Когда осенние печали. Часть 2

– Что?! – Анна протянула руку к школьной сумке Димы, - А ну, дай дневник!

Дневник сына на этой неделе Анна ещё не видела, и, раскрыв его, была буквально огорошена: кроме сегодняшней двойки по английскому, в нём красовались две тройки по алгебре и геометрии. Для такого ученика, как Дима Морозов, подобные оценки были исключением из правила, и, судя по всему, кто-то упрямо это правило переписывал на свой лад.

– А это откуда?! – уже догадываясь, что выставленные оценки не имеют никакого отношения к истинным Димкиным познаниям в области математических дисциплин, Анна кивнула сыну на «трояки».

– Математичка поставила… - тот сдержанно пожал плечами.

– За что?

– За ответ у доски.

– Ты что, неправильно ответил?

– Правильно.

– Тогда за что тройки?

– За несообразительность.

– Дима, ты можешь подробнее объяснить?! – не выдержав, Анна чуть повысила голос.

– А что подробнее… - опустив глаза, Димка угрюмо рассматривал носки домашних тапок, - Я задание выполнил, она говорит – неверно… Я стал переписывать, ну, и другую формулу применил, только уже неправильно… Она посмотрела, и говорит, снова неверно, а вот в первый раз было верно… но, раз ты стал переделывать, значит, был не уверен, то есть, не учил, а просто наобум решил… и поэтому выше тройки не заслужил.

– Что за ерунда?!

– Ну, вот… все так и сказали… А тройку она мне всё равно влепила.

– А с геометрией что?!

– Да почти то же самое. Была контрольная, я всё правильно решил, одна только ошибка была, на четвёрку… а математичка сказала, что видела, как я списывал, и поэтому снижает ещё на один балл.

– А ты точно не списывал?..

– Нет, конечно… - Дима пожал плечами и усмехнулся, - У кого мне списывать, у Сани, что ли?..

– Понятно… - слушая сына, Анна уже не сомневалась в том, что месть Казакова зашла за допустимые рамки – учительница математики была одной из свиты директрисы.

«Хотя… разве у мести бывают рамки?.. Тем более, допустимые…»

Доверительный разговор с физруком на следующий день только подтвердил её догадки.

– А я что тебе говорил… - сидя с Анной за одним столом в школьном буфете, Виктор усердно намазывал себе бутерброд, - Аня, ты даже сама не знаешь, с кем ты связалась.

– Но это же – низость, отыгрываться на детях! – Анна возмущённо посмотрела на своего собеседника, - Ну, ладно, они на меня взъелись… Но при чём тут мой сын?! А Говоров?! Он вообще – постороннее лицо, если не считать той драки… Но даже его сделали мишенью!

– Это не они на тебя взъелись…

– А кто?..

– Это Казаков на тебя взъелся. А Ираида и её прихлебатели просто выполняют команду «фас».

– Я одного не пойму… - Анна ещё больше приглушила голос, - Ну, уволюсь я… даже пусть меня уволят!.. Ему что, легче станет?! Или Максим станет другим?!

– Аня… - вопреки этикету физрук водрузил на стол сложенные локти и чуть подался вперёд, - Самое интересное в том, что ему совсем не нужно твоё увольнение. Он даже не заметит, если ты уволишься… и если не уволишься – тоже…

– Тогда чего ему надо?!

– Ему надо, чтобы ты унизилась перед ним. Встала на колени. Это – единственная его цель. Ты задела его самолюбие… ты обязана просить прощения.

– Ни за что и никогда!

– Значит, тебе грозит разбирательство по жалобе… твой сын скоро станет твёрдым троечником, а его друг будет отчислен за поведение, которое не идёт ни в какое сравнение с поведением Максима Казакова… и этот факт будет мучить тебя всю оставшуюся жизнь.

– Ну, спасибо… утешил.

– Хотя, есть ещё один выход.

– Какой?

– Уволиться самой, пока тебе не выдали волчий билет. Думаю, Ираида подпишет тебе по собственному…

– Мне сейчас нельзя увольняться… - Анна с тоской подумала о том, что у мужа так и не появились новые заказы, - Никак нельзя.

– Ну, тогда жди новых неприятностей.

…Вечером, дома, Анна не знала, как рассказать мужу о Димкиных оценках – сын принёс ещё одну, явно не заслуженную, тройку по английскому. Она понимала, что вступать сейчас в войну с другой учительницей иностранного языка чревато разговорами. Остальной преподавательский состав решит, что она просто придирается к коллеге из чувства соперничества, а заодно выгораживает своего сына, и, учитывая последние события, большинство учителей будет не на её стороне. Конфликт имел очень скользкие основания, и разрастался не по дням, а по часам. Действовать нужно было как-то по-другому… а вот как – она не знала.

Поделиться своими проблемами с Сашей Анна не могла – зная его характер, можно было предполагать, что он будет уговаривать её уволиться, или, ещё хуже – захочет заступиться за жену доступными ему способами…

Анне очень хотелось услышать ободряющие слова, но не от мужа… а от человека, который смог бы посоветовать что-то конкретное.

Она уже в который раз за эти дни вспомнила о Лапиных… но, как назло, уже третью неделю Леонид не давал о себе знать, не приглашал ни в ресторан, ни в сауну. Он даже ни разу не приехал за эти дни к Александру – просто пообщаться…

…Телефонный звонок нарушил вечернюю тишину.

– Аня, приглашаем вас с Сашей и Димой в субботу на день рождения Кристинки! – после обычных приветствий торжественно объявила Мила Лапина в трубку, - А лично тебя я прошу завтра поехать со мной. Поможешь мне выбрать ей подарок, заодно и поболтаем, а то давно не виделись, я уже соскучилась!

…Анна и раньше знала, что день рождения Кристины – в самом конце ноября, но за собственными проблемами совсем об этом забыла. К тому же, поход в гости предполагал не самый дешёвый подарок, а денег, увы, не было. Зная, как балуют свою единственную дочь Лапины, она могла догадываться, по каким дорогим бутикам и отделам придётся таскаться с Милкой, а ещё обсуждать её собственные предстоящие покупки, и настроения эта перспектива совсем не добавляла.

Однако отказаться Анна не могла, и в назначенный день отправилась вместе с приятельницей по магазинам.

– Даже не знаю, что и выбрать… ей ужасно трудно угодить… - перебирая на плечиках различные брендовые наряды, Мила озабоченно качала головой, - Лёнька-то ей уже купил от себя колечко… Ой, слушай… - она неожиданно бросила своё занятие и обернулась к Анюте, - Такое колечко классное… всё как будто сплетено из золотой нити, но не как обыкновенные «сетки», а намного элегантнее, воздушнее… как раз для девочки… Впрочем, это бесполезно объяснять, это надо видеть! Вот придёте завтра, я всё покажу!

«Золотое колечко для девочки на четырнадцать лет… - грустно усмехнулась про себя Анюта, - И, наверное, уже не единственное».

Сопровождая Лапину, Анюта через силу кивала, поддакивала, цокала языком… Единственная мысль, которая крутилась в этот момент у неё в голове, была о том, что огромный плюшевый заяц, которого она присмотрела в отделе игрушек, и на которого должны были уйти все имеющиеся у них с Сашей деньги, будет выглядеть сиротливо перед теми дорогими подарками, которыми завалят Кристину её родители.