Когда цветут камни

Но предотвратить дальнейшее было не в его силах.

— Самовольничать, такой-сякой! — выругался разгневанный генерал, и его палка взвилась над широкой спиной Корюкова.

«Ударит!» — замерло сердце Лени.

Но Корюков, будто нечаянно, наотмашь, как коршун крылом, махнул рукой и тем отвел палку в сторону.

«Что ты наделал, Максим!» — подумал Леня, покрываясь испариной. Он испугался, как мальчишка. Но Корюков спокойно повернулся к генералу и взял под козырек.

— Ба, да это ты, Корюков!

— Я, товарищ генерал.

— Что же ты, черт бы тебя подрал!..

— Черту со мной не справиться, но вот задержался, мост взорван…

К генералу подбежал поляк, тот, который первым начал разбирать сарай. Он попытался объяснить генералу, что капитан и его солдаты не виноваты: сарай разбирал он и его товарищи, батраки с господского двора.

«Молодец», — одобрил Леня поляка. Тот и в самом деле привел с собой ватагу мужиков и заступился за Максима.

— Видел я, кто бревна тащил, — ответил поляку генерал, пряча руку с палкой за спину. — Вот, — он покосился в сторону Лени и снова к Корюкову: — Опоздал, теперь будешь тут сидеть…

Между тем сбежавшиеся поляки, желая доказать, что они готовы помочь Красной Армии чем только могут, бросились под мост — ремонтировать разрушенную часть пролета.

И вот уже кто-то из них кричит оттуда:

— Готово, давай вперед!..

Головной танк медленно движется по отремонтированной части моста. Прогибаются балки, садятся опоры, трещат стойки. Еще секунда — и танк провалится, рухнет. Но ни один из поляков не отходит от моста. А тот, самый бойкий, даже полез под крестовину, уперся руками в коленки, спиной чувствуя осадку, сообщает:

— Держим, держим…

«Еще не хватало в присутствии генерала задавить человека. Уходи ты оттуда к черту!» — мысленно возмутился Леня, придерживая плечом наискось поставленную балку.

Первый танк прошел! За ним — второй! Третий! Рядом с Леней — два поляка. Они принимают от него на свои плечи балку, как бы говоря: «Давай, товарищ, вперед, а мы поддержим». И в самом деле: взглянув на осмелевших поляков, Леня подумал, что они готовы перенести наши танки на своих плечах через эту преграду.

Когда танки переправились на другой берег, генерал, развернув перед Корюковым карту, сказал:

— По этой дороге отходит крупный немецкий штаб. Ты мог наступить ему на хвост.

— Виноват, не успел, мост задержал, — ответил Корюков.

— Теперь сворачивай вот на проселочную, выходи сюда и седлай шоссе. Пропускать фашистов в Познань нельзя — там крепость, потом их оттуда не скоро вы бьешь. Надо торопиться.

— Понятно. Разрешите по машинам? — спросил Корюков.

— Давай!

Генерал крепко пожал руку Корюкову. И, глядя друг другу в глаза, они улыбнулись.

Леня подивился: вот ведь как бывает на свете!

На пригорке показалась голова колонны главных сил дивизии.

— По машинам!..

Леня вскочил на борт головной машины и пристроился рядом с Корюковым. Здесь же примостился Виктор Медведев.

Взревели моторы, залязгали гусеницы танков. Оглянувшись, на генерала, Корюков взял под козырек. Генерал, улыбаясь уголками толстых губ, погрозил ему кулаком:

— Я тебе задам!.. Ты полк поведешь на Берлин…

Корюков не расслышал этих последних слов: батальон ринулся вперед. И только заметил, как, улыбаясь одними уголками губ, генерал провожал его добрым взглядом: «Счастливого пути!»

Доброе сердце у этого генерала, солдатское.

Впервые Максим Корюков встретился с ним в окопах… Да, да, в окопе, на самом жарком участке обороны Сталинграда — на Мамаевом кургане.

— Ну как, взводный, туговато приходится? — спросил тогда генерал Корюкова и, не дожидаясь ответа, посоветовал: — Эти пупки (так он назвал водонапорные баки) надо удержать. Отсюда весь город как на ладони. Соображаешь?

— Соображаю, но немцы уже вплотную подошли к бакам.

— Вот и хорошо, подпускайте их еще ближе, на бросок гранаты, и глуши так, чтоб залегли. Будут окапываться — не мешай.

— Как не мешать?

— Пускай окапываются перед самым твоим носом. Так лучше. А почему — сам поймешь. Если вздумают отходить — не зевай, бей из пулеметов, не жалей патронов, чтобы опять залегли, и не отпускай их далеко от своих окопов, держи не дальше, как на бросок гранаты… Привыкай решать боевые задачи самостоятельно, больше доверяй подчиненным — они понимают дело не хуже меня с тобой…

Какое это было облегчение! Смелый тактический прием — держать противника на расстоянии броска гранаты — выбил из рук немецких генералов главный козырь войны — авиацию! А что было до этого? Фашистские летчики давили, крошили, рвали в клочья наспех построенные оборонительные сооружения. Вслед за бомбовым ударом на окопы наползали танки, сопровождаемые пехотой, и оставшиеся в живых защитники разбитых позиций откатывались назад, на новые рубежи. Казалось, этому не будет конца. И гибли, гибли люди. Только в боях на дальних подступах к Волге, на степных холмах, пулеметный взвод Корюкова потерял больше половины пулеметчиков — четырнадцать из двадцати шести. Могли погибнуть и остальные. Корюков не рассчитывал остаться в живых и уже стал терять веру в способность командира организовать отпор врагу. Да и что можно было противопоставить четко работающей военной машине Гитлера? Что можно было сделать, если у фашистов такое превосходство в технике? Как, чем остановить врага? Казалось, на эти вопросы невозможно найти практического ответа. И вдруг, нет не вдруг, а с приходом в армию нового генерала, предложившего на первый взгляд простой тактический прием — держать врага перед своими окопами на расстоянии броска гранаты, — гитлеровская машина забуксовала, замедлила ход…

Там, на Волге, где горели земля и камни, в руинах истерзанного города были подрублены корни побед гитлеровской стратегии.

И сейчас, вспомнив первую встречу с Бугриным, Максим Корюков уже забыл о палке, которой угрожал ему Бугрин, а думал о нем, как о человеке, у которого война как бы оголила нервы. При этом бывает часто «короткое замыкание», получается вспышка, но, чтобы не схватиться за пистолет, генерал хватается за палку. Нервы есть нервы. Бугрин живой человек, и война есть война.

3

Батальон снова остановился. Танки рассредоточились, автоматчики и пулеметчики залегли вдоль дороги.

Наконец пришел момент, когда Леня сможет перезарядить снайперку. Правда, позиция невыгодная — низина, обзор неважный. Продвинуться бы еще на километр вперед, да опоздали, нельзя. Там, на опушке леса, появились немецкие броневики. Штук десять.

Вскоре от броневиков отделилась группа мотоциклистов.

«Это, наверно, разведчики. Приняли нас за немцев. Хотят узнать, какая часть отступает…» — смекнул Леня. Он уже начал разбираться в существе происходящего.