Когда нет выхода...

– А ты попробуй, - милостиво предложила Тамила, напрочь игнорируя мой тонкий намек о не желании говорить на эту тему.

И что ей на это сказать? Женщинам всегда нужны красивые слова, признания, “искренние” заверения в том, что она одна единственная, горячо любимая и неповторимая. В общем, весь тот бред, которым большинство мужчин цепляет женщин. Правды в этих словах обычно ни грамма нет. Почему? Да все просто, по-настоящему дорогому человеку мужчина не будет петь дифирамбы. Потому как все для нас измеряется в поступках. То на что ты готов пойти ради нее, что ты дашь ей, как защитишь ее. Если человек тебе дорог, ты с ним до конца, ты не предаешь, и не уйдешь.

Многие называют это любовью, а я называю это верностью. Потому как само слово “любовь” слишком давно обесценилось в моих глазах.

– Мила, Мила.
– Обняв девушку покрепче, немного задумавшись, заговорил, рассказывая ей то, что до нее никто не слышал.
– Знаешь, до тебя в моей жизни было не так уж и много женщин способных оставить после себя хоть что-то. Например, память или чувство, что можно назвать любовью… Всего-то младшая сестренка, и бабка Оля, регулярно подкармливающая и дающая приют мне в детстве. Оставшиеся две женщины принесли наоборот огромное количество презрения и плохих воспоминаний, ими были мать и Алена, о последней спрашивать, заранее не советую. Все остальные… не оставили после себя ничего, так мимолетное развлечение и утоление желаний тела.

– Я не знала, что у тебя была сестра, - тихо прошептала Мила.

Прикрыв глаза, на секунду представил родное лицо, с вечно счастливой широкой улыбкой и неугасимым огнем в глазах. Анютка…

– Ее звали Аня.

Оказывается, это не так сложно… Всего лишь одно слово, одно имя. Как долго я не произносил его вслух? Пять лет? Десять? Скорее всего с того самого момента, когда узнал что ее больше нет.

– Звали?

– Она погибла десять лет назад.
– Точнее говоря, ее убили.

– Извини.
– Посмотрев на девушку, тяжело вздохнул. И за что она сейчас извиняется? Если не хотел, я ни слова ей не сказал бы. Мила тем временем совсем тихо спросила.
– Тебе ведь тяжело о ней говорить?

– Нет, просто давно не произносил ее имя вслух.

– А мать?

Вот оно женское любопытство. Стоит немного впустить к себе в душу, как им сразу хочется узнать все и сразу. Однако раз я сам это начал, пожалуй, стоит ответить, несмотря на поднимающееся где-то из глубины чувство застарелой ненависти.

– А мать я едва лично не убил, - со злостью грубо отрезал я. Об этой гадине говорить не хотелось, только разозлюсь и, весьма вероятно, нагрублю девушке.

– Что? Но почему?

– Мила, моя семья не была хорошей, и уж точно была неблагоприятной. Из дома я сбежал еще тогда, когда мне было лет четырнадцать. Одно время жил на улице, одно время в детском доме, - безразлично объяснил, уходя от столь неприятной темы.

– Но как? При живых родителях…

– А они отказ от меня написали. Это ведь в конце 92-го было, веселые девяностые… тогда много чего сделать можно было, стоило только захотеть.

– Не понимаю.

Конечно, не понимаешь. Пусть деточка ты и видела темную сторону людской природы, но вот с ненавистью родителей и жизнью на улице явно не сталкивалась. И, тем более, не сталкивалась с тем, как просто иногда добиться чего ты хочешь, применив немного хладнокровия, силы и убеждения.

– Я сам их заставил. И поверь, об этом ни разу не пожалел. В то время я уже, скажем так, подрабатывал.
– Мила при этом настороженно сжалась, словно догадавшись, что именно за подработка это могла быть. Не став заострять на этом внимание я продолжил.
– И на них мне было глубоко плевать, если бы не сестренка, вообще забыл бы об их существовании.

– А как она с ними жила?

– Я не мог ее забрать с собой. Но и оставить так все тоже не мог. Решение пришло само собой. Мать Аню любила, отец до смерти меня боялся, после того как однажды я весьма доходчиво объяснил, что их ждет если они обидят сестренку. На том я и сыграл. Большую часть времени Аня жила нормально.

– А как она умерла?
– осторожно поинтересовалась девушка.

– Об этом мы с тобой говорить не будем.
– Не давая возможности девушке возразить, легко погладил ее ниже поясницы и с наиграно лукавой улыбкой уточнил, продолжая наш случайный разговор по душам.
– Скажи-ка лучше, что заставило тебя на меня наброситься? Мне, конечно, понравилось, и все же, что произошло детка?

Мила еще несколько секунд гипнотизировала меня изучающим взглядом, после чего сдалась, и спрашивать о сестре или о матери, к моему огромному облегчению, больше не стала.

– Ты очень соблазнительно выглядишь в полотенце.
– С этими словами девушка как бы невзначай провела рукой по животу, медленно спустилась ниже и, остановившись на, скажем так самом дорогом, немного сжала его, вызвав у меня желание: закончить разговор и перейти ко второму раунду.

– Врешь, - приложив усилия, прошипел я.
– было еще что-то.

Раздраженно фыркнув Тамила убрала руку, и больше не увиливая от вопроса немного нервно произнесла:

– Ничего, просто встретила призрака из далекого прошлого

– И как зовут “призрака”?

– Маша.

Маша… что-то знакомое. Вот только вспомнить бы еще что.

– Благодаря ее усилиям я оказалась у тебя на пороге.
– С грустью добавила девушка.

– Даже так.

Значит Маша. Интересно, очень интересно.

– Не думай об этом, с ней уже Кари рассчиталась.
– Словно вспомнив о чем-то важном, Мила немного приподнялась, и сев на кровати, предварительно прикрывшись простыней, тем самым вызвав у меня насмешку, серьезно произнесла.
– Кстати о Карине. У нее недавно весьма настойчиво интересовались обо мне.

– Кто?

– Артур Весницов.

Несколько секунд я осмысливал сказанное. А вот когда дошло…

– Черт, а она откуда его знает?

– Не знаю. Все что мне известно, он предлагал однажды ей нелегальную подработку, а потом помог отомстить Маше.

– Ей это еще аукнется. Артур никогда не забывает тех, кому помог, они у него на коротком поводке, - мрачно подытожил я, едва сдерживаясь от злобного рычания.

Вот знал же, что эта блондинка идиотка, но чтобы настолько. С каждым разом подруга Милы меня все больше удивляет, жаль, что не в хорошем смысле.

– Не думаю, что с Кари сработает это вариант.
– Весьма уверенно возразила Мила.
– Скажи лучше, зачем ему интересоваться мной?

– Не важно. Не думай об этом.

– Глупость. Радим скажи правду, а?

Правду. Ну-ну. Поднявшись с кровати, принялся неторопливо разыскивать одежду. С такими новостями отдых придется прервать раньше запланированного. Скорее всего, уже завтра мы будем дома. Пора наконец-то уладить вопрос с Весницовым, достал уже.

– Поговорим о доверии?
– все так же сидя на кровати задала вопрос Мила

– О доверии?
– переспросил я. Неужели ей мало того, что она уже услышала. Вот же… Правду говорят, чем ближе к тебе женщина, тем больше она от тебя хочет.

Подавив пожелание “не лезть ни в свое дело”, молча натянув джинсы, подошел к ней, погладил по насупленной мордашке. Присев, осторожно, придерживая ее лицо за подбородок, заставил смотреть прямо на меня. После этого мягко и в тоже время настойчиво произнес.

– Детка, сейчас проблема не в этом. Есть много вещей, которые я не стану с тобой обсуждать, по разным причинам. И тебе придется это принять. Моя жизнь — это не то в чем стоит копаться, ничего хорошего из этого не выйдет. Кроме того, ты же сама знаешь, не все темы стоит поднимать.