Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– Вот это и есть твоя Ницца? – Настя прилипла к стеклу. За окном сияла омытая дождем зелень, в ней быстро мелькали какие-то особняки. – Да это обычная дачная местность…

– Это тебе не Москва. Ладно, на автостанции умоешься.

Лера собрала свою сумку, причесалась, раздирая щеткой длинные, химически завитые волосы. Потом торопливо накрасилась – без косметики ее день не начинался.

– Так мы еще куда-то поедем? – спросила Настя.

Лера сощурила на нее серый глаз, обведенный тушью, и кивнула:

– Автобусом в Грае. А там возьмем такси.

– Ты меня завозишь в какую-то глушь!

– Ничего, ты мне еще спасибо скажешь. – Лера убрала косметику в сумку. – Ну вот и приехали. Пошли. Твой билет у тебя? При выходе с перрона не забудь его пробить.

На автобусной станции она взяла билеты до Граса и увела подругу в пиццерию, из окон которой были видны подъезжающие автобусы.

– Надо немножко поесть, неизвестно, что нас там ждет, – пояснила она. – Не думаю, что для нас приготовили обед.

– А если тебя там не ждут? Ты хоть предупредила, что мы приедем? – забеспокоилась Настя.

Она чувствовала себя совершенно растерянной. Мозг отказывался воспринимать тот факт, что три дня назад она была в Москве, вчера – в Париже, а теперь сидит в ниццкой пиццерии перед тарелкой с дымящейся пиццой, со стаканом кока-колы… И сейчас уедет с побережья куда-то в глубь страны, в некий Грае. Но зато ей было ясно одно – документы у нее для такого самостоятельного путешествия не в порядке и своих денег почти нет. Впрочем, пока Лера за все платила сама.

– Предупредить я не могла, – вздохнула Лера. – Он мог сбежать… Но зато я узнала, что он жив и он там…

– Да кто он такой? Куда ты меня тащишь?

Внезапно Лера выдала ей ту информацию, которой Настя так тщетно добивалась все эти дни. Его зовут Влад. Замечательный парень, жутко красивый – Настя таких видела только в кино. Собственно говоря, он и есть киноактер. Настя не верит? Настя и в самом деле пожелала узнать его фамилию. Но Лера отказалась ее сообщить:

– Он еще не появлялся на наших экранах, так что его фамилия тебе ничего не скажет. Но зато он только что снялся в одном фильме. Французском – прикинь? Не совместном, а именно французском.

И она затрещала дальше. Было видно, что теперь, когда цель стала так близка, молчать у нее больше нет сил Влад – не только актер. Он еще и сценарий пытается на писать. Лера даже уверена, что он обязательно напишет такой классный сценарий, что его сразу купят. А это хорошие деньги здесь, за границей. Пусть Настя даже не сомневается – пройдет всего пара лет, и о Владе все будут говорить.

– Ну, ладно, – Настя покончила со своей пиццей. Пока Лера трещала, она получила возможность спокойно поесть. – Ладно, пусть твой Влад – чудо из чудес, второй Ален Делон. Верю. Но, скажи пожалуйста, как это чудо нас спасет? Или ты просто решила устроить экскурсию к парню?

Лера рассмеялась:

– А это уже моя забота. Понимаешь, Влад просто не сможет нам отказать в убежище. Дима для него очень много сделал. Ну хотя бы отправил его сюда, во Францию, на свои средства.

– Чего ради? – насторожилась Настя.

– Ради благотворительности. Послушай, автобус через три минуты. Бежим!

И, не дав ей опомниться, Лера выхватила из-под стола сумку и бросилась к посадочной площадке. В автобусе Настя наконец сняла куртку. Ей стало жарко. Она смотрела в окно, и дома, то и дело возникавшие среди весенних полей, казались ей ненастоящими, игрушечными. Ей не верилось, что кто-то их встретит, кто-то будет им рад… «Если этот Влад хороший актер – он конечно, сыграет, что обрадовался нам, – подумала она. – Но долго играть он не сможет. И что тогда?» Лера тоже притихла, приступ болтливости прошел, едва начавшись.

В Грасе на автостанции они взяли такси. Настя уже ни о чем не спрашивала, а Лера выглядела все более неуверенной. Она назвала адрес – какой-то малюсенький городок, как поняла Настя. В его названии присутствовало слово «Грае». Но то, что она увидела примерно через полчаса, когда такси остановилось, ее разочаровало.

– Деревня… – Она вышла, едва не споткнувшись на гравии. – Здесь даже асфальта нет…

– Бери вещи и пошли, – резко сказала Лера. Настя взяла ее за руку и почувствовала дрожь.

– Чего ты так трусишь? Он твой парень или нет?

– Мой. Молчи, прошу тебя.

Лера и в самом деле была слегка не в себе. Она размашисто шла, не оборачиваясь, по ее прямой спине металась волна плохо расчесанных каштановых кудрей. Время близилось к полудню, и солнце припекало почти по-летнему. Настя давно уже несла куртку, перекинутой через локоть, ее кроссовки покрылись слоем серой пыли. Гравиевая дорога кончилась, они свернули на какую-то тропинку среди цветущего голубыми цветами кустарника.

– Это свинчатка, – вдруг сказала Лера, остановившись и сломав себе одну цветущую веточку. – Знаешь, надо было мне стать ботаником, цветоводом. Я ведь об этом и мечтала. А танцы побоку.

– Ты это о чем? – спросила Настя, пораженная таким скачком мысли.

Этот куст называется свинчатка. А там – жасмин, видишь? Он скоро расцветет. Будут такие крупные белые трубки, с очень сильным запахом. А дальше – розовый жасмин. Он помельче, но пахнет лучше, не так одуряюще. Я смотрю, в этом году кустарники расцветают раньше. Погода лучше.

– Ты здесь уже была?

Лера кивнула:

– Прошлой весной. Здесь было так хорошо. Ну пойдем. Уже близко.

– Почему ты отпустила такси так далеко от его дома? – Настя расстегнула кофту. – Я сейчас заживо сварюсь.

– Я не хочу, чтобы он увидел меня в окно, – ответила Лера. – Ну, вперед.

Тропинка сперва нырнула в кусты, наградившие девушек несколькими царапинами, а потом круто поднялась на пригорок. Настя увидела каменный двухэтажный дом под соломенной крышей и остановилась, пораженная в самое сердце.

– Это же хлев! Загон для скотины!

– Что ты болтаешь? Это поместье семнадцатого века. Знаешь, сколько это стоит? Хлев… Для золотого теленка.

– А чье все это? – Настя припустила следом за подругой по дорожке, которая становилась все шире. Ей стало ясно, что они выйдут к дому с задворок.

– Пока ничье, захочу – куплю. Правда, здесь намного лучше, чем в Подмосковье?

– Спрашиваешь… А это крыша – она не сгорит?

– Если поджечь – сгорит, – согласилась Лера. – Но ты же этого не сделаешь?