Когда любовь рядом
Шрифт:
– Что касается берега…
– Расскажите мне, – ласково проговорил он.
– Ближе к концу у Джона началась лихорадка. Он хотел вернуться домой, но не имел в виду дом, в котором мы жили в течение нашего короткого супружества. Джон говорил о том месте, где родился и которое описывал мне много раз, но то не был дом в оживленном порту, где стояло множество кораблей, вроде Ярмута; он вспоминал маленький домик на диком берегу, где он играл мальчишкой. Там был его дом!
Гай молча коснулся ее лица, потом положил ее руку себе на локоть, и они пошли дальше.
– Я принесла ему сухих
– И все равно он знал, что у него есть вы, – сказал Гай. – Он знал, что вы любите его.
– Верно, иногда он узнавал меня, но иногда думал, что я какая-то незнакомая женщина. Тогда он метался от боли, и ничто не могло ему помочь. Когда он умер, наша экономка сказала, что это милосердие Господне, что теперь он с Богом. Но это не было милосердием…
– Я вам очень сочувствую, вы пережили слишком много горя. Сколько вам было лет, когда умерли ваши родители?
– Семь, но я знала Мэнсардов всю жизнь, и они любили меня как родную дочь.
– А потом вы потеряли и их тоже…
Сара закинула голову, словно хотела заглянуть ему в глаза.
– Горе – очень себялюбивое, печальное и одинокое место, – сказала она. – Горе похоже на лабиринт, где очень легко заблудиться среди возмущения и жалости к себе. Я не хотела обременять вас моими блужданиями в этой тьме, поверьте.
Гай снова коснулся ее лица. В его сердце пылало мучительное желание скрыть ее печаль в своем теле, стать с ней одним целым, разделить все глубины ее боли.
– Я считаю за честь ваше доверие, но не могу найти нужных слов.
Сара порывисто обняла его.
– А что, если слова не подействуют?
Гай склонил к ней голову и нежно поцеловал ее. Их губы двигались в такт, целуя мягко, осторожно, с невероятной нежностью.
– Вот видите, – сказал наконец Гай, отрываясь от нее, – поцелуи – опасная разновидность утешения.
Сара опустила голову и спрятала лицо у него на плече.
– И все же вы утешили меня. Я думаю, когда-то вы тоже познали какую-то невыразимую утрату.
Гай тут же вспомнил о своем страхе и ощущении брошенности, о лабиринте одиночества и негодования.
– Это было, когда моя мать умерла вскоре после того, как подарила жизнь моей сестре Люсинде. Мне было одиннадцать лет, и я обожал ее. Отец был безутешен. Берчбрук погрузился в траур. За младенцем нужно было ухаживать, так что меня послали в Уайлдши, и я прожил год со своими двоюродными братьями.
Они сплели руки и пошли рядом по тропинке.
– Что, надо полагать, только усугубило вашу потерю. – Сара вздохнула. – Вас еще в детстве лишили не только матери, но и дома, отца и всего, что вы знали, вам, вероятно, было очень одиноко.
– Да, некоторое время. Но мы с Джеком – ровесники, а герцогиня была бесконечно добра. Она каждый вечер приходила в мою комнату и позволяла мне выплакаться в ее объятиях, но ни разу не сказала, что мальчику плакать не полагается. К тому времени, когда я вернулся домой в Берчбрук, мы с Джеком стали близки, как братья, так что в итоге я приобрел
столько же, сколько потерял. Я потерял мать, но взамен обрел две семьи.– Зато у меня есть Рейчел. – Сара расправила плечи.
Гай вздрогнул. У Сары есть Рейчел и только Рейчел: больше у нее никого не осталось в этом мире. Вот почему она хочет разыскать Рейчел, точнее, свою память о двоюродной сестре, невинной девушке, с которой они вместе росли. Увы, теперь это было совершенно невозможно, если только жизнь на самом деле не сотворит чуда.
Внезапно Сара повернула голову, словно что-то услышала. Звуки были едва различимы: словно слабый топот и странное звяканье раздавались где-то впереди. По-видимому, они слишком замешкались, и теперь на дороге, кроме них, появился еще кто-то.
Гай мгновенно забыл о своих страданиях и осторожно прижал палец к губам Сары.
Через несколько мгновений природа странного шума стала ясна – то был приглушенный стук обмотанных тряпками подков.
Следом за Гаем Сара стала осторожно спускаться вниз по склону к ручью, где росли кусты ежевики, являвшиеся достаточно надежным барьером, укрывшись за которым они стали ждать дальнейших событий.
Глава 12
Постепенно звук стал громче; четко слышались приглушенные шаги и слабое позвякивание уздечек, и вскоре вереница пони прошла по тропе прямо над ними.
Когда наконец звуки смолкли, они молча поднялись на тропу, после чего без каких-либо дополнительных приключений вернулись в Бакли.
На берегу Гай остановился и стал смотреть на озеро, а Сара наблюдала за ним, сидя на низкой каменной ограде» и его силуэт казался ей сделанным из черной бумаги на Фоне темного блеска воды. Она все еще чувствовала себя окруженной его теплым живым присутствием, словно он излучал безопасность.
Наконец Гай повернулся к ней, и даже в темноте Сара поняла, что он улыбается.
– Мы встретились с контрабандистами, – спокойно сказал Гай.
– Да.
– Я подозревал об этом уже некоторое время, и не просто потому, что местные жители занимаются мелкой контрабандой – это можно встретить повсюду на побережье. Но здесь все гораздо глубже.
Он подошел и сел на изгородь рядом с ней.
– Среди прочего это объясняет покупку всех этих орхидей, которые так быстро умирают, но сперва успевают разорить многих. Поместье Норриса не может обеспечить подобных расходов, равно как и поместье Уиддона. Джек уверен, что ни у одного из них нет никаких других источников доходов, и никто из них не играет в карты.
– Ваш кузен лорд Джонатан?
– Мы с ним постоянно поддерживаем связь, и он способен на такие ухищрения, какие мне и не снились. У нас появилось подозрение, что здесь должно иметь место нечто особенное.
– А могут быть контрабандисты как-то связаны с Рейчел?
– Понимаете, среди господ, которые вели этот караван к берегу, были Хаук и Крофт.
Холодок пробежал по ее спине. Возможно, флибустьеры и притязают на имя джентльменов, но их занятие неразрывно связано с насилием. Контрабандисты иногда подвергали пыткам осведомителей или таможенников, а бывало, и убивали их.