Когда будущее стало чужим

— Какие вы добрые и чуткие люди, — с удивлением протянул Макс. — Даже не ожидал. Я думал, залили бы там все напалмом или яд какой-нибудь в воду добавили бы.

— Так мы бы и добавили, — непонимающе посмотрел на него Ардашир. — Вот, прямо так, как ты сказал. Яд в воду, селективный нейротоксин. От него даже кошка не чихнула бы. Только на людей действует.

— А, ну хорошо, — успокоился Макс. — А то я уже подумал, что начал в людях ошибаться. Даже как-то на душе легче сейчас стало.

Они помолчали. Макс выехал из капсулы, и стал снова подвергаться массажу и электростимуляции.

— Слушай, забыл спросить. А в том споре кто выиграл? Король-людоед зиму-то продержался?

— Продержался, конечно, — удивился Ардашир. — Императрица выиграла, Я вообще не понимаю, как государь на этот спор пошел. С бабами спорить — гиблое дело. У них же интуиция просто звериная. Тем более, сама императрица. Я и с собственной женой то каждый раз слова подбираю, а на трон, как правило, совсем уже прожженные стервы взлетают.

— Ну, и как, он ей Кипр отдал? — поинтересовался Макс.

— Отдал, конечно, — удивился вопросу Ардашир. — Это же пари. Как можно проигрыш не отдать? Только он его потом назад отыграл. Император тоже хитрец еще тот был. Они туда целую группу агентов послали, и огромное количество камер установили. Бывший король даже, пардон, в туалет не мог сходить, чтобы в объектив не попасть. Они тогда с императрицей еще много раз спорили. На исход различных ситуаций. Например, изнасилует он какую-нибудь бабу, или просто сожрет.

— Так это они так скуку развеивали? — догадался Макс. — Затейно тут отдыхают.

— А как еще императорским особам скуку развеять? — в тон ему ответил Ардашир. — Представь, ты повелитель миллионов людей, и можешь практически все, что твоей душе угодно. Все мыслимые и немыслимые удовольствия ты уже перепробовал, а новых ощущений хочется.

— Ты это мне говоришь? — с изумлением спросил Макс. — Ты внучек, не забыл, часом, с кем разговариваешь? Я, вообще то, над миллионами людей абсолютной властью обладал. Да такой, что вам и не снилось. Я мог всю Ниневию на кол посадить, и мне бы никто даже слова не сказал бы. Мы когда туда вошли, то увидели крепостные башни, человеческой кожей обтянутые. Нам еще воинов сдерживать пришлось, они уже готовы были резню устроить.

— Да, я как-то не подумал, — смутился Ардашир. — Прости.

— И при всем этом, ты сам видел, во что я был одет, — разошелся Макс. — Ты на мне золото видел? Или бриллианты какие? Наша религия воздержание и скромность пропагандировала. Я ведь даже своей жене не изменял, а вы меня из-за этого в гомосеки записали. А ну, находи в своих архивах, что моя жена была Ясмин, и что я ее любил. И что мужики меня в сексуальном смысле не интересовали.

— Не могу, — замотал головой побледневший Ардашир. — Невозможно! Это будет катастрофа планетарного масштаба! Ты даже не представляешь… Особенно про мужиков…

— Ладно, потом исправлю, — милостиво махнул рукой Макс. — Спите тут с кем хотите. Хоть гарем из-за вас бери. Меня же Ясмин за это убьет.

— Ревнивая? — с любопытством спросил Ардашир.

— Да не то слово, — вздохнул Макс. — Я же теперь в жизни никому не скажу, что в этих ваших иллюзиях творил. Это же все не по-настоящему было? — с надеждой спросил он у внука.

— Обижаешь! Еще как по-настоящему! — оскорбился Ардашир. — Все гормональные всплески были твоими собственными, а физиологические жидкости в этой капсуле удаляются автоматически. В эти моменты, кстати, у тебя была полная свобода действий. Так что ты сам с этими девчонками кувыркался.

— Твою ж мать! — присвистнул Макс. — Это я с Айданой, Гульбахар и Эйлин по-настоящему спал?

— Ну конечно! — радостно улыбнулся Ардашир. — Первую брачную ночь Ахемена и Гульбахар, кстати, вообще единицы проходили. О ней даже знают немногие. Гульбахар у нас символом невинности и чистоты почитается, поэтому никому этот момент не загружают. Он немного помялся и добавил:

— Ну, понимаешь, эта версия только весьма влиятельным персонам доступна.

— Она меня точно убьет, — простонал Макс. — Ну, ни хрена себе вы тут историческую науку изучаете! Конкурс, наверное, на исторический факультет бешеный.

— Да ты даже не представляешь, насколько! — подтвердил Ардашир.

— Да, как раз представляю, — ответил ему Макс. — Я бы сам такой гранит науки грыз с удовольствием.

— Ну, у нас же не только такие интересные пророчества есть, — расстроил его Ардашир. — Есть и вполне тривиальные. Тупые, я бы сказал.

— Например? — заинтересовался Макс.

— Пророчество номер 41, - торжественно сказал Ардашир, — «Если истребите воробьев, наступит голод». И зачем ты это написал, спрашивается? Это же любой биолог-первокурсник знает. Какой ненормальный дурак станет воробьев убивать?

— Ты не поверишь, — сказал ему Макс. — Но в моей реальности именно так и было. Люди, которые живут в ваших княжествах на реках Янцзы и Хуанэ, почти всех воробьев истребили. Там столько насекомых расплодилось, что у них весь урожай погиб. Почти тридцать миллионов ханьцев от голода умерло.

— Они ненормальные? — Ардашир выпучил глаза так, что они готовы были вывалиться.

— Да нет, вполне нормальные, — ответил ему Макс. — Но в некоторых местах слегка перегибали палку. Очень увлекающиеся люди, и очень дисциплинированные. Как им сказали, так они и сделали.

— Как их могло тридцать миллионов погибнуть? — не поверил Ардашир. — Их же там столько нет.

— Как нет? — пришел черед удивляться Максу. — А куда же они делись? При мне их полтора миллиарда было.

— Так не велено давать им плодиться! — воскликнул Ардашир.

— Кем не велено? — раскрыл рот Макс.

— Да тобой не велено! — вышел из себя Ардашир. — Пророчество номер 17. «Если людей с раскосыми глазами, любящих рис, станет слишком много, то они станут очень опасны».

— И что вы с этим делаете? — с любопытством спросил Макс.

— Да всех, кто рис любит, сотни лет на ноль множили, — честно признался Ардашир. — От Хуанхэ до Ганга. У индусов вроде глаза не раскосые, тех не трогали. Зря, кстати. Очень сильны стали. Может, поправишь текст, когда назад вернешься? — последнее он уже спросил с надеждой.

— О, как! — задумчиво сказал Макс. — Это и вьетнамцы в замес ни за что попали. Тут точно поправлю. К ним никаких претензий не было. А что я еще написал?

— Ну, например, пророчество номер 37, - плотоядно улыбнулся Ардашир, — «Если Чингисхан вырвется из своих степей, то боль и горе принесет он всему миру».

— И как? — поинтересовался Макс. — Вырвался?

— Да нет, конечно, — удивился Ардашир. — Как разведка донесла, что какого-то Орду-Ичена всеобщим ханом выбрали, туда два мотострелковых полка направили из Согдианы. Они ближе всех оказались.

— И все? — удивился Макс.

— И все, — подтвердил правнук. — Конницу с луками из крупнокалиберных пулеметов покрошили, и по кочевьям разогнали. С тех пор они никакого Чингисхана даже не думают выбирать.

— Орду-Ичен, говоришь, — задумчиво произнес Макс. — Нашего вроде Темуджином звали. Хотя, Чингисхан — это титул, а не имя, так что очень даже может быть. Продолжай, заинтриговал, внук.