Кофе со сливками

– Да захотелось прогуляться просто, – ответила та, оглядывая мужиков, двое – улыбались, но веснушчатый выглядел весьма угрюмо. Худой же остался равнодушным, не особо удовлетворившись равнодушием земляка, и смотрел в стакан, предусмотрительно взятый со стойки.

– Это отлично! – сообщила Катька. – А то тухнешь всё со своим… Атлетом.

Алина даже не улыбнулась, отогнав мысли о своём избраннике. Сейчас ей хотелось расслабиться, выпить, а не обсуждать своего мужика.

– Может, ты нас представишь друг другу? – спросил кудрявый и тоже заулыбался.

– Да, – согласилась Катька. – Знакомьтесь, ребята, это – моя подруга. Лучшая. Мы друг без друга не можем, как пчела и мёд. Как… Как…

– Я – Фарух, – представился кудрявый и протянул руку.

– Скажи «я – тупой!», скажи «я – тупой!», – настаивал веснушчатый, дёргая «шестьдесят девятого» за плечо, но тот лишь дружелюбно улыбался и никак не реагировал на «добродушные» подколки нового знакомого.

– Очень приятно, – ответила Алина, но посмотрела на угрюмого. Тот вроде шутил, но лицо его не выражало особенной весёлости.

– Он учится на международном факультете, – пояснила Катька про Фаруха. – Отлично знает и английский язык, и вообще – славный парень. Будет на переговорах щеголять с иностранцами. Потом. А пока – дамский угодник, каких свет не видывал. Сейчас он за тобой поухаживает.

Алина вопросительно посмотрела на него, и он усмехнулся, проведя рукой по волосам.

– Папа – египтянин. Кем же ещё мне было быть? Люблю другие культуры. Других людей. Я вообще люблю весь этот мир. Эй, бармен… Эй, бармен! Сюда иди.

– …скажи «я – тупой!».

– Завёл свою шарманку, хиппи недоделанный, – махнула Катька, имея в виду, конечно, Фаруха, но косо глянула на угрюмого в очередной раз. Как бы намекая тому, чтобы тот успокоился, вёл себя прилично и вообще не позорил её.

– Я – Алина, – представилась блондинка и пожала протянутую руку. – Очень приятно.

– Ладно, – сказал угрюмый, наконец, оставив в покое иностранца, хлопнув его по плечу напоследок. – Я погнал. Завтра рано вставать. Сильно не зверствуй.

Он коротко кивнул Кате, Алине и просто пошёл на выход, топая кроссовками.

– Кто это?

– Ерёма. Брусникин. Мой хороший дружбан. Работает со мной. Неутомимый работник. Как это слово было? Ну, древнее такое… А, истовый! Всегда придёт в трудную минуту на помощь. Это вам на заметку… Всем.

– Ерёма и Алёнушка?

– Ну, типа… Но юмор у него очень фиговый. А я говорила ему триста раз, чтоб не шутил, если не умеет.

– Профессиональное?

– Ни в коем случае. Я же шутить умею.

Теперь взгляд Алины вернулся к оставшимся знакомым.

– Это – Арнольд, – представила Катя того, что был пониже и покрупнее. Тот заулыбался ещё шире, услышав своё имя. – А это – Бомани. Прикинь, они только вчера прилетели, чтобы поболеть за свою команду.

– Glad to meet you, – сказал Арнольд неожиданно приятным, глубоким голосом с небольшой ребристостью, что ли. – Are all girls so beautiful here?

– Он рад вас видеть, и спрашивает, все ли девушки тут такие красивые, – пояснил Фарух с видом настоящего профессионала, словно тот сказал что-то необычайно сложное.

– Вот и «международник» подъехал, – вздохнула Катя.

– Но я их сюда и привёл, – опять усмехнулся Фарух. – Они проспорили мне. Ставили на свой клуб. А наши их раскатали… Ну… Может, и не раскатали, но выиграли точно.

– Скоро будет ответная игра, да? – уточнила Катя. – Ерёма хочет туда съездить…

– Пусть съездит, – махнул рукой Фарух. – Но я в переводчики вам не нанимался.

Обе дамы рассмеялись; Алина смеялась как-то натянуто. Она думала, что они немного посидят с Катей, выпьют, поговорят. А тут…

– The evening turned out to be boring, – заявил другой, шумно вздохнув.

– И то верно, – кивнул Фарух. – Давайте выпьем, что ли. За встречу.

Катя повернулась к бармену, изо всех сил пытающемуся справиться с оголтевшими фанатами, не собирающимися униматься. Они всё делали заказы и делали…

– Нам что-нибудь сладенькое. И лёгкое, – сказала Катя, но уже бывшая в неплохом состоянии, немного разваренная, что ли.

– Да, – подтвердил Фарух, не дав Алине и рта открыть. – Давай нам два «Астерикса», два «Сока джунглей» и одну «Пина Коладу». Я за всё плачу, конечно. Я же джентльмен.

Катя засмеялась, а вот Алина удивлённо вскинула брови: она ожидала «Мохито» какое-нибудь… Или «Б-52». Но такие названия она слышала едва ли не в первый раз.

– А чем они занимаются? – спросила Алина, пока бармен принялся готовить их коктейли, взбалтывая стеклянные бутылки с разноцветными жидкостями, то жонглируя ими, то вращая на руке. Движения его были отточены и филигранны, а лицо – весьма юное, студенческое – сосредоточено. В какой-то страшный момент Алине показалось, что это один из её студентов, который каждую пару так пристально смотрит на неё. Не раздевает взглядом, конечно, а просто наблюдает… Но нет, это оказался не он.

– Серьёзные дядьки, – ответил Фарух с весёлостью. – Арнольд – это страховой консультант. А Бомани… Тренер команды по плаванию.

Те двое кротко ухмыльнулись, услышав свои имена, и искреннее надеясь, что про них говорят что-то хорошее, а не анекдоты рассказывают.

– Очень приятно, – отметила Катя. – А тебе приятно?

Алина пока не знала, приятно ей или не очень, продолжая рассматривать новых знакомых.

– А Алина у нас учитель. Учит студентов экономике… Экономике же?

Та кивнула, и Фарух принялся переводить. Нельзя было точно быть уверенной в том, что он переводит всё, как надо, но… Бармен уже ловко развёл напитки в больших красивых стаканах.

Алина хоть никогда и не испытывала повышенного интереса к алкоголю, но почему-то сомневалась, что «Пина Колада» была «лёгкой и сладенькой». Катя же, глупо поулыбавшись, медленно пригубив свой «Астерикс» и дико скривилась. Сначала она хотела его хлопнуть залпом, как стопку водки.

– Фу, какая гадость. Горькая, – сообщила она радостно.

Их спутники тоже принялись пить. Толпа вокруг них то редела, то снова набухала – приходили люди к плазме и барной стойке, отмечали, радовались, грустили, кто-то разбил бокал. Кого-то вывели на относительно свежий воздух…