Когда отцветают розы

Уолт хотел возразить, но, поймав на себе их взгляды, подчинился. Он остался в одних трусах, обнажив тело тренированного атлета с пропорциями классической скульптуры, не изуродованное гипертрофированными мышцами культуристов. На Мэри-Джо это не произвело ни малейшего впечатления. Уолт сразу смутился и вышел в холл сменить одежду.

Когда позже они перешли в библиотеку, их ждал сюрприз. Оказалось, что Уолт днем освободил пару своих работников и поручил установить на крыше яркие лампы. Включенные, они слепили, но зато и освещали лужайку на несколько десятков метров вглубь от дома. Наслаждаясь похвалой в свой адрес, Уолт пояснил:

— Я Чарльзу давно говорил, что нужно устроить наружное освещение. В особенности с этой стороны — здесь дверь словно приманка для грабителей.

Держа Мисс Матильду на коленях, Диана взялась за письма Брэда. По прочтении она передавала каждую копию Мэри-Джо и Уолту. Энди, уже знакомый с их содержанием, от нечего делать подошел к каминной дыре и принялся ковырять ее края. Если он надеялся, что это останется незамеченным, то напрасно.

— Постели хотя бы газеты на пол, — окликнула его Мэри-Джо.

Сделав, как было велено, Энди продолжал постукивать по алебастровым кромкам. Диане это нисколько не мешало. Она читала эти короткие письма со странным ощущением — с одной стороны, она поражалась, что не заметила раньше, как они скупо немногословны, а с другой — непрерывно анализировала их содержание в поисках скрытого смысла.

Писем было несколько десятков. Перечитав последние, Диана отдала их Мэри-Джо, которая читала очень быстро. Закончив, она недовольно покачала головой:

— Быть может, я что-то пропустила, но ничего примечательного здесь нет.

— Лично тебе он уделил несколько весьма доброжелательных строк, — сказал Уолт, положив последнее письмо поверх всей кипы.

— Приятные слова он нашел для каждого, включая, как ни странно, и тебя, — огрызнулась Мэри-Джо.

— «Честный, трудолюбивый, надежный…» — звучит, как характеристика бойскаута, — Уолт еще раз перебрал копии писем. — У него нашлось доброе словечко даже для мисс Массер. Интересно, кто такая мисс Хэвишэм, с которой он ее сравнил?

— Если не ошибаюсь, — сказала Мэри-Джо, — это персонаж одного из романов Диккенса. Лукавая старушка, изображавшая из себя сумасшедшую.

— В таком случае сравнение как нельзя более точное. Мисс Массер вовсе не была настолько не от мира сего, как хотела показать. Она бормотала что-то нечленораздельное, а потом вдруг выдавала такие здравые и резкие суждения, что хоть стой, хоть падай. Заставала меня врасплох. Я часто задумывался, много ли в ее поведении игры, — сказал Уолт.

Мэри-Джо порылась в копиях и закусила губу.

— Мне запомнилась одна фраза по поводу ее адвоката. А, вот это где! «Фрэнк Свит — настоящий пройдоха. Встречаясь с ним, я неизменно радуюсь, что бросил учебу и не пошел по твоим стопам».

— Это, пожалуй, единственное критическое замечание, — сказал Уолт. — Он даже Энди погладил по головке. Что он там писал… что встретил симпатичного молодого человека, который любит поэзию и увлекается народными сказаниями… Энди! Эй, Энди!

Энди не слышал его, но повернулся с горящими от возбуждения глазами.

— Здесь дверь, — сказал он. — Я нашел дверь. Идите посмотрите.

Ему пришлось взять фонарь и хорошенько осветить свою находку прежде, чем скептически настроенный Уолт признал его правоту.

— Действительно, похоже на замочную скважину, — Уолт просунул руку, и с легким шумом посыпались обломки дерева.

— Что ты делаешь, варвар! — вскричал расстроенный Энди. — Ты только что разрушил частицу истории.

— Дерево почти сгнило, — невозмутимо прокомментировал свои действия Уолт. — Не стоит удивляться, что его заделали алебастром. А из дыры тянет затхлостью, как из склепа.

Диана почти сразу почувствовала этот запах: сухой пыли и тлена.

Энди посветил фонарем глубже и доложил:

— Ступеньки. Здесь лестница. Дайте мне молоток и стамеску, — потребовал он, но Мэри-Джо его осадила.

— Постой! Послушай меня. Прежде чем ты разнесешь эту старую дверь, не помешает ли проверить, не ведет ли лестница к той двери, что наверху в спальне. Она почти в точности над этим местом.

— Какая дверь в спальне? — уставился на нее Энди.

— Та, что позади большого платяного шкафа.

— Ты хочешь сказать, что обнаружила странную дверь, ведущую Бог весть куда, и даже не попыталась открыть ее?

— Мне платят за уборку, а не за то, чтобы я занималась археологией. К тому же я все равно не смогла бы открыть ту дверь. У нее нет ручки, и она закрашена.

— Меня просто поражает невероятное, просто сверхчеловеческое любопытство некоторых! — воскликнул Энди. — Как ты могла удержаться от соблазна? А сейчас — пошли. Нам, вероятно, будет легче добраться до лестницы сверху.

Уолт выглянул в окно, что он проделывал каждые несколько минут на протяжении вечера.

— Лично у меня, — сказал он, — нет времени заниматься историческими изысканиями. Тебе мало того разгрома, который ты уже устроил?

— Нам лучше будет ему помочь, — сказала Мэри-Джо с усмешкой. — Чем скорее будет удовлетворено его любопытство, тем раньше мы сможем начать наводить порядок.

Диана не сказала ничего. Она отчасти понимала Энди. Кого не заинтересовала бы дверь, которая, как казалось, вела в никуда? Здравый смысл — а именно его не хватало Энди — подсказывал ей, что они едва ли обнаружат за ней мумифицированный труп или мешок похищенных бриллиантов. А с другой стороны, какое объяснение с точки зрения здравого смысла могли иметь ее видения?

Комната, о которой говорила Мэри-Джо, находилась в конце коридора в самой старой центральной части дома. Ремонт в ней еще не был завершен — пятна свежей штукатурки покрывали стены. Платяной шкаф оказался массивным и неуклюжим образчиком мебели викторианской эпохи и оставался на месте просто потому, скорее всего, что не проходил в дверной проем. Кто-то из предшественников мисс Массер собрал его прямо на месте.

Только совместными усилиями обоих мужчин это чудовище удалось отодвинуть от стены.