичей, вогнало меня в лёгкую депрессию, что было совсем несвойственно мне.

В момент погребения Антона я почувствовал острое чувство «неправильности». Да, я верил в реинкарнацию душ. В это легко поверить, если ты сам являешься таким же — этим самым «переселенцем». И я понимал, что если каким-то чудом за какие-то заслуги душа Антона воплотилась в другом мире, он будет, как и я, голый и босой. Но я ничего не мог с собой поделать. Были традиции Охотников, и я не мог ими пренебрегать.

Уверен, что моё тело мои братья похоронили в моём доспехе и с моим оружием. А всё снаряжение моё стоило без преувеличения как один большой, вполне развитый Мир. Не зря ещё, скорее всего, братья потратили кучу сил, чтобы возвести вокруг моего кургана непроницаемый щит, чтобы защитить от мародёров, с сигнальным оповещением, конечно же, если мародёры окажутся чересчур настойчивыми. Странно размышлять о себе, как о мёртвом, если вот я стою здесь, живой и здоровый.

Аквилу я отдать ему не мог. Это был не мой меч, а меч Рода. Любое оружие, которое бы не купил, также не подошло бы герою. С чем я могу отправить его в загробный мир?