Когда мертвые оживут

К горлу опять подкатил жгучий ком тошноты, мерзкий холод отторгаемой желудком гнили. Как скверно все вышло…

— Неужели в этом мире не осталось чести? — крикнул Такаси в темноту, но ответили ему лишь доносящиеся издали ворчание и стоны. — Человек, подобный Сэйдзи, заслуживал большего. Тосиро, не подобало его рубить вот так, словно никчемный труп. Это бесчестье. Бесчестье!

Но тут же подумал, что не следует бежать от жизни и долга. Нельзя кончать с собой. Он поклялся, он обязан защитить крестьян.

Тосиро не слушал и глядел на дорогу. Наконец они вышли на гребень холма над деревней. А та исполняла свой последний долг перед людьми: ее пожар служил сигналом тревоги для еще живых деревень, тех, куда орда модзя направлялась сейчас. Дома полыхали, вился удушливый черный дым, пламя освещало бесчисленных модзя, толпящихся на улицах. Сражающихся людей видно не было. Наверное, все они уже стали чудовищами, неразумными голодными тварями. Исао и Дайсукэ тоже пропали.

При этом зрелище Такаси захлестнуло отчаяние. Он встал на колени, вынул танто. Медленно и осторожно развязал пояс кимоно, спустил его с плеч, сунул рукава под колени, чтобы наверняка упасть вперед.

— Тосиро, я поклялся защитить этих людей и не смог. Я совершил ошибку и должен заплатить за нее.

— Вы не виноваты, — отозвался Тосиро.

— Я решил уйти из деревни, и вот к чему привело мое решение. Тосиро, тебе придется стать моим кайсякунином. Когда я вспорю живот, пожалуйста, руби точно и быстро. Я не желаю воскреснуть одной из этих тварей. Когда я умру, иди в другую деревню. Ты умеешь быстро передвигаться в темноте. Возможно, еще успеешь предупредить людей о нашествии чудовищ.

Тосиро фыркнул, ухватил Такаси за ворот кимоно, встряхнул:

— Нет, я вам не позволю! Лучше уж погибнуть, сражаясь! Двое самураев с мечами в руках сильнее высокой волны! Мы унесем многих с собой! Может, даже сумеем кого-нибудь спасти!

Такаси посмотрел в глаза разозленному Тосиро. Да, Сэйдзи был велик умениями, но твердостью духа, пожалуй, Тосиро превзошел всех. Такаси протянул руку, и друг крепко ухватил ее, помог подняться на ноги. Обнажив мечи, оба медленно двинулись вниз по склону, полные решимости сражаться до конца.

Войдя в деревню, пошли осторожно, переступая мертвые тела, рубя попадающихся навстречу модзя.

— Несчастные крестьяне, — прошептал Такаси. — У них не было ни капли надежды…

— Такая у них судьба — страдать, — буркнул Тосиро и сплюнул…

На деревенской площади собралась огромная толпа модзя. Их тени скакали на земле, будто демоны. Сотни мутных глаз уставились на самураев.

Модзя бросились на свежую добычу.

Тосиро и Такаси взмахнули клинками.

Багровые отсветы пламени заплясали на отточенной стали.

Перевод Дмитрия Могилевцева

Марк Паолетти ПЯТАЯ КАТЕГОРИЯ

Марк Паолетти совместно с Патрисией Розенмур написал романы «The Last Vampire» и «Vampire Agent». Также он автор романа «Scorch», на который его вдохновил опыт работы пиротехником в Голливуде. Его рассказы печатались в антологиях «Young Blood», «Book of Voices», втором томе «Horror library», «The Best Underground Fiction», втором томе «The Blackest Death», «Cold Flesh» и «Thou Shalt Not». Недавно он опубликовал рассказ в сборнике «First Thrills», собранном редактором Ли Чайлдом.

«Катрина» была ужаснейшим стихийным бедствием в истории США. В 2005 году во время урагана и последовавшего за ним наводнения погибло около двух тысяч человек. Но еще ужаснее оказалась человеческая некомпетентность, ограниченность и агрессивность. Инженеры не следили за дамбами, федеральные власти не сумели наладить спасательные работы и прекратить хаос. Беженцев, пытавшихся покинуть опустошенный ураганом Новый Орлеан, не пропускали опасавшиеся мародеров горожане, угрожая оружием. Директор Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях Майкл Браун, политический назначенец, которому до того приходилось руководить разве что на скачках, превратился в посмешище, когда президент на всю страну поздравил его с «чертовски замечательной работой».

Большинство жителей США и представить не могли, что на улицах американского города будут валяться трупы. Марк Паолетти написал об этом так: «Я смотрел в прямом эфире по Си-эн-эн, как ураган „Катрина“ опустошает Новый Орлеан. Это было страшнее любого фильма ужасов. Меня потрясли разрушения и то, что хуже всего пришлось самым бедным. Первый набросок рассказа я закончил в один присест. Забавно, как быстро работается, когда тебя распирает негодование. Да, а еще дом в Сакраменто, где я провел детство, несколько лет назад едва не затопило. Я был в то время в Лос-Анджелесе. Поверьте, это очень невесело, когда посреди ночи вас будит звонок родителей и они с неподдельным страхом рассказывают, что всего в миле от них готова развалиться дамба».

Реми сидел в спальне и слушал, как ветер хлещет по стенам, а дождь полосует стекла. После заката пропало электричество, и Реми расставил в комнатах свечи. В целом оно не так уж и плохо лежать в озаренной свечами полутьме и прислушиваться к звукам бури, если бы не новости, выданные потрескивающим на шкафу старым приемником.

Пятая категория.

Страшнейший ураган при жизни нынешнего поколения. Ничего подобного никто из ныне живущих не видел. Но мэр и ухом не ведет, ничего не предпринимает, чтобы вывезти в безопасное место простых людей вроде Реми с Мартой. А сами они не справятся: в семьдесят с лишним на своих двоих далеко не уйдешь, нанять машину денег нет. Нищие старики, к тому же черные — да кому они вообще нужны?

Дом, старая одноэтажная хибара, стоял за обветшавшей плотиной, ниже уровня моря. Соседей поблизости никого. По радио передали: дамба, что на канале Семнадцатой улицы, под угрозой, на озере Пончартрейн сильный шторм. Если ту дамбу прорвет, эта не выдержит и минуты. Тогда хибара обречена.

Марта лежала, укрытая несколькими одеялами. Реми сел рядом. Ее глаза были закрыты, дышала она тяжело. Реми коснулся ладонью морщинистого лба жены: цвета кофе, он был влажен от пота. За полвека, с тех пор как они поженились, Реми нисколько ее не разлюбил. Даже сейчас Марта оставалась в его глазах столь же прекрасной, как и тогда.

Поглаживая ее по лицу, Реми прислушивался к треску помех и обрывкам радиоголосов. Уже прорвало много небольших плотин. Взбесившейся водой уносит даже крупные грузовики, срывает дома с фундаментов, размывает могилы и склепы, выбрасывая наружу мертвые тела.

Потом новости сделались вовсе непонятными. Кажется, кто-то говорил про оживающих мертвецов. Свидетели клялись и божились: так оно и есть, покойники кувыркались и корчились в потоке, а когда их выносило к высоким местам, выползали на сушу и вставали. И шли. Надо же, шли! Реми покачал головой: тут Марта не может подняться на ноги, а у них мертвецы ходят! Что за чушь!