Кофе для олигарха. Месть на десерт

Кирилл так и не понял, что я любила его. По-настоящему, не ради его статуса и денег. Мне это вообще не было нужно, я даже не думала об этом. И, что самое ужасное, я люблю его до сих пор. Люблю и ненавижу.

* * *

Жизнь наладилась, сын рос здоровым. Я свыклась с мыслью, что мне не суждено любить. Что ж, сколько людей живут без любви и ничего, довольны. Главное, у меня есть сын. Это ли не настоящее счастье?

Но, судьба, похоже, решила не давать мне передышки. У Анатолия начались проблемы с сердцем. Он подолгу лежал в больницах. Бурное прошлое не прошло даром. Литвинов понимал, что все очень серьезно. Мне было жаль его. Я привыкла к Анатолию. Не любила его, но была бесконечно благодарна за поддержку. Долг он мне списал, сказал, что я все отработала и претензий у него ко мне нет.

Уже без малого семь лет я жила у Литвинова. За это время я только один раз смогла поговорить с мамой, когда родила Егора. Больше она не отвечала на мои звонки. А сестра просто заблокировала мой номер. Я понимала, что мои родные забыли про меня. Попробовала найти отца, но у меня так ничего и не получилось. И вряд ли я была интересна ему.

Единственным, кто проявил ко мне участие оказался Литвинов. Суровый человек с темным прошлым.

И вот совершенно неожиданно мне позвонила Ирина. Она поинтересовалась, как у меня дела и предложила встретиться. Я обрадовалась и согласилась. Видимо, она хочет наладить отношения. Это же прекрасно!

Ирина хотела приехать к Литвинову. Я спросила разрешения у Анатолия. Он категорически отказал.

– Ты сама подумай, с чего твоя сестра о тебе вспомнила? Что-то от тебя ей надо. Нечего этой курве в моем доме делать.

Мы встретились с Ириной в кафе. Сестра задала пару дежурных вопросов о Егоре и перешла к делу.

– Мама хочет продать квартиру. А там есть твоя доля. Тебе надо отказаться от нее.

– Я посоветуюсь с Анатолием, - лучше узнать его мнение, прежде чем что-то решить.

– Это с твоим мужиком? – настороженно спросила Ира. – А какое отношение он имеет к маминой квартире?

– Без его согласия я ничего не делаю.

– Даже так? – вскинула брови сестра.

– Я бы хотела получить хоть часть денег от продажи квартиры. Пусть не треть, но что-то мне должно перепасть. Это будет справедливо.

– Ты о чем вообще говоришь? – завелась Ира. – Матери все нервы истрепала своей идиотской выходкой. Теперь еще и денег хочешь? Ни стыда у тебя нет, ни совести. Твоя доля в квартире – это плата за твою идиотскую выходку.

Выходку? То, что я родила сына, Ирина называет выходкой?

Я поднялась из-за стола.

– Посоветуюсь с Анатолием. Как он скажет, так и будет, - завершила разговор.

– Жадная стерва, - бросила мне вслед сестра. – Всегда такой была. Только о выгоде и думаешь. Мама так и сказала, что ты за копейку удавишься!

У меня возникло желание вообще не отказываться от доли в квартире. Я не обязана это делать.

Рассказала все Литвинову.

– Да, хороша у тебя родня, - усмехнулся он. – Отказывайся от доли. Пусть все забирают, подчистую. Я тебе этот дом отпишу. Мой тебе добрый совет, забудь о них. Не нужна ты им. И твой ребенок не нужен. Считай, нет у тебя родни.

Это я давно знала. Но все равно где-то в глубине души надеялась, что рано или поздно все поменяется.

Я пришла на сделку к нотариусу. Мама даже не подошла ко мне. Только презрительно взглянула в мою сторону и отвернулась.

Ирина деловито подсовывала мне бумаги на подпись. Последний росчерк шариковой ручки подвел итого под моими отношениями с семьей.

– Все? – спросила я сестру.

– Да, - кивнула она.

На благодарность я не рассчитывала. Молча развернулась и ушла. Прав Анатолий, нет у меня родни.

Наступил холодный ноябрь. Ледяной дождь барабанил в окно, стекая по стеклу как слезы. Литвинов сидел у камина в гостиной, закутавшись в плед и глядя на огонь.

– Хочешь чая? – спросила я.

– Можно, - кивнул он. – Нам надо поговорить.

У меня заныло сердце. Я видела, что болезнь берет верх.

Принесла чай, села рядом с Литвиновым:

– Как себя чувствуешь?

– Паршиво, - криво усмехнулся он. – Похоже, долго не протяну. Врачи говорят, надо делать операцию. Но все равно надежды мало.

Я взяла его за руку.

– Может, тебе в Германию поехать на лечение? Или в Израиль?

– Думал об этом. Даже узнавал, похоже, толку и там не будет. Но я не об этом. Мне было хорошо с тобой. Давай поженимся.

– Что? – не поняла я.

– Выходи за меня, - улыбнулся Литвинов.

– Тебе же нельзя жениться, - я все еще не верила своим ушам.

– Почему? – не понял Анатолий.

– Ну, по статусу… Или как это у вас называется…

– Ах, ты об этом, - рассмеялся он. – За что тебя люблю, что дурацких вопросов никогда мне не задавала. Я не вор в законе.

– А кто же ты? – невольно вырвалось у меня.

– Как тебе сказать… Да, с криминалом был связан. Сейчас так, слегка балуюсь… Но не сидел, не привлекался, под судом не был. Хочешь подробности?

– Нет, не надо. Мне это неважно.

– Вот и отлично. Так что? Выйдешь за меня? Будешь вдовой с хорошими связями.

Я почувствовала, как слезы текут по моим щекам.

– Ты чего ревешь? Знаешь же, я этого не люблю.

– Знаю, - всхлипнула я и уткнулась макушкой ему в грудь. – Не хочу быть твоей вдовой…

– Ну, тут я тебе ничем помочь не могу, - Анатолий погладил меня по голове. – Не расстраивайся. Ребята тебя в обиду не дадут. Я с ними уже о тебе говорил. Помогут, если надо будет. Только по мелочам их не дергай. И еще, я тебе оставлю этот дом, как обещал, и ангар.

– Зачем мне ангар и дом? – продолжала реветь я. – Ты лучше лечись. Не надо мне ничего этого.

– Я лечиться буду, не переживай. Но все под Богом ходим, сама знаешь. Мне спокойнее станет, если я тебя и Егора обеспечу. Ангар сдается в аренду под склад бытовой химии. С него капают хорошие деньги. Вам на безбедную жизнь хватит. Десятую часть будешь отдавать... У нас это общак называется. К тебе человек станет приходить раз в месяц.

Анатолий долго и подробно объяснял мне, что и как я должна делать, к кому обращаться в случае необходимости. Велел все запоминать.

Мы поженились через месяц. Без помпы, просто расписались.

Регистраторша в ЗАГСе смотрела на нас равнодушно. Очевидно, ее трудно было удивить, и не такие странные пары она видела на своем веку. Дама произнесла короткую и прочувственную речь о создании новой ячейки общества. Призвала жить в любви и согласии. Мы поставили свои подписи под документом, поцеловались.