Когда осенние печали. Часть 1

Всю дорогу до двора Михалны Анюта проделала молча, всем своим видом показывая, что крайне оскорблена, но, шагнув за калитку, удивлённо уставилась на дощатый сарай – вопреки словам бригадирши, мотоцикла там не было.

– Когда уехал Виталик? – девушка обернулась к женщине, - Вы же сказали, что не собираетесь караулить его мотоцикл…

– Какой Виталик?! – та недоумённо уставилась на Анюту.

– То есть… Вадик. Когда он уехал?

– Вадик-то с самого ранья уехал… - бригадирша сверлила Аню подозрительным взглядом, - ушёл на автобус… А вот кто на мотоцикле уехал, не знаю… Может, и Виталик…

– Но ведь он куда-то делся?! Мотоцикл…

– Смотрите, Марьмихална… - преподавательница двумя пальцами достала из висевшего на калитке почтового ящика сложенный вдвое тетрадный листок, - По-моему, чья-то записка.

– А ну, дай… - взяв листок пухлой ладонью, женщина развернула его и внимательно прочитала, затем снова подняла на Анюту глаза, - Вернулся твой Вадик… Пока я у вас была, приходил. Пишет, что автобус отменили, забирает мотоцикл и поедет на нём. Спасибо говорит, за всё…

– Как же он теперь, в такую грязь… - Аня беспомощно развела руками и посмотрела вокруг, - Даже автобус отменили…

– Этот доедет! – со знанием дела констатировала бригадирша, - Этот парень сквозь стену пройдёт, сквозь игольное ушко пролезет. Я всяких повидала… И соврёт – недорого возьмёт.

– С чего вы взяли, что он врёт?!

– А что, правду говорит? – Михална недоверчиво усмехнулась, - и мать у него прачка, и отец – шОфер… А сам одет как артист, и мотоцикл – вона какой… как во вчерашнем кине.

…Придя вместе с руководительницей в баню, Аня брезгливо осмотрелась вокруг – царивший беспорядок явно свидетельствовал о том, что ночью здесь кто-то был, уже после того, как мылись студентки. Она вдруг вспомнила, как, сидя вместе с Виталиком на веранде, вдруг услышала с улицы сквозь шум дождя какой-то шорох, как будто кто-то шёл по двору. Она хотела выглянуть наружу, и уже потянулась к занавеске, но парень перехватил её руку, и потянул к себе…

Через какое-то время шорох повторился, но она снова была в объятиях Виталика, и ей совсем не хотелось их покидать.

Она только сейчас подумала, что это могли быть люди, проникшие в баню к Михалне…

Аня повесила на место все тазы и веники, поправила широкую деревянную лавку… подсохшие за ночь капельки крови ярко выделялись на светлом дереве, и она не знала, как их замыть – было противно и обидно…

Оглянувшись в поисках какой-нибудь тряпки, девушка краем глаза зацепила что-то блестящее, жёлтого цвета. Нагнувшись, подняла неизвестно как попавший сюда предмет: латунная пуговица с выбитой звездой легла на ладонь…

Аня совсем не разбиралась в атрибутике, но сразу догадалась, что пуговица эта с военной формы. Решив пока не говорить о своей находке, торопливо сунула пуговицу в карман.

– Аня, - войдя в помывочную из предбанника, преподавательница окликнула девушку, - ты только не обманывай… Ты и вправду не была здесь ночью?

– Вера Андреевна, честное слово! – Анюта произнесла эти слова с таким достоинством, что не оставалось сомнений – она не обманывает.

– Я ведь отвечаю за вас, - Вера Андреевна всё же решила продолжить разговор, - вы ещё не совершеннолетние, и, если что, мне первой попадёт.

– Это – не моё, - показывая пальцем на кровь, Аня пристально смотрела женщине в глаза, - я же дала вам честное слово!

– Я верю тебе, верю… Но на будущее, очень прошу – не уходи ночью одна… Хорошо?

– А мне некуда идти, - Анюта пожала плечиком, - Вадик уехал, и мы скоро уедем…

…Она всё-таки замыла лавку и вместе с преподавательницей вышла во двор. Ане казалось, что её унизили – грубо и несправедливо. Проходя мимо Михалны, копающейся в грядках, девушка не смогла смолчать.

– Вот, что я нашла! – вытащив из кармана пуговицу, она показала её бригадирше, - Откуда это у вас в бане?!

– Чегойто? – прищурившись, та издалека разглядывала блестящий предмет фурнитуры.

– Пуговица! Армейская, между прочим!

– Так, кто там был, тому и лучше знать, - Михална перевела взгляд на Анюту, - Ты ж сама запуталась, с кем была – то ли с Вадиком, то ли с Виталиком… Вот и выдала сама себя!

– Между прочим, вы оскорбили мою честь и достоинство! – гордо подняв подбородок, Анюта отчеканила эту фразу.

– Это какую честь? – бригадирша упёрлась руками в круглые бока, - Ту, что по лавке размазана?

– Ну, что вы такое говорите?! – Вера Андреевна возмущённо уставилась на Михалну, - Марьмихална, мы с вами две недели бок о бок, ни разу не поссорились… А тут – такое!..

– Так и в баню я вас в первый раз за две недели пустила. А тут – такое!..

…К себе Анюта возвращалась, чувствуя, как всё внутри кипит и клокочет. Она думала, что, если Сандра сейчас скажет ей что-то обидное, то она не сдержится, и выдаст всё, что о ней думает…

А что, собственно, она о ней думает?.. Ничего, кроме того, что, по сути, увела её жениха…

Или ещё – не увела?..

Всё произошло так внезапно, совершенно неожиданно, и сама Анюта ещё не осознала всех перемен…

…Мир перевернулся. Он стал совершенно другим… не таким, каким был раньше.

Ведь раньше в нём не было его – Виталия…

***

Войдя в клуб, Анюта сразу ощутила на себе восемь пар любопытных глаз. Вернее, семь. Восьмая пара смотрела на неё с неприкрытой враждой, даже с ненавистью, и Аня впервые за все дни пожалела, что их с Сандрой раскладушки стоят рядом.

Единственное, чего она никак не могла понять – откуда та узнала, что Виталик вчера приезжал… Неужели кто-то из местных, с кем общался парень перед тем, как вызвать Аню из клуба, проговорился?

Вряд ли… Откуда им знать, кто – он, кто – Сандра…

Но Сандра точно была в курсе их тайны – это Анюта прочла в её глазах вчера ночью, вернувшись от Виталика… Или она узнала их, когда они обгоняли её на мотоцикле?..

Стоп!.. Сандра была не одна!.. Аня заметила рядом с подругой мужскую фигуру, и, кажется, фигура эта была одета в военную форму…

Ну, конечно!.. Сандра шла в деревню не одна, а с курсантом… Уж не с тем ли, который пригласил её танцевать?..

– Ну, как там Вадик?.. – подруга смотрела с нескрываемой злобой, - Уехал?..

– Вадик?.. Да, уехал… - Аня лихорадочно соображала, что бы ответить, - Зато я кое-что нашла там, в бане…

– Что же ты там такого нашла?

– А вот что…

…Остаток дня Александра провела так же, в постели. Ночные воспоминания накатывали то и дело… они отзывались в душе болью и раскаянием, осознанием непоправимости, а, самое главное, абсолютной абсурдности произошедшего.