Кодекс разведчика
Шрифт:
Куратор удалился в другую комнату, и через распахнутую дверь я успел увидеть компьютер и еще какую-то оргтехнику, расставленную на двух письменных столах. Посмотрел на полковника Огнева.
– Отдыхай… – кивнул Виктор Николаевич. – Мы здесь, будь спокоен…
Говоря честно, я еще не настолько устал, чтобы мне непременно требовался отдых. Просто я начал входить в боевой режим, а боевой режим требует немалых энергозатрат, при минимальном пополнении сил. В общем-то, состояние, от которого я на пенсии не успел еще полностью отвыкнуть, вернулось без чрезмерной натуги. Но опыт прошлого одновременно говорил, что необходимо бывает запастись силами заранее, потому что никогда не знаешь, что может случиться вскоре. И я послушно ушел в маленькую комнату, где нашел диван,
Уснул я, как обычно и бывало, просто по собственному приказу. Тренированный организм легко вошел в режим. Спал, кажется, без снов, но настороженно, потому что подсознание хорошо знало: неугомонный ментовский нрав всегда яростно проявляется, когда в качестве жертвы представлен человек ихнего племени. Это в отличие от того случая, когда жертвой становится человек без ментовских погон… Естественно, сразу проснулся от звонка в дверь, словно мне требовалось выйти самому и дверь открыть.
Тихие голоса едва доносились, и разговор разобрать было нельзя. Потом входная дверь громко щелкнула замком, а еще через тридцать секунд приоткрылась дверь в комнату. Ким Валерьевич поймал мой взгляд.
– Проснулись? Ну и отлично, я так и думал, что вы проснетесь… Документы принесли… Мы ждем вас…
Они с полковником не торопились и дали мне время даже на то, чтобы умыться. Умывшись и вполне придя в сознание, я посмотрел документы. Неновые, сделаны аккуратно, подкопаться не к чему. Единственно, что мне не понравилось, – марка оружия, вписанного в лицензию. Пистолет «ПСМ», калибра 5,45. Это почти игрушечное оружие никогда мне не нравилось, хотя оно вполне подходит для скрытного ношения и при стрельбе издает довольно слабый звук, который и за выстрел-то принять сложно. Иногда такое тоже может сгодиться. Тем не менее рука офицера спецназа более привычна к тяжелому и надежному «стечкину». Но «стечкин» с его массивной деревянной кобурой гражданскому человеку не полагается, как и другое автоматическое оружие. Придется удовлетвориться тем, что дают.
– У вас же еще пистолет есть? – напомнил Ким Валерьевич.
– Да. Я его в тайнике пока спрятал…
– Придется, от греха подальше, сдать…
– Занесу… – согласился я, умолчав, что пистолетов у меня два.
– Ко мне приносить не надо. Передадите Виктору Николаевичу…
Куратор ушел в комнату с оргтехникой, вынес оттуда две связки ключей и пачку долларов в банковской упаковке.
– Деньги поменяете сами. Здесь десять тысяч. Это не казенные, это мои личные. Вернете, когда сможете… Ключи от машины… – протянул он первую связку. – Старенький «Фольксваген Гольф». Но бегает отлично… Двигатель с турбонаддувом… Ключи от квартиры, где вы зарегистрированы официально с прошлой недели… Это служебная квартира… Постарайтесь сохранить ее в том виде, в котором найдете… Оргтехника в вашем распоряжении, но если чем-то пользоваться не умеете, лучше не ломать…
Он посмотрел на полковника Огнева.
– С легализацией, кажется, все… Перейдем к рабочему вопросу… Вы составляли какой-то план мероприятий по поиску дорожной банды?
Я только плечами пожал.
– Я просто имел слишком мало фактов, чтобы составить такой план. Мне необходимо сначала провести предварительный поиск, чем я и планировал сразу заняться…
– И с чего вы свой поиск хотите начать? – настаивал он.
Мысль мне в голову пришла сразу.
– С людей, которые будут хоронить господина Брызгалова… Надеюсь посмотреть и за похоронами подполковника Фархутдинова, но издалека… Вдруг да одни и те же люди «засветятся»… Это будет уже вариант. Но до похорон кто-то будет еще и о самих похоронах хлопотать… И их хочу проконтролировать… Но это только завтра. Сегодня оба тела в судебно-медицинской экспертизе. Там менты один за другим приходят. Мне там лучше не «светиться»…
Ким Валерьевич переглянулся с полковником Огневым.
– Что же, может быть, вам какую-то мысль подаст капитан Тропилин. Оперативка у них, надо полагать,
уже закончилась, и он вскоре может позвонить. А пока полковник Огнев отвезет вас сначала в квартиру, чтобы хотя бы знали, где вы уже с прошлой недели живете, потом в гараж и представит вас вашей машине… А я вынужден с вами попрощаться… Лично ко мне не обращайтесь, поскольку, мне иногда кажется, я тоже под присмотром… Разве что по телефону… Мой номер тоже под контролем ГРУ, поэтому говорить можно свободно. Все остальные вопросы через полковника Огнева… Что-то экстренное понадобится или что-то произойдет, я сам вам сразу же позвоню…– Как тебе понравился наш куратор?
Виктор Николаевич, к моему неудовольствию, теперь уже сам сел за руль своей машины, и чувствовалось, что он получает наслаждение от вождения – соскучился по родному рулю. Тем не менее голос его звучал не слишком радостно.
– Мне он не сильно понравился… – Я попытался ответить откровенно, но в то же время осторожно, поскольку именно куратору я уже многим обязан.
– Чем? Извини за вопрос… Тебя что-то смутило?
Полковник притормозил, чтобы посмотреть мне в глаза и не наехать на идущую впереди машину. Я взгляд не отвел, и мы, кажется, поняли друг друга. Пусть куратор считает Виктора Николаевича своим подопечным, следовательно, в какой-то мере и единомышленником, а я, по мнению Кима Валерьевича, – чужак здесь. Но он не учитывает, что мы с полковником оба, в отличие от него, спецназовцы, а это значит много. И мы всегда будем поддерживать друг друга.
– Понимаешь, я никогда такой заботы о своей персоне не испытывал… Даже во время службы… – сознался я. – И полагаю, что забота эта неспроста…
– Мне тоже так показалось… – полковник даже расслабился и заговорил своим обычным тоном. – Мне он тоже, кажется, не слишком доверяет, и на мой прямой вопрос ответил готовой «прикрышкой», которую ему даже искать не надо было… Кирпич, если ты помнишь, «слышал», что с машинами на дорогах работают чеченцы… Я тоже такое слышал. Поговаривают, что это те боевики, что сдались по амнистии и не смогли устроиться в мирной жизни… Их сейчас по России разбросало целыми бандами. И идет неофициальная война, которую власти стараются не замечать… Наш спецназ якобы видит это продолжением чеченской войны…
– И из-за этого проявлять обо мне такую заботу? Извини, не верится… Не стоит игра свеч… С чеченцами могли бы справиться и без меня…
– Я того же мнения…
– Тогда что ему от меня надо?
– Будем выяснять… Я по своим каналам, ты по своим… Но не говори об этих вещах по спутниковому телефону. С новыми документами ты вполне можешь купить себе простой мобильник…
– Тогда останови вон на том углу… Я последую твоему совету…
Салон мобильной связи видно было издалека. Там же, кстати, и пункт обмена валюты…
ГЛАВА 4
МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ ШТОРМ,
старший следователь по особо важным делам
Прокурор области вызвал меня за полчаса до начала рабочего дня, что само по себе не совсем привычно. Правда, я уже был в своем кабинете, куда вернулся из поездки в Полетаево-3 сразу, чтобы не иметь дома неприятный разговор с женой, начатый, продолженный, но не оконченный, а только отложенный из-за срочного моего отъезда, не давшего ей возможности подобрать нужные слова вовремя, и ни по какой иной причине. Она никак не угомонится, хотя я твердо обещал, что со Светланкой я больше дела не имею и никогда больше к ней не зайду…
Прокурор позвонил мне сам. Наверное, дежурный доложил ему, что я сегодня самая ранняя птичка, и он решил выяснить, что нового в поиске беглого спецназовца. Если я появился в такую пору, это уже говорит о моем старании не перевестись через неделю на должность деревенского прокурора, как мне было уже конкретно обещано.
Поднявшись на начальственный этаж, я миновал пустую еще приемную, постучал в дверь и вошел, не дожидаясь приглашения. Так у нас принято было. Игорь Степанович стоял к двери спиной перед раскрытым сейфом.