Когда львы станут ручными. Как наладить отношения с окружающими, открыться миру и оказаться на счастливой волне

От Романы не ускользнуло, что в ее группе постепенно стали завязывались отношения. Вопреки ожиданиям, несмотря на различие социального положения, сблизились Эмили и Патрик. Эмили – аристократка, Патрик – простой служащий муниципалитета, но общность страданий объединила их. Оба переживали расставание с близкими людьми, которые сбежали, не выдержав той модели поведения, что предлагал каждый из них. Они вполголоса исповедовались друг перед другом, Патрик рассказывал о жене, Эмили – о сыне.

Брюно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с говорливой Натали, которая без умолку рассказывала о мелких драмах офисной жизни, оборачивающихся для нее невыносимыми страданиями. Ее трескотня напоминала ему, что на протяжении долгих лет он возглавлял женский коллектив. Они когда-нибудь перестанут жаловаться? – казалось, говорило его недовольное лицо.

Романа, наблюдая за учениками, отмечала в уме все то, на что нужно будет обратить их внимание, чтобы столь нужные изменения образа жизни и восприятия мира в целом не заставили себя ждать.

Группа подошла к планетарию.

– И что мы здесь будем делать? – пробурчал Брюно, чье настроение оставляло желать лучшего.

– Сейчас вы познакомитесь с тайнами Вселенной, – сказала Романа. – А сразу после этого мы проведем тематическое занятие. Заходите, занимайте места…

Зал был почти полон. Оставался только один свободный ряд, где они все и уселись. Романа прошла за кулисы, чтобы поздороваться с лектором и демонстратором, которых хорошо знала. Когда она вернулась, осталось только одно свободное место: рядом с Максимильеном Вогом, разумеется.

Пытаясь пристроить возле ног огромный рюкзак, она неловко повернулась и смахнула на пол пальто и шарф Максимильена. Ей вдруг стало очень жарко, на мгновение она замешкалась, а потом наклонилась, чтобы помочь поднять упавшие вещи.

– Сожалению, – пробормотала она.

– Ничего страшного.

Их руки на секунду соприкоснулись. Романа вздрогнула. Неужели его пальто до такой степени наэлектризовано?.. Она поглубже забилась в кресло и приказала себе забыть о Максимильене, позаботившись о том, чтобы между ними осталось свободное пространство.

Начался фильм о тайнах Вселенной. Этот фильм она уже не раз видела, но все равно испытывала восторг. Магия выгнутого экрана действовала безотказно. Перед ней мелькали фантастические картины, и ее глаза блестели, как у маленькой девочки. Лектор пояснил, что галактика может насчитывать от 100 до 200 миллиардов звезд и что Вселенная потенциально вмещает в себя до 100 миллиардов галактик… Есть от чего закружиться голове! И почувствовать себя песчинкой. Именно это и хотела внушить своей группе Романа: чтобы они все убедились в действии принципа матрешки, чтобы осознали свое истинное место в мире, испытав потрясение. Произведут ли завораживающие картины, разворачивающиеся на экране, ожидаемый поворот на 180 градусов в их голове?

Все это так, но беглые взгляды, которые на протяжении сеанса бросал в ее сторону Максимильен, безумно раздражали. Поэтому, когда вспыхнул свет, Романа вздохнула с облегчением. Зрители столпились у выхода, потягивая затекшие члены и обмениваясь впечатлениями. Судя по всему, ее группе понравилось погружение в межгалактическое пространство.

Романа показала, где находится аудитория, которую им предоставили для тематического занятия, и предложила устроить небольшую паузу, чтобы выпить кофе, уточнив, что через двадцать минут она будет всех ждать. Никто не заставил повторять дважды.

12

Максимильен отправился вместе со всеми на первый уровень, где находился кафетерий. Он умирал от желания выпить чашку кофе. Фильм, по правде говоря, его не впечатлил; зато близость Романы… развлекла. Он чувствовал ее волнение! Да и ему с трудом удавалось сконцентрироваться на объяснениях лектора. Парад планет оставил его холодным как лед, если сравнить с теми ощущениями, которые он испытывал рядом с Романой, которая вертелась на стуле, то и дело перекладывая ногу на ногу, потому что ей тоже не сиделось спокойно. Вместо того чтобы заинтересоваться тем, какое место он занимает во Вселенной, что открыло бы перед ним тьму невыносимо скучных экзистенциальных вопросов, он счел куда более увлекательным постараться угадать, какое белье носит Романа под своей коротковатой для ее профессионального статуса юбкой. Когда их руки соприкоснулись, он мог бы поклясться, что испытал волнение. Нравится ли он ей или раздражает? Вот это он сказать не мог. Все это придавало тренингу дополнительную притягательную силу, хотя он еще ничего не решил для себя окончательно.

Подойдя к прилавку кафетерия, они все накинулась на бедную буфетчицу, обрушив на нее лавину заказов. Склонность к бюрнерии была очевидной, причем не только у них. Большинство посетителей кафетерия громко разговаривали, жестикулировали, задерживали других, не зная, что выбрать, в нерешительности топтались перед прилавком, обмениваясь мнениями. Максимильен бросил неодобрительный взгляд в сторону Патрика, который заказал три шоколадные булочки, что, естественно, не добавит ему стройности. Брюшко Патрика свидетельствовало об отсутствии воли и самодисциплины, и это внушало Максимильену отвращение. Как можно так распустить себя?

– Вижу, вы не страдаете отсутствием аппетита, – не мог он воздержаться от замечания.

Патрик пожал плечами, как бы говоря: «И этот туда же».

– Я должен хорошо питаться, ведь я не какая-нибудь худосочная моделька с обложки глянцевого журнала. Скажите, а куда вы его дели, вашего пингвина?

– Кого?

– Ну, у вас же есть пингвин – помощник, мастер на все руки, который не отстает от вас ни на шаг? – с саркастической ухмылкой спросил Патрик.

– Хм, забавно.

Сколько патетики в этом парне!

– Скажите, вас не слишком напрягает иметь все время нянек за спиной? – Патрик усмехнулся и дружески, хотя и довольно чувствительно, стукнул его по спине. – Это шууутка! – Затем он ушел, запихнув в рот целиком одну из венских булочек.

«Здравствуй, чернь», – мысленно пробормотал Максимильен.

Подошла его очередь сделать заказ.

– Двойной кофе, пожалуйста.

Молодая женщина производила впечатление еще не совсем освоившейся с новой для нее работой. Стресс последнего, десятого уровня. Сам того не желая, Максимильен заставил ее поволноваться.

– Нет, никакого рафинированного сахара, только стевию, пару таблеток. И, пожалуйста, разбавьте кофе водой, – сказал он тоном человека, не терпящего возражений. – Вы забыли ложечку…

Но он тут был не один такой – другие делали заказы с тем же вызывающим высокомерием. Как Максимильен и предполагал, буфетчица скоро совсем растерялась под мощным напором бюрнерии. Она путалась в заказах, что отнимало массу времени у посетителей кафе.

– Как она медлительна, едва поворачивается, – скривившись, произнес Брюно. Потом с видом понимающего человека добавил: – Вам, как руководителю, это тоже, должно быть, известно. Разве вы не замечали? Как правило, женщины при малейших признаках аврала сразу теряются и куда-то исчезают, никого не найдешь. Ведь так? А потом они заявляют, что у них нервный срыв, рыдают по поводу и без повода, предъявляют листки о временной нетрудоспособности… А кто за все это расплачивается? Разумеется, начальство… Уверен, вам все это знакомо.

Максимильен пребывал в растерянности. Какое однобокое представление о женщинах… И что тут скажешь?

– Скорее нет. У меня не все так однозначно… Но, я думаю, такое случается. А вот и кофе!

Лучше прекратить этот разговор, который может вывести на скользкую дорожку. Имеет ли смысл переубеждать человека, хм… подобного ему. Пусть сам со всем этим разбирается.

Конец ознакомительного фрагмента.